– Все бывает, конечно, но уж больно неаппетитно.
Мы уже одевались, когда к нам подбежал Толик.
– Девчонки, спасите меня!
– От твоей гениальной драматургессы? – ядовито
осведомилась Натэлла.
– Денег можете дать на три дня?
– Зачем же ты ее в ресторан привел, если у тебя денег
нет?
– Да при чем тут ресторан? Просто, если я сейчас
отстегну ей в счет будущего гонорара хотя бы двести баксов, она от меня
отвяжется.
– А зачем ты с ней связался? – полюбопытствовала
я. – Она же ненормальная.
– Да боже упаси! Это наш новый главный ее привел,
пьеса, говорит, великая… Может, и великая, но я уже изнемогаю.
– Когда отдашь? – жестко спросила Натэлла.
– Послезавтра получаю гонорар за сериал и тут же верну.
Спасибо тебе, Натик! Ты, как всегда, великодушна.
– Ладно, беги к своей авторше.
– Девчонки, но пьеса правда классная! Такая роль…
Он убежал.
– Ты веришь, что пьеса классная?
– А черт ее знает… но скажу совершенно определенно: я
смотреть этот спектакль не хочу, – решительно ответила Натэлла. – Мне
бы что-нибудь потрадиционнее.
– И автор чтоб почище, да? – рассмеялась я.
– Непременно!
– А знаешь, хорошо, что они появились, сбили нас с
драматического настроя.
– Ага, с драматического на драматургический! –
заметила Натэлла, и мы горько улыбнулись друг другу.
Ариадна
Я щелкнула пультом, и гараж открылся. Машины Гарика не было.
Я так соскучилась по нему! Не виделись целые сутки. Мне пришлось поехать в
Лос-Гатос, где выставлен на продажу недурный таунхаус. Три бедрума, большой
ливингрум, гараж и вокруг чудный садик! Много на нем не заработаешь, но
все-таки мне удалось заключить договор. И слава богу! Конечно, пришлось
помучиться, но зато я заодно повидалась с Майкой и переночевала у нее, в дождь
драйвить я побаиваюсь, особенно когда трафик. Да еще я сэлфон потеряла. Не буду
Гарику говорить, он разозлится. Он и так называет меня растеряхой… Ах, как я
люблю возвращаться теперь домой. И дом этот люблю до смерти. – Лютик,
Лютик! – позвала я. Обычно он мчится ко мне со всех лап, а сегодня что-то
не слышно. Задрых где-то? Или Гарик взял его с собой? Я облазила все любимые
Лютиком места спячки – в ванной внизу, в гостиной под журнальным столиком и
даже в кладовке. Его нигде не было. Надо позвонить Гарику. Но его телефон
выключен. Странно, это я вечно забываю его зарядить, а он никогда. Или не
заплатил? Тоже маловероятно. Я позвонила в офис… Но там почему-то вообще никто
не брал трубку. Мне вдруг стало дурно. Неужели с ним что-то случилось? Именно
сейчас, за неделю до свадьбы? Он так гоняет, на штрафы уходит прорва денег… Да,
наверняка он попал в аварию. И похоже в серьезную. И все служащие кинулись к
нему в больницу? Но почему же никто меня не известил? Дрожащей рукой я включила
автоответчик. Несколько ничего не значащих звонков. И вдруг его голос:
«Ариадна, я писать не мастер, поэтому решил наговорить на автоответчик. Прости
меня, дорогая. Но я внезапно понял, что не могу и не хочу жертвовать своей
свободой. Лучше исправить ошибку до свадьбы, чем потом трепать нервы в
бракоразводном процессе. Расстанемся пока не поздно. Прости, что обманул твои
ожидания, но… Мы не созданы друг для друга, мы слишком разные с тобой. Ты
красивая, милая, спору нет, но… Ты вполне сможешь найти себе другого, более
достойного мужа. Сейчас я уезжаю, пусть все перегорит, тогда мы обязательно
встретимся и решим все материальные вопросы. Желаю тебе счастья. Заказ в
«Фандорине» я отменил. Чао-какао!» Я не поверила своим ушам. С самой первой
фразы я решила, что это розыгрыш, он иногда любил жестоко разыграть человека.
Но услышав это идиотское «чао-какао», я поняла – все правда. Боже, за что? И
как теперь жить? Через неделю приедут мама со Стаськой. Надо немедленно
отменить их приезд! Я от ужаса даже не плакала, не было слез. Только тяжелое,
неподъемное отчаяние. Я стала задыхаться, как будто рухнувшая жизнь погребла
меня под своими обломками. В этот момент зазвонил телефон. А вдруг это Гарик
звонит сказать, что пошутил…
– Алло! – закричала я не своим голосом.
– Ты чего орешь как резаная? – прокуренным хриплым
голосом спросила Алина.
– Я умираю…
– Что с тобой?
– Мне плохо, – едва смогла выговорить я.
– Ты дверь открыть сможешь? Сейчас буду!
– Открыто…
Алина, моя подруга, живет в пяти минутах езды. Сейчас она
примчится. Слава богу, я буду не одна. Она что-то скажет мне, отчего я, может
быть, оживу. Она умеет.
– Ну, что тут такое? – ворвалась она в дом. –
О, май гад! Что с тобой?
Я нажала на кнопку автоответчика. Слышать это было пыткой, и
я со стоном кинулась в ванную. Меня рвало.
– Ну и скотина! – раздался за моей спиной хриплый
голос подруги. – Кончай блевать, блёвом делу не поможешь! Ну все, все, на,
попей водички! Ты посмотрела, он вещи забрал?
– Нет, мне в голову не пришло…
– В твою голову умные мысли вообще крайне редко
приходят! Пошли посмотрим!!
И она почти волоком потащила меня вверх по лестнице. Мы
вошли в нашу просторную дивную спальню. Алина швырнула меня на кровать как
мешок с тряпьем и решительно распахнула дверь гардеробной. Левая половина
вешалки была пуста.
– Суду все ясно! – сквозь зубы проговорила
Алина. – Погляди, твои цацки на месте?
– Какие у меня цацки? Я все вбухала в дом…
– Ну он же тебе что-то дарил. Его подарки были на
месте.
– И то хлеб. Хоть не вор… Ну да, ему надо сохранить
лицо. Он же не хочет потерять бизнес. А что бабу бросил, это неважно… Чтоб им
всем провалиться… Слушай, а ведь к тебе мать с дочкой приехать должны…
– Господи, не напоминай, я вообще не знаю, как теперь
жить, а тут они. Я хотела похвастаться, доказать, что не зря старалась…
– Вот и докажи! А что? Дом у тебя дай боже, сама тоже
выглядишь будь здоров. Вот и займись родными людьми, покажи им Калифорнию,
поезди с ними.
– Да ты что, стыд-то какой, жених, можно сказать,
из-под венца слинял…
– А это вопрос интерпретации, и только! Сбежал? Ничего
подобного, это ты ему вовремя коленкой под зад дала! И не вздумай растекаться в
слезах! Ты должна всем своим видом показывать, будто рада до смерти, что
избавилась…
– Я не смогу!
– Сможешь, как миленькая! Знаешь, ты должна и мать, и
дочку встретить сияющая и веселая. Привет, мои родные, у меня все о'кей, я
жениха турнула и счастлива, что вижу вас! Ничего, справишься! Держи фасон,
подруга, и не огорчай своих.
