Да, все оказалось точь-в-точь так, как она и ожидала: постамент прислонён к стене по левую сторону, на мольбертах красуются свежие холсты, газовый обогреватель ревёт во всю мощь, а ученики ждут, пока она придёт и задаст натурщице нужную позу. Все, кроме Малмсли и Гарсии. Малмсли уже вовсю трудился — его рабочий стол был завален набросками. Трой с неудовольствием заметила, что он облачён в комбинезон цвета морской волны. «Чтобы оттенить бороду, должно быть», — подумала она. Гарсия возвышался у окна, сосредоточенно разглядывая глиняную композицию, изображавшую Комедию и Трагедию. Рядом с ним торчала Соня Глюк, натурщица, в белоснежном кимоно. Кэтти Босток, разместившаяся в самом центре просторной комнаты, устанавливала огромную палитру перед внушительным чёрным холстом. Остальные ученики — Ормерин, Филлида Ли, Уотт Хэчетт и Бейсил Пилгрим сгрудились вокруг Вальмы Сиклифф.
Трой приблизилась к столу Малмсли и заглянула через плечо художника на разбросанные рисунки.
— Что это?
— Как раз то, о чём я говорил, — ответил Малмсли. Голос его прозвучал резковато и, как показалось Трой, раздражённо. — Третья новелла. Эту женщину убила жена её любовника. Жертва лежит на деревянной скамье, пронзённая снизу кинжалом. Жена укрепила кинжал в скамье остриём вверх и, когда неверный муж навалился сверху на свою любовницу… сами видите. Лезвие было скрыто под покрывалом. Мне кажется, здесь автор допустил натяжку. Быть не может, чтобы кончик лезвия не торчал из-под покрывала. Но вот издатель почему-то упёрся рогом и настаивает на публикации в таком виде.
— Лезвие может и не торчать, если покрывало не натянуто, а свешивается со спинки, — заметила Трой. — Тогда, опускаясь на сиденье, женщина должна стянуть его вниз. Впрочем, все это — никак не ваша забота. Вы должны проиллюстрировать только одну сцену.
— Мне никак не удаётся схватить нужную позу без натуры, — пожаловался Малмсли. — Мне бы хотелось изобразить её так, чтобы читатель сам понял, как была подстроена ловушка.
— Боюсь, что без живой натурщицы ваша задача почти невыполнима, — сказала Трой. — Ничего, Соня справится с любой позой. А нам всё равно — что рисовать. Сейчас что-нибудь придумаю.
— Премного благодарен, — осклабился Малмсли.
— Разумеется, — послышался громкий голос Вальмы Сиклифф, — в Италии меня, можно сказать, на руках носили. Итальянцев вообще хлебом не корми, а дай полюбоваться на симпатичную блондинку. Куда бы я ни шла, отовсюду неслись возгласы: «Bella!» или — «Bellissima!». Полная потеха.
— Это по-итальянски? — мрачно поинтересовалась Кэтти, размешивая на дощечке свинцовые белила.
— Да, милочка. Это означает «красотка», — пояснила мисс Сиклифф.
— Во даёт, блин! — сплюнула Соня, натурщица.
— За работу! — громко провозгласила Трой. — Сейчас займёмся обнажённой натурой.
Все повернулись и дружно уставились на неё. Трой взошла на подиум — возвышение для натурщицы, которым служили обыкновенные подмостки на колёсиках, и принялась мастерить ложе для Сони. Светло-вишнёвую подушку она пристроила у стены, затем из стоявшего рядом комода достала длинный отрез ярко-голубого шелка. Один его конец она перебросила через подушку и приколола булавкой, а второй, сложив гармошкой, уложила на помост.
— Вот, Соня, — сказала она. — Попробуй что-нибудь в таком духе.
Трой опустилась на колени, затем, изогнувшись в талии, легла на бок. Правое колено отставила в сторону, переместив центр тяжести на левый бок и бедро. Затем осторожно опустилась обеими лопатками на шёлковую ткань. Соня недовольно поморщилась и фыркнула.
— Теперь твоя очередь, — сказала Трой, вставая. — Ложись прямо на покрывало, а голову опусти на подушку. Сперва попробуй лечь на левый бок.
Соня выскользнула из своего белоснежного кимоно. Обнажённая, она смотрелась просто восхитительно — прелестная крохотная фигурка, длинные точёные ноги, тонкая талия, упругие груди с заострёнными холмиками сосков. Чёрные волосы, обрамлявшие идеальный овал лица, зачёсаны назад с безмятежного лба и перехвачены на затылке лентой. Лишь немного заострённые черты лица с чуть широковатыми скулами выдавали её славянское происхождение.
— Ах ты, поросюшка — опять загорала! — упрекнула её Трой. — Что нам теперь делать с этими белыми полосками?
— К сожалению, нудисток у нас в Борнмуте пока не приветствуют, — огрызнулась Соня.
Она улеглась на левый бок, прислонившись головой к светло-вишнёвой подушке. Трой, склонившись над обнажённой девушкой, стала нажимать на её правое плечо, пока не притиснула его вплотную к доскам помоста. Шёлковая ткань, придавленная плечами, выбивалась из-под тела натурщицы волнообразными голубыми складками.
Трой одобрительно кивнула.
— Вот то, что вам нужно, Малмсли, — сказала она. — Попробуйте набросать её прямо, как есть.
Она обогнула всю студию, не спуская глаз с натурщицы.
— Да, эта поза выглядит прекрасно буквально отовсюду, — заметила она. — Хорошо! Принимайтесь за работу. — Трой бросила взгляд на часы. — Соня, тебе придётся пролежать так сорок минут.
— Кошмарно неудобная поза, мисс Трой, — пожаловалась натурщица. — Что я вам — змея, так выгибаться?
— Не говори ерунду, — отмахнулась Трой.
Ученики разбрелись по своим рабочим местам.
Поскольку каждому из них суждено было сыграть свою роль в трагедии, случившейся десятью днями позже, давайте познакомимся с ними поближе.
Имя Кэтти Босток несомненно известно каждому, кто интересуется современной живописью. Во время описываемых мной событий она предпочитала работать короткими и уверенными мазками в манере, несколько напоминающей стиль примитивистов. Кэтти создавала крупные многофигурные композиции, из всей живой натуры отдавая явное предпочтение ремесленникам и мастеровому люду. Её «Десятник-погоняла» обошёл многие выставки, был признан картиной года в Королевской академии, буквально поставив на уши всех твердолобых консерваторов. Внешностью Кэтти не слишком вышла — приземистая, крепко сбитая, неказистая темноволосая особа, умеющая легко осадить и поставить на место любого собеседника. Трой она обожала, хотя и любила поворчать на неё. Большую часть года Кэтти жила в Татлерз-энде, хотя ученицей Трой и не считалась.
Светловолосая и худенькая, Вальма Сиклифф была очень хороша собой. Подобных девушек некоторые современные писатели выводят в романах — со страстью, которую пытаются выдать за ироническую непричастность. Родом из богатой семьи, она создавала картины, в которых чувствовалась мысль. Хотя Кэтти и обзывала Вальму нимфоманкой, вам самим представится возможность оценить, насколько беспристрастна была подруга Трой в своих суждениях.
Восемнадцатилетнюю толстушку с бьющей через край восторженностью звали Филлида Ли. Два года обучения в аскетическом Слейде не смогли подавить её врождённую пылкость, хотя порой, вспоминая об этом сама, Филлида могла держаться сдержанно и величественно.
