Книга Заклятие древних маори, страница 3. Автор книги Найо Марш

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Заклятие древних маори»

Cтраница 3

— Говорят, с театра военных действий хорошие новости, сэр, — учтиво произнёс он.

— Чем раньше мы все сдохнем, тем лучше, — ухмыльнулся доктор Акрингтон. Затем визгливо захихикал и быстро захромал вниз по ступенькам.

— Он шутит так, что ли? — недоуменно спросил швейцар официанта. Тот возвёл глаза к небу.

II

Полковник Клэр и его жена прожили в Ваи-ата-тапу уже двенадцать лет. В Новую Зеландию они приехали из Индии, когда их дочери Барбаре, появившейся на свет через три года после их свадьбы, было тринадцать, а сыну Саймону — девять лет. Друзьям Клэры сообщили, что хотят вырваться из рутины жизни, обычно поджидавшей отставников-военных в Англии. К тому же полковник получил кое-какое наследство, на большую часть которого Клэрам, перебравшимся в курортное местечко, прославившееся своими минеральными водами, и удалось отстроить неброский, но уютный пансион, где они и сами жили. Оставшуюся сумму чета потихоньку спустила, поучаствовав в нескольких сомнительных сделках. Работали Клэры как лошади, отвергая добрые советы с благородным негодованием, а дурные воспринимая со столь же трогательной благодарностью. Вдобавок эта семейка обладала поразительной способностью собирать вокруг себя совершенно невыносимых людей, и вот сейчас, в те дни, когда разворачивается наше повествование, они как раз привадили невозможного субъекта по имени Герберт Смит.

Дождавшись ухода на пенсию своего талантливого, но вспыльчивого братца, миссис Клэр предложила ему оставить Англию и присоединиться к ним. Доктор Акрингтон согласился переехать в Ваи-ата-тапу, но только в качестве обычного жильца; он хотел сохранить полную свободу, чтобы иметь возможность вволю критиковать и жаловаться — занятие, которому наш почтённый муж предавался столь же самозабвенно, сколь и постоянно, особенно по отношению к своему племяннику Саймону. Барбара Клэр, племянница доктора, трудилась сразу за двоих слуг и почти не выходила из дома, старательно сохраняя в нём милый добрый дух ортодоксального английского провинциализма, который исходил от её матери. Саймон, напротив, посещал местную школу и, находясь с одной стороны под влиянием фамильной бедняцкой гордости, а с другой — подозрительности местной ребятни по отношению к «помми», английским переселенцам, стал типичным колонистом, порой замкнутым, но определённо неотёсанным. За год до начала войны он оставил школу и теперь проходил стажировку в лётной части.

В то утро, когда доктор Акрингтон покатил в Гарпун, Клэры занимались привычными делами, хлопоча по хозяйству. В полдень полковник Клэр, страдающий радикулитом, погрузился в радоновую ванну, миссис Клэр лелеяла ишиас в горячем источнике, Саймон отправился в свою келью упражняться в азбуке Морзе, а Барбара готовила обед в раскалённой душной кухоньке; Хойя, юная девушка-маори, помогала ей.

— Займись-ка лучше тарелками, Хойя, — попросила Барбара, стряхивая со лба непокорный, влажный от пота локон тыльной стороной кисти. — Что-то я совсем закопалась. Для столовой нам сегодня потребуется только шесть приборов — мистер Квестинг обедает на свежем воздухе.

— Как здорово! — живо откликнулась Хойя. Барбара сделала вид, что не расслышала. Хойя, двигаясь с животной грацией, свойственной всем маори, радостно заулыбалась и принялась нагружать поднос тарелками. — Терпеть его не могу, — буркнула она себе под нос.

Барбара вскинула голову. Хойя вдруг ни с того, ни с сего звонко расхохоталась — смех у неё был грудной, сочный. «Никогда я их не пойму», — невольно подумала Барбара. А вслух сказала:

— Не лучше ли будет, если в следующий раз, когда мистер Квестинг начнёт к тебе… начнёт тебя поддразнивать — ты просто прикинешься, что не слышишь его?

— Он выводит меня из себя, — сказала Хойя и вдруг глаза её гневно заблестели. — Дуралей чёртов! — выкрикнула она, топнув ногой — точь-в-точь, как рассерженный ребёнок.

— Неужели ты и вправду так на него сердишься?

Хойя покосилась на Барбару, скорчила потешную гримаску и прыснула.

— Не забудь про чепец и фартук, — сказала Барбара и вышла из знойной кухни в столовую.

* * *

Деревянный одноэтажный пансион «Ваи-ата-тапу» был выстроен в виде буквы Е, у которой не хватало средней палочки. Столовая располагалась в центре длинной части здания, отделявшей кухню, раздаточную и подсобки от комнат постояльцев, занимавших также и восточное крыло. Западное крыло, целиком отведённое Клэрам, состояло из цепочки тесно прилепившихся друг к дружке комнатёнок и крохотной гостиной. Полковник Клэр в своё время сам разработал проект на основе планов армейских казарм, чуть-чуть разбавив крепкое военное варево санаторным бульончиком. «Для вкуса». Коридоров в доме не было, и все комнаты выходили на полукрытую веранду. Изнутри деревянные стены были покрыты желтовато-рыжей масляной краской. В пансионе стоял едва уловимый запах льняного масла и очень ощутимый — серы. Наблюдательный гость мог бы даже проследить историю развития клэровского бизнеса. Обрамлённые гравюры с видами Лондона, резные столы и стулья, покрытые неплохо сохранившимся лаком, аккуратно начертанные плакаты, развешанные в ванных и туалетах рифмованные обращения, призывающие гостей соблюдать чистоту и порядок — все это свидетельствовало о больших начинаниях. Сломанные паспарту, облупившаяся местами краска, рябая штукатурка и сиротливо висевшие по углам липучки для мух не менее красноречиво говорили о постепенном, но неуклонном упадке. В доме было прибрано и чисто, местами даже царил близкий к идеальному порядок, но вот дух того особого семейного уюта, что присущ старым английским пансионам, почему-то почти не ощущался. Наружная стена столовой была сконструирована из застеклённых панелей, которые по первоначальному замыслу должны были разъезжаться в стороны, но вместо этого, по какой-то дьявольской прихоти, предпочитали застревать. Зато через стеклянную стену можно было, не выходя из-за обеденного стола, любоваться горячими минеральными источниками.

С минуту Барбара постояла у окна, рассеянно созерцая причудливый пейзаж. Горы, испещрённые заплатками кустов, горбатились на фоне сизого предгрозового неба. За ними, по другую сторону невидимого залива, торчал усечённый конус пика Ранги — потухшего вулкана столь характерной формы, словно в окружающий ландшафт его воткнула проказливая рука современного художника-примитивиста. Хотя и удалённый на целых восемь миль, вулкан был различим гораздо чётче близлежащих гор, очертания которых то тут, то там скрывались за столбами густого пара, вздымавшегося вертикально вверх из восьми термальных источников. До самих источников было рукой подать — они располагались прямо позади естественной террасы из глины и пемзы, раскинувшейся перед пансионом. Пять горячих источников скрывались от дома густыми зарослями мануки — чайного дерева. Над шестым возвышалась грубо сколоченная купальня. Седьмой являл собой небольшое озерцо, над тёмными водами которого клубились и медленно дрейфовали паровые облака. Восьмой источник был заполнен целебной грязью — не столь, правда, горячей, чтобы от неё валил пар. Тёмная поверхность этой естественной грязевой ванны журчала и переливалась из-за искрящихся пузырьков воздуха. Источник был огорожен только с одной стороны, поэтому Барбаре не составило труда различить торчащую над поверхностью розовую лысину на тонком черешке шеи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация