– Лёка, отойди, я сама! Не поднимай тяжелое! Тебе
нельзя.
Мы смотрим друг на друга, как перед ответственным шагом в
жизни, и почти бежим к выходу.
Почему-то я ждала, что сразу увижу Ариадну. Но вокруг море
лиц, и у меня начинает кружиться голова.
– Вы Леокадия Петровна? – спрашивает незнакомая
женщина с приятным лицом и прокуренным голосом. – А ты Стася? Не
волнуйтесь, Ариадна сейчас прибежит, у нее от волнения живот прихватило. А я ее
подруга, Алина. Здравствуйте, я так много о вас слышала. Да ты просто
красавица, только на маму не похожа… Ну надо же, дождалась Адя…
Я почти не воспринимаю то, что она говорит, я всматриваюсь
во всех невысоких женщин…
– Господи, мама! – кричит кто-то сзади, и она
буквально виснет на мне, так что я не успеваю даже увидеть ее лицо.
– Мама, мамочка моя, мамулечка.
Я счастлива, но понимаю, что сейчас испытывает Стаська.
– Адя, Адя, Стаська! – шепчу я ей. Она
вздрагивает.
– Господи, какая ты стала… большая… С ума сойти можно… –
И она неловко тычется Стаське в грудь, а у той на лице брезгливо-страдальческая
мина.
– Ладно вам, потом намилуетесь! – решительно
вмешивается Алина. – Пошли к выходу. Я пойду подгоню машину, а ты постой
тут со своими.
Она убегает. Мы все трое неловко молчим. Адька испуганно
жмется ко мне. Похоже, она робеет Стаськи.
– Ну вот, мы опять вместе, – пытаюсь нарушить
неловкое молчание. – Ты в Калифорнии, Стаська! Знаешь, она мне все уши
прожужжала… Хочу своими глазами увидеть зеленые холмы Калифорнии… – лепечу
я, понимая, что это чудовищно бестактно по отношению к Адьке…
– Да-да, у нас тут красиво, так красиво, ты увидишь… Я,
конечно, понимала, что ты уже совсем большая… и по фотографиям, но… Я никак не
думала, что ты такая высокая… Как супермодель, – улыбается она сквозь
слезы. И я вдруг понимаю, что эти слезы не только от волнения встречи, за этим
что-то еще кроется. Почему она приехала в аэропорт не с женихом, а с подругой?
Но тут подкатывает большая синяя машина. Адька хватает огромную сумку и тащит к
багажнику.
– Помоги матери! – говорю я Стаське.
– Где ты видишь мать? – тихонько хмыкает она, но
все-таки кладет вещи в багажник.
Я усаживаюсь на переднем сиденье рядом с Алиной, а Стаська с
Ариадной садятся сзади, далеко друг от дружки.
– Ну что, девчонки, куда мы едем? Домой или покатаемся
по Сан-Франциско?
– Домой, домой! – спешу сказать я. – Я
устала, все же такой перелет, а в моем возрасте…
– Мамочка, милая, ты совсем-совсем не изменилась,
мамочка моя! – Она сзади пытается обнять меня.
Стаська прилипла к окну.
– А вон те небоскребы – это уже Сан-Франциско? –
спрашивает она.
– Да-да. Это очень красивый город, мы обязательно
поедем туда не раз и в Лос-Анджелес съездим обязательно… и в Редвуд, там растут
секвойи и вообще…
– А мы поедем по мосту Золотые ворота?
– Сегодня нет, – отвечает Алина, – но увидеть
ты его увидишь!
– Тебе громадный привет от Геры, от Натэллы…
– Спасибо, а как они? Господи, мама, а мы что же,
сорвали Стаську, сейчас ведь не каникулы…
– Ничего. Она способная, нагонит.
– Ах, ну да… Стасенька, я тебе комнату приготовила
наверху, а маме внизу…
– Смотри, океан! – кричу я.
– Какой серый… – разочарованно говорит Стаська.
– В Сан-Франциско скверный климат, солнце тут редко
бывает даже летом, – откликается Алина.
– А вон видите остров? Знаете что это? Это тюрьма
Аль-Катрас. Там Аль-Капоне сидел. Если захотите, можно взять экскурсию туда.
– Вот еще! На фиг нужно! – подает голос Стаська.
– Слушай, Стася, – говорит после недолгого
молчания Алина, – хочешь, я познакомлю тебя с моей племянницей? Она твоя
ровесница, может, тебе с ней веселее будет, чем с нами, старичками?
– Можно, – не слишком охотно отвечает Стаська.
– Ее зовут Нилли, у нее машина, покатаетесь, она тебя
познакомит со своими друзьями.
– Можно, – опять роняет Стаська.
Между тем мы, миновав бесконечно длинный мост, выезжаем из
Сан-Франсиско.
– Ну вот, смотри, твои холмы вожделенные, – говорю
я.
– Ага, – откликается она. Кругом действительно
очень красиво.
Пейзаж на удивление мирный, и вдоль дороги часто попадаются
высокие деревья в желтом цвету.
– Что это? – спрашиваю я.
– Мимоза, – усмехается Алина. – В Москве
по-прежнему ею торгуют?
– Ну конечно. Надо же, я никогда не видела мимозу в
природе.
– А здесь ее никто не рвет. Обратите внимание, Леокадия
Петровна, какая тут чистота. Природа не загажена…
– Да-да, я вижу.
Стаська сидит почти спиной к матери, пялится в окно, а та
затихла в уголке. Что-то тут не так. И пока ни слова ни о женихе, ни о свадьбе.
У меня начинает болеть сердце.
– А вот и наша улица! – вдруг объявляет
Ариадна. – Тут у нас чудный воздух.
Улица зеленая, аккуратные домики, все двухэтажные, почти
одинаковые, с ребристыми стенками гаражей на первом плане. Никаких оград,
кустики, цветочки. На многих домах вывешен американский флаг. Алина тормозит у
одного из домов. Ребристая стена поднимается, и мы въезжаем в гараж,
рассчитанный на две машины. В гараже идеальный порядок. Я замечаю два
холодильника.
– Ну вот мы и дома! – возвещает Ариадна. Она
выскакивает из машины. Видимо, здесь ей легче, дома и стены помогают.
Алина и Стаська выгружают чемоданы, а Ариадна ключом
открывает дверь.
– Мамочка, входи!
В небольшом коридорчике я сразу натыкаюсь на две стиральные
машины.
– Зачем тебе две машины? – спрашиваю я.
– Одна это сушка. Мы тут не вешаем белье. Сушим… Идем,
мама!
Она берет меня за руку и почти тащит за собой.
– Вот! – говорит она с облегчением и торжеством
одновременно.
Я сразу охватываю взглядом очень просторное помещение, в
центре которого деревянная лестница. Справа гостиная с огромным диваном,
камином и высокой стеклянной дверью, ведущей в крохотный дворик, где стоят
растения в кадках, маленький стол и два креслица. Слева кухня, позади гостиная,
и все это без перегородок. Но ощущение простора, воздуха и уюта поднимают настроение.
– Адька, какая красота!
– Да, не хило! – раздается сзади голос Стаськи.
– Мамочка, Алина покажет тебе твою комнату, а я Стаську
отведу наверх.
