–
Давно это было?
–
Совсем недавно. Я его видел, когда был там, он стоял на ступенях своего владения.
Лица он, как говорится, не потерял, хотя видит Бог, терять ему есть что, – иначе
бы его не пригласили на прием в посольство.
–
А вам не кажется, что это приглашение выглядит все же довольно странно?
–
Да, – задумчиво согласился Аллейн. – Да. Кажется.
–
Как вы полагаете, предприятие его сестры – прибыльное дело?
–
Не очень.
–
А в прошлых его затеях она как-то участвовала?
–
Досье на нее нет. Хотя постойте. Тут имеется ссылка. “См. мисс Мак-Гиган”.
Ну-ка, тащите сюда Маков.
Дежурный
сержант притащил Маков.
–
Ну вот, – спустя некоторое время произнес Фокс. – Взгляните-ка.
И
не дожидаясь, пока Аллейн взглянет, продолжил несколько носовым голосом, каким
он всегда читал вслух:
–
Мак-Гиган, Оливия, предположительно, вдова Сина Мак-Гигана, о котором ничего
неизвестно. Сестра Кеннета Санскрита, см. Впоследствии сменила имя на
“Ксеноклея”. Подозр. в торговле наркотиками вместе с братом. Обвинялась в
занятиях ворожбой, оштрафована в 1953. Жалобы в Королевское общество защиты
животных по поводу жестокого обращения с кошкой, 1957. Признана судом виновной.
Оштрафована.” Человек Фреда Гибсона оставил это без внимания. За что и получит
по шапке, – закончил Фокс.
–
Ага. Вот и Сэм Уипплстоун считает, что она мучила кошку. Неплохая картинка у
нас получается, нет? Должен сказать, имя “Ксеноклея” показалось мне слишком
красивым, чтобы быть настоящим.
–
Вы считаете, имя выдуманное?
–
Выдуманное-то оно выдуманное да только не ею. Так звали мифическую пророчицу,
не пожелавшую предсказать судьбу Гераклу на том основании, что он явился к ней
немытым. Видимо, прямо после работы в Авгиевых конюшнях. Готов поспорить, что
прекрасная Ксенни перекрестилась, а когда занялась ворожбой, вернулась к исходному
имени.
–
Где они живут?
–
Прямо над гончарной мастерской. Там, похоже, оборудована квартира и, судя по
виду конюшен, не маленькая.
–
И брат, значит, живет с ней – погодите-ка, – перебил сам себя Фокс. – Где у нас
список гостей, с которым мы работали ночью?
–
Не волнуйтесь, у меня в кабинете. Я в него уже заглянул. Это их общий адрес.
Пока мы с вами здесь, братец Фокс, давайте поищем, нет ли чего на Шеридана
А.Р.Г., Каприкорн-Уок, дом 1.
Нет,
на Шеридана досье отсутствовало.
–
И все-таки, – сказал Аллейн, – нужно будет с ним разобраться. Даже если
придется выспрашивать у Президента, не связан ли этот Шеридан с Нгомбваной. Хотя,
правда, на прием его не пригласили. Что же, пойдем отсюда.
Они
покинули архив и вернулись в отдел Аллейна, откуда тот ухитрился связаться по
телефону с суперинтендантом Гибсоном.
–
Какие у нас неприятности, Фред?
–
Ничего стоящего, – бесцветным голосом ответил Фред. – В посольстве, вроде, все
тихо. Разгром мы приостановили. Рутинная предосторожность.
–
Разгром?
–
Там собирались прибрать после праздничка. Люди из “Видов”, электрики. Глупо,
конечно, нас-то все равно внутрь не пустят. Если никакого продолжения не последуют,
им наверное можно будет заняться своим делом.
–
Кто-нибудь интересный входил-выходил?
–
Почтальон. Торговцы. Мы досматриваем все, что туда доставляют, и это не
прибавляет нам популярности. Зато визитеры выражают нам соболезнования и оставляют
в утешение свои визитные карточки. Ну и журналисты, конечно, тут крутятся. Да,
и еще один инцидент.
–
Какой?
–
Его прохиндейство, хочешь верь, хочешь нет.
–
Президент?
–
Он самый. Вдруг вылез со здоровенным грязным псом из парадных дверей и объявил,
что желает прогуляться по Парку.
Аллейн
выругался.
–
Ты что? – спросил Гибсон.
–
Ничего, продолжай.
–
Мой сержант, поставленный у входа, пытался его урезонить. Я крутился по соседству
в служебной машине, они увидели меня, подозвали, я тоже начал его уламывать. Но
он жеманничал и уверял, что мы суетимся по пустякам. Очень трудный человек, –
скучно сказал Гибсон.
–
И как ты с этим справился, Фред?
–
Уперся рогами, как же еще? Сказал, что мы пойдем с ним, а он ответил, что если
я волнуюсь насчет его безопасности, так при нем собака и личный телохранитель.
Тут дверь снова отворилась и вышел – догадайся кто? – без какого-либо оживления
предложил Гибсон.
–
Вчерашний копьеносец?
–
Правильно. Мой подозреваемый номер один, которого мы бы вчера с ходу у них
позаимствовали, будь у нас такая возможность. Он самый и вышел, в натуральную
величину.
–
Ты меня не удивил. И чем все кончилось?
–
Сам догадайся. Налетели журналисты – радио, телевиденье, пресса. Он сказал “без
комментариев” и отправился на оздоровительную прогулку с псом, подозреваемым
номер один и пятью моими ребятами в патрульных машинах, старающимися
организовать какое ни на есть прикрытие. Отправился любоваться на Питера Пэна,
– горько пожаловался Гибсон, – но поскольку никто никого не пристрелил и бомб
там тоже не швыряли, вернулся, несолоно хлебавши, домой. Сегодня еще ужин во
Дворце.
–
Его программу сильно подсократили, не так ли?
–
Да. Неприметная машина. Смена маршрута. Маленькая вечеринка.
–
По крайности, копьеносца он с собой не возьмет.
–
У меня таких сведений нет. А я бы не удивился.
–
Бедный Фред!
–
Ну, это не та работка, на которую идешь как на праздник, – сказал Гибсон. – Да,
вот еще что. Он желает повидаться с тобой. Или поговорить.
–
О чем? Ты не знаешь?
–
Нет. Он просто пробурчал пару слов через плечо, когда воротился. Трудный человек.
–
Возможно, он сократит свой визит.
–
А его как не сокращай, мне все равно мало не покажется, – сказал Гибсон, после
чего они попрощались.
–
Да, дельце получается из разряда “поди туда, не знаю куда”, – положив трубку,
сказал Аллейн. Не знаю, братец Фокс, не знаю. Надо бы поторапливаться, а в
каком направлении двигаться, неизвестно.
–
Этот мистер Шеридан, – поразмыслив, сказал Фокс. – Он у нас все как-то на обочине
остается, верно? И с секретным обществом и с прочим.
–
Да, верно. Но его же не было на приеме. Почему вы о нем вспомнили?
–
Он тоже член их компании.
–
Да. Послушайте, Фокс. Единственная причина – единственная осязаемая причина –
по которой мы думаем, что у этих идиотов рыльце в пуху, состоит в наличии
доказательства, если его можно так назвать, того, что миссис К-М стреляла в
дамской уборной из люгера. Я совершенно убежден, хотя бы исходя из реакции – ее
и рыцарственного Полковника – что это ее рук дело, однако настоящее
доказательство это все же другая история. Хорошо. Крайне подозрительное и
вообще говоря недопустимое слово “совпадение” раз за разом всплывает в нынешнем
расследовании, но будь я проклят, если я соглашусь с аргументами, основанными
на представлении будто в посольстве за пять минут произошло два совершенно
различных покушения на убийство.
