Мистер
Уипплстоун примолк, то ли ради драматического эффекта, то ли подыскивая точные
слова – в темноте трудно было определить причину.
–
Вот тогда-то я и вспомнил, – сказал он. – Словно монетка упала в автомат. Почему
это случилось именно в ту минуту, сказать не могу, но монетка упала.
–
Вы вспомнили?..
–
Про Шеридана.
–
Ага.
–
Я вспомнил, где я его видел. Двадцать с чем-то лет назад. В Нгомбване.
Фокс
с тихим шелестом выпустил из груди воздух, которого там, оказывается, скопилось
порядочно.
–
Продолжайте, – сказал Аллейн.
–
Дело было в суде. В британском, разумеется, других там в то время не имелось. И
Шеридан сидел на скамье подсудимых.
–
Вот как!
–
У него тогда было другое имя. Говорили, что он приехал с востока, из португальских
колоний. Его звали Мануэлем Гомецом. Владелец больших кофейных плантаций. Он
был признан виновным в непредумышленном убийстве – приковал одного из своих
рабочих цепью к дереву, избил и оставил умирать от гангрены – отвратительная
история.
Фокс
пощелкал языком.
–
Но и это не все, дорогой мой Аллейн, поскольку обвинителем на процессе был
молодой нгомбванский прокурор, получивший, – насколько я знаю, первым из нгомбванцев,
свой аттестат в Лондоне.
–
Господи, Громобой!
–
Именно так. Помнится, он с большим упорством доказывал, что убийство было
умышленным и добивался смертной казни.
–
К чему его приговорили?
–
Точно не помню, но по-моему он получил около пятнадцати лет. Плантации его
теперь, конечно, отошли новому правительству, но в то время поговаривали, что
он успел припрятать целое состояние. В Португалии, я полагаю, а может быть и в
Лондоне. В деталях я не уверен.
–
Но в том, что это он, уверены?
–
Абсолютно. И в нем, и в обвинителе. Я присутствовал на процессе, у меня сохранился
дневник, который я вел в то время, да еще альбом со множеством газетных
вырезок. Мы все сможем проверить. Однако я уверен. Когда его осветили фары, он
злобно сощурился. И пару минут спустя, у меня словно картинка вспыхнула в
мозгу.
–
У актеров это называется “вторая реакция”.
–
Правда? – отсутствующе спросил мистер Уипплстоун и, помолчав, добавил: – Когда
огласили приговор, он закатил такую сцену, я в жизни ничего подобного не видел.
Впечатление осталось очень сильное.
–
Буйствовал?
–
О да. Вопил. Грозился. Пришлось надеть на него наручники, но даже в них... он
вел себя, как животное, – сказал мистер Уипплстоун.
–
И поделом ему, – высказался вдруг Фокс, подводя итог каким-то своим мыслям.
–
Вы меня не спросили, – пробормотал мистер Уипплстоун, – почему я повел себя
таким образом. Последовал за вами.
–
Почему?
–
Я был уверен, что вы следите за “Шериданом”, поскольку думаете, как думал и я,
что эти люди скорее всего встретятся, чтобы посовещаться. Либо у Кокбурн-Монфоров,
либо у Санскритов. И меня мучила мысль, что Чабб тоже отправился на их сходку.
Я не знал, собираетесь ли вы нарушить их уединение, но понимал, что эти новые
сведения могут оказаться для вас важными. Я видел, как Чабба впустили в дом, –
я пошел за ним, полагая, что вы должны быть где-то на Мьюс, и вскоре заметил
вашу машину. Вот так я вас и нашел, – закончил мистер Уипплстоун.
–
Вы нашли нас, а у человека, не имевшего никакого мотива, нашелся таковой, да
еще, пожалуй, из первостепенных.
–
Примерно это я и подумал, – сказал мистер Уипплстоун.
–
Что касается мотива, – задумчиво произнес Фокс, – он теперь есть чуть ли не у
каждого. У Чабба – дочь. У Санскритов – утрата собственности. У Шеридана – сами
понимаете. Вот только с Кокбурн-Монфорами дело обстоит не вполне понятно.
–
По словам Громобоя, Полковник разъярился, поняв, что продвижение по службе ему
не светит. Он воображал себя по меньшей мере фельдмаршалом. А в итоге получил
всего лишь отставку и свободный доступ к бутылке.
–
А в равной ли мере относятся эти мотивы и к послу, и к Президенту? – спросил
Фокс. – Как к объектам покушения, я имею в виду.
–
В случае Шеридана, похоже что не в равной.
–
Нет, – согласился мистер Уипплстоун. – В его случае – далеко не в равной.
Они
посидели некоторое время в молчании. В конце концов Аллейн сказал:
–
Думаю, нам следует поступить следующим образом. Мы оставим вас здесь, братец
Фокс, вести наблюдение, которое, боюсь, окажется полностью бесполезным. Мы не
знаем, к какому решению они придут в своем свинарнике, да собственно говоря, не
знаем даже, что они там обсуждают. Еще одно покушение на Президента? Роспуск
этого их Ку-Клус-Карпа? Догадаться все равно невозможно. Однако возможно, что
вам удастся услышать или увидеть что-нибудь интересное. Что касается вас, Сэм,
то если вы в состоянии выдержать еще одну наполовину бессонную ночь, было бы
очень неплохо просмотреть ваши тогдашние записи.
–
Разумеется. С удовольствием.
–
Тогда пошли?
Они
вылезли из машины, но Аллейн вдруг наклонился к ней и сказал в окошко:
–
Снаскриты не проходят.
–
Это вы о мотиве? – спросил Фокс.
–
О нем самом. Громобой сказал мне, что они восстанавливают свой магазин в
Нгомбване, помните?
–
О Господи, – сказал Фокс, – как же это я зевнул?
–
Вот и поразмышляйте, пока сидите. В случае чего свяжитесь со мной.
Он
сунул в карман портативную рацию и вместе с мистером Уипплстоуном вернулся в
дом № 1 по Каприкорн-Уок.
В
прихожей на столе лежала картонная табличка с отпечатанным на ней словом
“УШЕЛ”.
–
Мы оставляем ее друг другу для сведения, когда уходим, – пояснил мистер
Уипплстоун. – Чтобы не запирать дверь на цепочку.
Он
перевернул табличку другой стороной – на ней значилось: “ДОМА” – провел Аллейна
в гостиную, закрыл за собой дверь и зажег свет.
–
Хотите выпить? – спросил он. – Виски с содовой? Присаживайтесь. Я сейчас
принесу содовую. Секундочку.
И
он вышел с выражением юношеского оживления на лице.
Одна
из ламп освещала висящую над камином картину. Трой написала ее уже довольно
давно. Праздничный пейзаж, наполовину абстрактный. Аллейн хорошо его помнил.
–
А! – сказал, возвратившись с сифоном, мистер Уипплстоун. – Любуетесь моим
сокровищем? Я купил его на одной из выставок “Группы” – по-моему, вскоре после
вашей женитьбы. Да выгляни же ты, наконец, Люси, ради всего святого! Так, может
быть, нам перейти в столовую, чтобы я мог разложить мои экспонаты по столу? Но
сначала выпьем. Вернее, вы пейте, а я займусь поисками.
