— Скажем им, Бейсил, — мило улыбнулась Вальма Сиклифф. — К чему нам это скрывать? Только не падайте в обморок. Вчера вечером мы обручились.
Глава 4
УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ДЛЯ МИСТЕРА АЛЛЕЙНА
Стоя на коленях на садовом коврике, Леди Аллейн посмотрела на сына.
— Что ж, мой дорогой, мне кажется, для одного дня мы посадили уже вполне достаточно. Увози свою тачку и приходи домой. Тяпнем по стаканчику шерри и поболтаем. Мы с тобой это заслужили.
Старший инспектор Аллейн послушно затрусил по дорожке, толкая перед собой тяжеленную тачку. Вывалив её содержимое в костёр, он смахнул со лба капельки пота и прошагал в дом. Полчаса спустя, приняв ванну, он присоединился к матери, поджидавшей его в гостиной.
— Садись к камину, сыночек. Наливай себе шерри. Я сберегла самую лучшую бутылочку на наш прощальный вечер.
— Мадам, — с чувством произнёс Аллейн, — вы — идеальная женщина.
— Нет, всего-навсего идеальная мама. Я люблю польстить себе, почитая свою персону хорошей воспитательницей. Ах, как тебе идёт вечерний костюм, Родерик. Жаль, твоему братцу не достаёт такой утончённости. Джордж всего выглядит слишком расхлябанным.
— Джордж — славный малый, — улыбнулся Аллейн.
— Да, я его тоже люблю.
— Вино и впрямь замечательное. Жаль, что это наш последний вечер. Три дня у Батгейтов и — письменный стол, телефон, незабываемые запахи Ярда и славный старина Фокс, улыбающийся до ушей. Впрочем, я уже изрядно соскучился по своей работе.
— Родерик, — укоризненно произнесла леди Аллейн. — Ну почему ты не хочешь прогуляться вместе со мной в Татлерз-энд?
— По одной простой причине, мамуля — сердечный приём меня там не ждёт.
— Почему ты так думаешь?
— Мисс Трой меня на дух не выносит.
— Ерунда! Она — очень милая и толковая молодая особа.
— Мамочка, дорогая!
— Зайдя к ней, я пригласила её отужинать с нами, пока ты здесь. Она согласилась.
— А потом, когда пришло время, отказалась.
— Причина у неё была вполне веская — согласись.
— Допустим, — кивнул Аллейн. — Она ведь, как ты выразилась — очень толковая молодая особа.
Леди Аллейн перевела взгляд на висевший над камином портрет.
— Нет, дорогой, не может она к тебе так относиться. Этот портрет уверяет, что твои рассуждения ошибочны.
— Эстетическое восприятие объекта живописи не имеет ничего общего с личным отношением.
— Вздор! Не болтай напыщенную чепуху о вещах, в которых не смыслишь.
Аллейн усмехнулся.
— И вообще, — величественно продолжала леди Аллейн. — Ты стал жутко упрямый и своенравный.
— Мамочка, — взмолился Аллейн. — Можно подумать, что виноват я, а не эта особа!
— Я вовсе тебя не виню, Родерик. Налей себе ещё стаканчик. Нет-нет, мне не надо.
— Как бы то ни было, я рад, что этот портрет достался тебе, — сказал Аллейн.
— А в Квебеке ты с ней часто встречался?
— Нет, мамуля, — улыбнулся Аллейн. — Совсем немножко. Мы с ней раскланивались, когда приходило время трапезничать, да и порой вели светские беседы в гостиной. В последний вечер я сводил её в театр.
— Ну, а там хоть лёд растаял?
— Нет, но мы держались очень вежливо.
— Ха! — хмыкнула леди Аллейн.
— Мамочка, — сказал Аллейн. — Ты же знаешь, я — сыщик. — Он приумолк, с улыбкой глядя на неё. — Ты просто очаровательна, когда краснеешь.
— Да, Родерик, не стану скрывать, я была бы счастлива женить тебя.
— Ну подумай сама — зачем я ей сдался? Выбрось эти мечты из головы, мамулик. Я сомневаюсь даже, выдастся ли мне вообще ещё хоть раз случай перекинуться словом с мисс Агатой Трой.
В гостиную вошла горничная.
— Звонят из Лондона, мадам. Просят позвать мистера Родерика.
— Из Лондона? — скривился Аллейн. — Боже мой, Клибборн, неужели ты не могла сказать, что меня только что похоронили? Или — похитили инопланетяне.
Клибборн улыбнулась — терпеливой улыбкой хорошо вышколенной служанки, и распахнула дверь.
— Извини, мамочка, — сказал Аллейн и поспешил к телефону.
Уже снимая трубку, Аллейн ощутил неприятное лёгкое покалывание в затылке — предвестник дурных новостей, которые так часто сопровождали нежданные звонки из Лондона. Предчувствие не обмануло Аллейна. Он ничуть не удивился, услышав знакомый голос:
— Мистер Аллейн?
— Собственной персоной. Это вы, Уоткинс?
— Да, сэр. Очень рад вас слышать. Заместитель комиссара хотел бы поговорить с вами, сэр.
— Я готов!
— Мистер Аллейн? — ворвался в трубку новый голос.
— Здравствуйте, сэр.
— Вы можете идти, Уоткинс, я вас потом вызову. — Непродолжительное молчание, потом: — Как дела, Рори?
— Все прекрасно, спасибо, сэр.
— Готов выйти на работу?
— Да. Вполне.
— Что ж, тогда слушай. Как ты относишься к тому, чтобы впрячься в оглобли на три дня раньше срока? Дело в том, что преступление случилось буквально в двух шагах от твоего дома, а местная полиция обратилась к нам. Если согласишься, ты нас здорово выручишь.
— Разумеется, сэр, — с упавшим сердцем ответил Аллейн. — Когда приступить?
— Немедленно. Речь идёт об убийстве. Запиши адрес: дом Татлерз-энд…
— Что! Прошу прощения, сэр. Да?
— Там закололи женщину. Ты, случайно, не знаешь это место?
— Знаю, сэр.
— Тр-ри минуты, — задребезжала телефонистка.
— Продлите время, пожалуйста. Рори, ты меня слышишь?
— Да, сэр, — ответил Аллейн, заметив, что телефонная трубка в его руке вдруг почему-то стала липкой.
— Этот дом принадлежит художнице, мисс Агате Трой.
— Я знаю.
— Все подробности узнаешь от местного суперинтенданта Блэкмана — он сейчас находится там, на месте преступления. Убили натурщицу и все обстоятельства смахивают на умышленное убийство.
— Простите, я не расслышал.
— Я говорю, что жертва — натурщица. Я уже выслал к тебе Фокса со всей командой. Очень признателен. Извини, что пришлось потревожить тебя раньше понедельника.
— Ничего, сэр.
— Вот и замечательно. Жду твоего рапорта. И тебя самого, разумеется. Жму лапу. До скорого.
— До свидания, сэр.
Аллейн возвратился в гостиную.
— Ну что? — спросила мать. В следующий миг, увидев лицо сына, она выпрыгнула из кресла и подлетела к нему. — Что случилось, старичок?
