Сержант
уже говорил по телефону.
–
Суперинтендант Аллейн хотел бы сказать вам несколько слов, сэр.
В
голосе мистера Уипплстоуна, как почудилось Аллейну, прорезалась нотка профессиональной
сдержанности.
–
Мой дорогой Аллейн, – сказал он, – это чрезвычайно неприятное событие.
Насколько я понял, посол стал... жертвой покушения?
–
Да.
–
Как это ужасно. Ничего худшего и представить себе невозможно.
–
Если не считать гибели того, кому на самом деле предназначался удар.
–
О... понимаю. Президента.
–
Послушайте, – сказал Аллейн и изложил свою просьбу.
–
О Боже, – произнес мистер Уипплстоун.
–
Я понимаю, что прошу совсем не о мелочи. Что это, в сущности говоря, наглость с
моей стороны. Но поиски нейтрального переводчика займут немалое время. Ни один
из нгомбванцев тут не годится...
–
Нет-нет-нет, конечно. Успокойся, Люси. Хорошо, я буду.
–
Огромное спасибо. У дверей вас ждет машина. До встречи.
–
Приедет? – спросил Гибсон.
–
Да. Сержант, сходите попросите мистера Фокса встретить его и привести сюда,
хорошо? Светловолосый. Лет шестидесяти. В очках. Обходиться с чрезвычайной любезностью.
–
Сэр.
И
через несколько минут мистер Уипплстоун, сменивший фрак на поношенный смокинг,
уже входил, осторожно переступая, в комнату, сопровождаемый инспектором Фоксом,
которому Аллейн жестом велел остаться.
По-прежнему
мрачный Гибсон захлопотал вокруг мистера Уипплстоуна.
–
Сами знаете, как это бывает, сэр. Президент настаивает на том, чтобы обратиться
к своим людям, а мы...
–
Да-да, я вполне понимаю, мистер Гибсон. Вы в трудном положении. Скажите, могу я
узнать подробности происшедшего? Конечно, переводчика это напрямую не касается,
но... вкратце?
–
Разумеется, можете, – сказал Аллейн. – Итак, вкратце. Кто-то произвел выстрел,
который вы наверняка слышали. Судя по всему, из дамской уборной. От выстрела
никто не пострадал, но когда зажегся свет, оказалось, что посол лежит замертво
на полу шатра, заколотый церемониальным нгомбванским копьем, которое все время
носили за Президентом. Копьеносец в этот миг сидел на корточках в нескольких
шагах от него. Насколько мы поняли, – он не говорит по-английски, – когда после
выстрела все принялись метаться туда-сюда в темноте и вопить, кто-то рубанул
его по шее и отнял копье.
–
Вы ему верите?
–
Не знаю. Я был там, в шатре, вместе с Трой. Она сидела рядом с Президентом, я
рядом с ней. Когда раздался выстрел, я велел ей оставаться на месте и тут же
увидел, как Громобой привстает, словно собираясь уйти. На миг он обозначился
силуэтом на фоне экрана по ту сторону озера, залитого светом от прожектора,
направленного на Карбо. Я толкнул его назад в кресло, велел пришипиться, а сам
встал перед ним. Через долю секунды, что-то рухнуло мне на ногу. Какой-то осел
завопил, что Президента застрелили. Сам Громобой вместе с другими кричал,
требуя света. Свет зажегся – и мы увидели Посла, буквально приколотого к земле.
–
Значит, ошибка?
–
Общее впечатление складывается такое – ошибка. Они были практически одного
роста, сложены одинаково. Его ударили копьем в спину, а только со спины он и
был виден на фоне освещенного экрана. И еще одно. Мой коллега, сказал, что поставил
двух своих людей у заднего выхода из шатра. После выстрела оттуда выскочил
черный лакей. Они его сцапали, однако говорят, что он был попросту перепуган.
Так ведь, Фред?
–
Так-то так, – сказал Гибсон. – Но беда в том, что пока они разбирались, кто
попался им в лапы, кто-то другой, вполне возможно, проскользнул в шатер – в
такой-то чертовой темнотище, если вы простите мне подобные выражения, сэр.
–
Кто-то другой? – спросил мистер Уипплстоун.
–
Вообще говоря, кто угодно, – сказал Аллейн. – Гость, слуга, выбирайте кого
хотите.
–
И выбрался оттуда? После... случившегося?
–
Опять-таки, отдаленная возможность этого существует. А теперь, Уипплстоун, если
вы не возражаете...
–
Да, конечно.
–
Где состоится собрание племени, Фред? Президент сказал – в бальной зале.
Годится?
–
Годится.
–
Тогда переговори с ним и объясни, что к чему, а я взгляну как подвигается дело
в шатре и вернусь к вам, хорошо? Ты не против?
–
Ничуть.
–
Фокс, вы не пройдете со мной?
Дорогой
он сжато рассказал Фоксу о показаниях миссис Кокбурн-Монфор и о пистолетном
выстреле, если это был пистолетный выстрел, повлекшем за собой кульминационную
сцену в парке.
–
Да, задачка не из простых, – уютно резюмировал Фокс.
В
шатре они обнаружили двух полицейских в форме, эксперта-дактилоскописта и
эксперта-фотографа – сержантов-детективов Бейли и Томпсона, – а с ними сэра
Джеймса Куртиса, которого в прессе никогда не упоминали без уважительного примечания
“прославленный патологоанатом”. Сэр Джеймс уже закончил внешний осмотр тела.
Копье, жуткое в его неуместности, по-прежнему торчало под углом к жертве,
Томпсон как раз фотографировал его крупным планом. Неподалеку от тела валялся
опрокинутый стул.
–
Неплохо вы тут повеселились, Рори, – сказал сэр Джеймс.
–
Копье прошло через сердце?
–
Полагаю, да, а потом глубоко ушло в землю. Иначе бы не было такого окоченения.
Похоже, после первого удара, убийца еще приналег на копье, буквально приколов
беднягу к земле.
–
Ужасно.
–
Весьма.
–
Закончили? – спросил Аллейн у выпрямившегося Томпсона. – Все сняли? Под всеми
углами? Полный комплект?
–
Да, мистер Аллейн.
–
Бейли. Что насчет отпечатков?
Бейли,
полицейский, главной чертой которого было редкостное упрямство, сказал, что он
исследовал копье и обнаружил присутствие на нем всего одного набора отпечатков,
да и те оказались смазаны. Он добавил, что камера может, конечно, выявить
что-то невидное глазу, однако у него нет на это особых надежд. Был измерен
угол, под которым копье вошло в тело. Удар, сказал сэр Джеймс, нанесли сверху
вниз.
–
Что указывает на рослого мужчину, – прибавил он.
–
Или на мужчину среднего роста, вставшего на стул, – предположил Аллейн.
–
Да, возможно.
–
Ладно, – сказал Аллейн, – давайте вытащим эту штуку.
–
Ну-ну, поработайте, – отозвался сэр Джеймс.
Поработать
действительно пришлось, причем работа оказалась не из приятных. В конце концов,
они прижали тело к земле и выдрали копье рывком, сопровождавшимся тошнотворными
звуками и обильным истечением крови.
