— Да, — ответил Томас, — первая репетиция.
— Не надо ждать, — в четвертый раз повторила она, а он в четвертый раз, посмотрев на часы, ответил: «Просто провожу вас и уйду». Где-то в хвосте поезда загрохотала дверь. Трой выглянула в окно. Наконец-то она уезжает. Какой-то мужчина в военной форме, цепким взглядом обшаривая вагон за вагоном, продвигался в ее сторону.
— Найджел! — закричала Трой. — Найджел!
— О Господи, ну наконец-то! — воскликнул Найджел Батгейт. — Привет, Томас! Эй, Трой! Я знал, что поговорить времени у нас не будет, так что решил написать. — Он бросил ей пухлый конверт. Раздался свисток. Поезд дернулся, и Томас сказал: «Ну что же, всего хорошего. Мои будут очень рады»; приподняв шляпу, он исчез из поля зрения. Найджел быстро шагал, не отставая от вагона.
— Вот это да! Самой смешно будет, — выдохнул он.
— А что это, роман? — спросила Трой, поднимая конверт повыше.
— Почти. Сама увидишь. — Найджел перешел на бег. — Мне всегда хотелось… сама увидишь… а когда Родерик?.. Скоро! Через три недели! Ладно, счастливо! Не могу больше бежать. — Он остался позади.
Трой села на полку. В коридоре появился молодой человек. Он осмотрелся и в конце концов вошел в переполненный вагон. С размаху поставил чемодан на пол, уселся на него спиной к двери и открыл какое-то иллюстрированное издание. На голове у молодого человека была пронзительно-зеленая шляпа, на ногах замшевые туфли. На указательном пальце у него Трой заметила жадеитовое кольцо. Остальные пассажиры выглядели обыкновенно и тоже были погружены в чтение газет и журналов. Еще какое-то время за окном будут мелькать один за другим здания, дворы домов да случайные кучи мусора. Трой глубоко вздохнула, думая с облегчением, насколько же легче будет теперь, когда она занята работой, ждать мужа, потом ненадолго задремала, а очнувшись, открыла наконец письмо, переданное ей Найджелом.
«13 часов по Гринвичу, — писал Найджел. — Трой, дорогая, два часа назад мне позвонил, вернувшись после встречи с тобой, Томас Анкред. Он в полном восторге. Тебя ждет испытание, но рисовать ВС
[6]
— дело действительно великое. Я всегда умирал от желания описать Анкредов, но не могу позволить себе выступать ответчиком по делу о клевете, а это было бы неизбежно. Вот почему я решил поразвлечься и сочинил прилагаемую jeu d’esprit.
[7]
Может, она поможет тебе скоротать время в пути. Н.Б.».
Рукопись была озаглавлена: «Заметки о сэре Генри Анкреде, баронете, и его ближайшем окружении».
«И надо мне это читать? — подумала Трой. — Со стороны Найджела очень мило написать эти заметки, но я еду к Анкредам всего на две недели, и к тому же Томас уже дал мне исчерпывающие объяснения». И она опустила рукопись на колени. В этот самый момент молодой человек, сидевший на чемодане, тоже отложил свой глянцевый журнал и пристально посмотрел на нее. Он производил на Трой довольно неприятное впечатление. Во взгляде его читалась какая-то дерзость. Рот казался пухлым под ниточкой усов, и губы выдавались слишком далеко вперед над маленьким белым подбородком. Все в нем как-то слишком изящно, подумала Трой и, поместив его в категорию людей слишком уж стандартного типа, утратила к нему всякий интерес. Тем временем молодой человек не сводил с нее взгляда. «Сиди он напротив меня, — подумала Трой, — наверняка стал бы расспрашивать, что там за окном. Чего ему нужно?» Она открыла рукопись Найджела и погрузилась в чтение.
2
«Все вместе и каждый по отдельности, — писал Найджел, — Анкреды, за единственным исключением, — люди сверхэмоциональные. Эту семейную черту следует твердо держать в уме при любой попытке описать или объяснить их поведение, ибо без нее они фактически просто не существуют. В этом смысле сэр Генри Анкред, возможно, тяжелее всех, но, поскольку он актер, друзья воспринимают его поведение как часть профессии, и оно редко их задевает, правда, иногда вызывает чувство некоторой неловкости. Привлекли ли его к жене (ныне покойной) сходные, как ему показалось, свойства характера или за время супружеской жизни леди Анкред научилась выражать свои чувства не менее виртуозно, чем он сам, сказать трудно. Можно лишь констатировать, что ей это удалось; а потом она умерла.
Их дочери, Полин (в 1896 году Анкред играл в „Даме из Лиона“
[8]
) и Дездемона („Отелло“, 1909), а также сыновья, Генри Ирвинг (Анкред сыграл небольшую роль в „Колоколах“
[9]
) и Клод (близнец Полин), каждый на свой лад унаследовали или приобрели те же эмоциональные наклонности. Лишь Томас от них свободен (когда он в 1904 году появился на свет, Анкред находился на отдыхе). Более того, Томас — на редкость спокойный человек. Может, именно поэтому его родители, сестры и братья, стоит им задеть чувства того или другого родича, обращаются именно к нему — и происходит это два-три раза в неделю, причем всякий раз с трагическим надрывом.
Полин, Клод и Дездемона последовали стезей отца. Полин поступила в труппу репертуарного театра на севере страны, вышла замуж за местного богача Джона Кентиша и оставила сцену провинциальной знаменитостью с устойчивой репутацией, сильно преувеличивающей ее скромное дарование. Она родила сначала Пола, а двенадцать лет спустя, в 1936 году, Патрицию, более известную под именем Пэнти. Как и все дети Анкредов, Полин отличалась редкостной красотой, сохранившейся и поныне.
Клод, ее близнец, благополучно перекочевал из Ориэля
[10]
в ДООУ
[11]
и далее в театр, на роли героев-любовников. Он женился на почтенной мисс Дженетте Кэрнс, унаследовавшей большое состояние, но (как он любит повторять) так и не научившейся понимать его. Умная женщина. У них есть дочь, Фенелла.
Дездемона, четвертый ребенок сэра Генри (которой к настоящему моменту исполнилось тридцать шесть лет), стала неплохой драматической актрисой, которую, однако, трудно куда-либо пристроить, ибо она не способна донести до зрителя подтекст хороших ролей, на которые, обманутые красивой внешностью, привлекают ее время от времени антрепренеры из Вест-Энда. В конце концов она прибилась к какой-то труппе и появляется в пьесах, написанных двумя сюрреалистами, произнося слова своих ролей в такой душераздирающей манере, что они даже самой Дездемоне кажутся исполненными глубокого смысла. Она не замужем и пережила два несчастливых романа.
