— Фокс, можно вас на минутку? — после чего вернулся в гостиную, где ждал молча, пока не вошел инспектор Фокс. Тогда он сказал:
— Фокс, я предложил лорду Пастерну отправиться спать, но он отказывается. Прошу вас засвидетельствовать следующее. Я предупреждаю его, что с этого момента все его слова и поступки будут занесены в протокол и впоследствии использованы как улики. Конечно, это пустая формальность, но не знаю, что еще можно сделать, не прибегая к более решительным мерам. Дополнительный персонал прибыл?
Глядя с явным неодобрением на лорда Пастерна, Фокс подтвердил — мол, да.
— Попросите их работать повнимательней, хорошо? Спасибо, Фокс. Я продолжу тут.
— Спасибо, мистер Аллейн, — сказал Фокс. — Я тогда возьмусь за кабинет.
Он повернулся уходить.
— Эй! — воскликнул лорд Пастерн. — Куда это вы? Что вы задумали?
— Если мне будет позволено заметить, милорд, — строго сказал Фокс, — вы ведете себя крайне неразумно. Крайне неразумно и глупо делать то, что вы делаете, если могу так выразиться. — Он вышел.
— Идиот рукастый, — отозвался лорд Пастерн.
— Напротив, сэр, — с полнейшей вежливостью ответил Аллейн, — исключительно способный офицер полиции, которого уже давно следовало повысить в звании.
Выйдя на середину гостиной, он несколько минут разглядывал длинную комнату, держа руки в карманах. Он медленно ее пересек, потом снова и снова, осматривая при этом любой предмет, оказывающийся у него на пути. Наблюдая за ним, лорд Пастерн вздохнул несколько раз и громко застонал. Наконец Аллейн остановился у кресла, рядом с которым стоял рабочий столик на колесиках. На столике имелись пяльцы и шкатулка для рукоделия изысканного и элегантного устройства. Осторожно подняв крышку, он наклонился осмотреть ее содержимое. Внутри были аккуратно разложены бесчисленные пасмочки вышивального шелка. Шкатулка была снабжена всеми мыслимыми инструментами, и каждый лежал в отведенном для него углублении: игольницы, ножницы, длинные шильца, наперсток, мерка слоновой кости, сантиметр в футляре с перегородчатыми эмалями, шелковые ленточки удерживали на месте тупые ковровые иглы и острые шильца. Сев, Аллейн принялся с дотошным тщанием изучать шкатулку.
— Жаль, вы вышивание с собой не прихватили, — сказал лорд Пастерн, — правда?
Достав блокнот, Аллейн глянул на часы и сделал короткую запись.
— Я был бы вам благодарен, — добавил лорд Пастерн, — если бы вы держались подальше от собственности моей супруги. — Он попытался подавить зевок, пустил оттого слезу и вдруг рявкнул: — Проклятие, где ваш ордер на обыск?
Аллейн закончил еще одну запись и только после этого встал и предъявил ордер.
— Пф! — отреагировал лорд Пастерн.
Аллейн вернулся рассматривать вышивку леди Пастерн. Она была натянута на пяльцы и почти закончена. Множество купидончиков в позах крайней беззаботности кружили вокруг изумительной красоты фантазийного букета. Работа была тончайшая. Аллейн одобрительно хмыкнул, и лорд Пастерн тут же его спародировал. Аллейн возобновил обыск. Он методично продвигался по комнате со скоростью улитки. Проползло полчаса. Вдруг его внимание привлек слабый звук. Он поднял глаза. Лорд Пастерн, все еще на ногах, опасно покачивался. Глаза у него были остекленелые и ужасные, рот открыт. Он храпел.
Пройдя на цыпочках к двери в дальнем конце комнаты, Аллейн открыл ее и проскользнул в кабинет. Услышав за спиной возмущенный рев, он закрыл поскорее дверь и, обнаружив ключ в замке, повернул его.
Инспектор Фокс, сняв пиджак, изучал содержимое открытого ящика на письменном столе. Перед ним рядком были разложены тюбик шпатлевки, пластилин в вощеной бумаге, пустой пузырек с наклейкой «Ружейная смазка», но без пробки и белая рукоятка слоновой кости, в которую, вероятно, вставлялся какой-то инструмент.
V
Фокс положил на стол рядом с этими предметами толстый палец, не столько указывая, сколько обозначая их наличие и значимость. Кивнув, Аллейн быстро прошел к двери, ведущей на площадку. Заперев ее, он подождал, склонив голову набок.
— Уже идет, — удовлетворенно констатировал он.
Снаружи раздался быстрый топоток. Дверная ручка повернулась, потом гневно затряслась. Приглушенный голос произнес:
— Прошу прощения, милорд, но, боюсь, в настоящий момент это помещение осматривают.
— Да кто вы такой, черт побери?
— Сержант Маркс, милорд.
— Тогда позвольте вам сказать…
Голоса стихли.
— И в бальный зал он тоже не попадет, — сказал Фокс, — разве что затеет потасовку с сержантом Уайлоу.
— Как насчет столовой?
— Там мы закончили, мистер Аллейн.
— Что-нибудь нашли?
— На пол было пролито вино. Портвейн, я бы сказал. И на столе отметина рядом с центральной вазой, словно туда упало несколько капель воды. В вазе белые гвоздики. Больше ничего. Со стола, разумеется, убрали.
Аллейн оглядел предметы на столе:
— Где вы все это выискали, Фокс?
— Вот в этом ящике, который был вытащен и оставлен на письменном столе, в точности как лежит сейчас. Прямо-таки лавка старьевщика, а, сэр? Эти предметы лежали поверх общей свалки.
— Бейли уже за них брался?
— Да. Ни на одном никаких отпечатков, — ответил Фокс. — То-то и странно.
— Как насчет пишущей машинки?
— Мы взяли пробу шрифта и отпечатки. Пальчики только его светлости, и очень свежие.
— На тюбике шпатлевки нет колпачка.
— Он был на полу.
Аллейн осмотрел тюбик.
— С открытого конца, разумеется, засохло, но не слишком глубоко. Тюбик на три четверти полон.
— Крошки шпатлевки в ящике, на столе и на ковре.
— Ну надо же, — рассеянно отозвался Аллейн и взял белую рукоятку. — Вещественное доказательство «Б». Знаете, что это такое, Фокс?
— Могу только выдвинуть обоснованное предположение, мистер Аллейн.
— Это одно из многих приспособлений в очень элегантной шкатулке для рукоделия, что стоит в гостиной. Вязальные крючки, ножницы и так далее. Все закреплены в отделеньицах под крышкой. Одно углубление пустует.
— Как вы, наверное, заметили, сэр, тут только рукоятка.
— Да. Как по-вашему, в отверстие вставлялось вышивальное шильце?..
— Рискну предположить.
— Думаю, не ошибетесь.
Открыв саквояж, Фокс достал узкую картонную коробку. Там, закрепленная и упакованная в стружку, лежала стрелка. Драгоценные камни в застежке, крошечные изумруды и бриллианты, весело блеснули. Только узкий платиновый кант и сам стилет потускнели от крови Риверы.
— Бейли надо будет снять скрытые отпечатки, — сказал Фокс.
