— Вот в этом шкафу. В верхнем ящике. Детям не достать.
— А шкаф заперт?
Она быстро повернулась к нему:
— Вы что же, намекаете, что я написала анонимки? Я?
— Но ведь вы держите шкаф запертым? — настаивал Аллейн.
— Конечно. Этого я и не отрицала.
— А ключ где?
— В общей связке. А связка у меня в кармане.
— А хоть когда-нибудь вы оставляли шкаф открытым? Или, может, ключи из кармана вынули?
— Не было такого.
— Тетради ведь из магазина в деревне?
— Естественно. И купить их может всякий.
— Точно, — весело согласился Аллейн, — а мы можем выяснить, кто и когда покупал. Так что не надо играть со мной в прятки.
— А я ни с кем в прятки и не играю, — нахмурилась Эйбл.
— Ну и прекрасно. Поехали дальше. Лекарства, которые принимали ваши подопечные. Мне надо проследить их движение. Не внутри детского организма, а на пути к нему.
— Я, право, не понимаю, почему…
— Конечно, не понимаете. Сейчас все объясню. Мензурка с лекарством для сэра Генри была доставлена одновременно с лекарствами для детей. Вот вам и связь. Ну а теперь, как сказал пудинг, обращаясь к продавцу, не поможете ли мне, мэм?
Мисс Эйбл не сразу переварила этот оборот. Она удивленно посмотрела на Аллейна и лишь по прошествии времени выдавила из себя более или менее довольную улыбку.
— Думаю, да. Мисс Орринкурт и миссис Аллейн…
Наступила уже знакомая пауза, за которой последовали не менее привычные объяснения.
— Подумать только! — проговорила мисс Эйбл.
— Итак, что там с лекарствами? — повторил Аллейн.
— Я была чрезвычайно недовольна поведением мисс Орринкурт. Судя по всему, она попросила миссис Аллейн отвести экипаж в конюшню, а сама направилась в дом, но вместо того, чтобы оставить лекарства в коридоре или передать мне, бросила их в домашней оранжерее. Кажется, сэр Генри подарил ей несколько цветов из теплицы, и она отнесла их туда. На редкость эгоистичная особа, это уж точно. Я все ждала и ждала и только около семи пошла на другую половину дома выяснить, в чем дело. Мы с миссис Анкред обыскались этих лекарств, и если бы не Фенелла, так и не нашли бы. Это она сказала, где они.
— А лекарство сэра Генри было там же?
— Ну да. Миссис Анкред велела немедленно отнести его ему.
— А бутылочки были похожи?
— Мы ничего не спутали, если вы на это намекаете. Да, похожи, но наша была гораздо больше, и к тому же к обеим был приклеен ярлык. А наша еще сопровождалась инструкцией по приему, как выяснилось, ненужной, потому что в тот вечер доктор Уизерс сам пришел к детям, взвесил всех и самолично выписал каждому нужную дозу. Странно вообще-то, потому что, уходя, он велел, чтобы лекарство давала я, так что и со взвешиванием вполне справилась бы; но он, — усмехнулась мисс Эйбл, — явно решил, что доверять мне опасно.
— Ну, это, наверное, просто перестраховка, — пожал плечами Аллейн. — Врачам положено быть осторожными.
Кажется, он не убедил ее.
— Конечно, — заметила мисс Эйбл, — только непонятно все же, зачем ему понадобилось приезжать в Анкретон, если, по его же словам, он так занят. К тому же после всей этой суеты нам вновь пришлось возвращаться к мазям.
— Между прочим, — поинтересовался Аллейн, — кот Карабас вам не попадался перед тем, как его усыпили?
Мисс Эйбл вновь моментально оседлала свою любимую лошадку. Ему пришлось выслушать целую лекцию, посвященную привязанности Пэнти к коту, как и странные умозаключения, к которым самым виртуозным образом пришла мисс Эйбл на основании анализа этих необычных взаимоотношений.
— На этой стадии развития, — заявила она, — разрушение связи стало для нее сильным ударом.
— Но если у кота, — осторожно начал Аллейн, — был стригущий лишай…
— Не было у него никакого лишая, — твердо возразила мисс Эйбл, — иначе бы я знала. Возможно, была чесотка.
На этом разговор закончился, и Аллейн направился к двери, явно оставив о себе двойственное впечатление. Она крепко пожала ему руку, но уже у самого порога до него донесся — или просто показалось? — какой то неопределенный звук. Он обернулся и поймал ее обеспокоенный взгляд.
— Что-нибудь еще? — осведомился Аллейн.
— Только то, что я волнуюсь за Тома Анкреда. Они втягивают его в эту историю и заставляют выполнять всю грязную работу. А он другой, не такой, как они. Он слишком хорош для этой семьи. И я боюсь за него, выдержит ли.
Вслед за чем последовал привычный профессиональный комментарий:
— Психологически, я имею в виду.
— Понимаю, понимаю, — сказал Аллейн, выходя из кабинета.
Фокс ожидал его на второй террасе. Нацепив очки на нос, он сидел на ступеньках, плотно завернувшись в пальто, и читал справочник по ядам, переданный ему Аллейном еще в поезде. Рядом с ним стояли два саквояжа. В одном из них Аллейн признал саквояж мисс Орринкурт. Другой, решил он, принадлежит Изабель. Неподалеку лежала перевязанная веревкой коробка из-под обуви. Склонившись над Фоксом, Аллейн ощутил неприятный запах.
— Карабас? — осведомился он, отталкивая ногой коробку.
Фокс кивнул.
— Я вот думаю… — Фокс ткнул своим квадратным пальцем куда-то чуть пониже набранного крупным шрифтом слова. Аллейн заглянул ему через плечо. — Мышьяк. Симптомы. Выражается в форме прогрессирующего истощения; выпадение волос…
Фокс оторвался от книги и ткнул пальцем в коробку.
— Выпадение волос, — проговорил он. — Подождем, пока не проведут вскрытие Карабаса.
3
— Знаете, Фокс, — заметил Аллейн, возвращаясь вместе с напарником в деревню, — если Томас Анкред готов примириться с тем, что его повседневные заботы безжалостно приносятся в жертву каким-то детским отклонениям от нормы, вполне вероятно, у них с мисс Эйбл все сладится. Она явно в него влюблена, или, может, следует выразиться иначе: когда речь идет о Томасе, она явно считает себя приспособившейся к ситуации рационализированного эротизма.
— То есть, вы думаете, у них роман.
— Вот именно, Фокс. Так, полагаю, с Анкретоном у нас пока все, только я просил бы вас задержаться и сообщить пастору об эксгумации. А завтра утром надо вернуться в Замок Катценйаммер и спросить у обитателей, согласны ли они дать отпечатки пальцев. Надеюсь, возражений не последует, если только они там все окончательно с ума не посходили. Бейли может приехать утренним поездом и походить вокруг дома, может, что и отыщет. Пусть проверит все следы в нужных точках. Не сомневаюсь, что все это совершенно бесполезно, но перестраховаться все же не мешает. А я назад, в Ярд. Хочу поплотнее заняться эстетикой бальзамирования по рецепту господ Мортимера и Лоума. Сразу, как получим разрешение на эксгумацию, возвращаюсь, тут и встретимся. А пока давайте перекусим в баре. Поезд вечером, им и уеду. Вообще-то я собирался еще раз пообщаться с доктором Уизерсом, но, пожалуй, с этим можно обождать. Надо взять с собой в Лондон бутылочку для лекарств и труп бедняги Карабаса.
