Ему пришлось ждать минут десять, и это уже начало надоедать, когда он снова услышал легкие, уверенные шаги, и за стеной промелькнул доктор Токарев, торопившийся выйти на дорожку. В руках у него ничего не было.
«Само идет в руки», — подумал Найджел и подождал еще пару минут, а затем вышел на тропинку, ведущую в заросли.
Ему не пришлось далеко идти, чтобы обнаружить источник голубого дыма. Маленький костерок, который садовники обычно разводят, чтобы жечь листья и сорняки, тлел на расчищенном пятачке. Найджел внимательно осмотрел его. Похоже, что кто-то переворошил костер, и запах стал гораздо менее приятным. Он сдвинул в сторону верхний слой тлеющего мусора и сразу обнаружил под ним твердый край связки бумаг, наполовину обгоревшей.
— Вот это да! — вскрикнул Найджел, в возбуждении выхватывая страничку из огня и с интересом рассматривая ее.
Она была покрыта смешными чернильными значками, так что он вдруг почувствовал смысл в занятиях русским. Сделав вдох, он чуть не подавился горьким дымом. Задыхаясь, отплевываясь и обжигая пальцы, Найджел вытащил оставшуюся бумагу и стал плясать на ней, затаптывая огонь. Его глаза слезились, и он надрывно кашлял.
— Вы любите воинственные танцы, мистер Басгейт? — спросил голос из-за дыма.
— Чертовы ботинки! — отдуваясь, сказал Найджел и сел на свой трофей.
Инспектор Аллейн наклонился к нему.
— Ум хорошо, а два лучше, — вежливо сказал он. — Я как раз собирался приступить к спасательным работам.
Найджел молча слез с уцелевших бумаг. Аллейн подобрал и посмотрел их.
— Да, старые знакомые, — сказал он. — Я думаю, что теперь-то уж мы их сохраним. Большое вам спасибо, мистер Басгейт.
Глава 10
ЧЕРНЫЙ МЕХ
Дни тянулись невыносимо долго. Казалось, время вообще остановилось и превратилось в вечность.
Аллейн отказался от предложенной ему сэром Хьюбертом комнаты и, по слухам, остановился в армейской казарме в деревне. Он появлялся в различное время в различных местах, слегка рассеянный, но неизменно вежливый и отчужденный. Розамунда Грант, как объяснил доктор Янг, страдая от нервного шока, не выходила из своей комнаты. Миссис Уайлд все время ныла и порывалась впасть в истерику. Артур Уайлд тратил большую часть времени на выслушивание ее жалоб и выполнение ненужных поручений. Доктор Токарев сводил всех с ума пылкими тирадами и серьезно надоедал Анджеле неожиданно вспыхнувшей опереточной любовью к ней.
— Он, право, рехнулся, — сказала она Найджелу утром в среду в библиотеке. — Вы только подумайте! Флиртовать, когда над головой висит обвинение в убийстве!
— По мне, так все русские немного психи, — ответил Найджел. — Взять хотя бы Василия. Вы по-прежнему думаете, что это он?
— Я уверена, что нет. По словам слуг, он все время находился при буфетной, а Робертс, буфетчик, разговаривал с ним минуты за две до удара гонга.
— Тогда зачем он удрал?
— Видимо, нервы, — задумчиво сказала Анджела. — Дядя Хьюберт говорит, что все русские, особенно такого возраста и общественного положения, как Василий, смертельно боятся полиции.
— Все остальные думают, что это он, — рискнул заметить Найджел.
— Да, а Марджори твердит это сорок раз на дню. О дорогой, я становлюсь такой несдержанной!
— Вы… вы чудо! — пылко ответил Найджел.
— Ах, вы-то уж не начинайте, — сердито бросила мисс Норт. Чуть погодя она вдруг бурно запричитала: — О бедный Чарлз, бедный старина Чарлз! Как ужасно чувствовать благодарность к тем, кто его увез! Нам всегда было так жалко, когда он уезжал… — И в первый раз после трагедии она разрыдалась.
Найджелу страстно захотелось обнять ее. Он топтался рядом, бормоча:
— Анджела, дорогая… Ну пожалуйста, Анджела…
Она, не глядя, протянула ему ладонь, он схватил ее обеими руками и нежно пожал. Снаружи, в холле, прозвучал чей-то голос; Анджела порывисто вскочила и выбежала из комнаты.
Последовав за ней, Найджел столкнулся в холле с Аллейном.
— Подождите минутку, — сказал инспектор. — Вы мне нужны. Пойдемте в библиотеку.
Найджел поколебался и затем пошел с ним.
— Что случилось с мисс Норт? — спросил Аллейн.
— А что случилось со всеми нами? — возразил Найджел. — Этого достаточно, чтобы распустить нервы.
— Как мне вас жаль! — язвительно ответил Аллейн. — А вам бы понравилось быть сыщиком и исполнять гнуснейшую работу в мире?
— Я бы не возражал поменяться с вами, — сказал Найджел.
— Так я вам и поверил! Впрочем, если очень хотите, можете попытаться. Каждому сыщику надо бы иметь рядом дилетанта, чтобы чувствовать себя умнее. Я вам предлагаю работу, мистер Басгейт, безвозмездно, но с процентами от чести и славы.
— Вы очень добры, — сказал Найджел, который никогда не мог взять верный тон в разговоре с Аллейном. — Могу я из этого сделать вывод, что исключен из списка подозреваемых?
— О да, — устало вздохнул инспектор. — Вы вне подозрений, Этель-разумница говорила с вами за полсекунды до того, как погас свет.
— Кто это — Этель-разумница?
— Вторая горничная.
— Ах да, — вскричал Найджел, — теперь-то я вспомнил! Она действительно была там, когда погас свет. Я совсем позабыл о ней!
— Ну вы своеобразный юноша! Хорошенькая девушка устраивает вам алиби, а вы позволяете себе забыть о ней!
— Полагаю, что мистер и миссис Уайлд тоже вне подозрений? — спросил Найджел.
— Вспомните Флоранс-провидицу. Ну как, вспомнили? Давайте прогуляемся до ворот.
— Если угодно. А джентльмен в макинтоше по-прежнему будет прикидываться, что собирает гербарий у железной ограды?
— Один из моих агентов. Не обращайте внимания; прогулка вам пойдет на пользу.
Найджел согласился, и они вышли из дома под слабые лучи зимнего солнца.
— Мистер Басгейт, — спокойно заговорил Аллейн, — каждый участник вашей компании что-то от меня скрывает. И вы, знаете ли, тоже.
— Что вы имеете в виду?
— То, что сказал. Послушайте, я собираюсь быть с вами откровенным. Это убийство было совершено внутри дома. Робертс запер парадную дверь в шесть тридцать — очевидно, привычная для него операция. Во всяком случае, до шести часов шел дождь, до восьми было ясно, а потом ударил мороз. Из ваших детективных романов вы, конечно, знаете, что при таких условиях для нас, ищеек, парк — это открытая книга. Убийца был в доме.
— А как насчет Василия? Почему его не задержали?
— Его задержали.
— Что?!
— Ну да, задержали и снова отпустили. Нам удалось скрыть это от ваших коллег из бульварной прессы.
