— В больнице, милый, в больнице.
— А он что — дежурит сегодня?
— Почему дежурит? — удивилась старуха. — Он в
архиве работает. А вы кто ему будете?
— Старый приятель, — проворчал Сергей и повесил
трубку.
Ужасно не хотелось тащиться сейчас в больницу, но еще больше
хотелось выяснить наконец, какое отношение имеет доктор Трегубович к убитым
женщинам. Кроме того, был шанс, что Сергей с доктором может просто разминуться,
то есть когда он подъедет к больнице, тот может уже уйти домой. Подумав, Сергей
решил, что поскольку больница Святого Георгия находится близко от его дома,
поехать сейчас туда, а если доктора Трегубовича там уже нет, то на Мойку он
сегодня ни за что не потащится.
В холле больницы было пустынно и тихо. Врачи и медсестры
ушли домой, а у тех, кто остался дежурить, было столько работы, что им некогда
было гулять. Тихонько прошмыгивали в гардероб расстроенные родственники тяжелых
больных — у них был постоянный пропуск.
Сергей огляделся и подошел к вахтерше, с которой болтала,
очевидно, собираясь уже уходить, жизнерадостная старуха в пальто.
— Здравствуйте, бабушки, не подскажете мне, как в архив
пройти?
— Зачем это тебе в архив, — неприязненно молвила
вахтерша, — там закрыто уже давно. Да и посторонних не пускают.
— А я совсем даже не посторонний, — посуровел
Сергей, — я из милиции. Вот читайте документы, да только очки надеть не
забудьте.
— Я и без очков вижу, — строго глянула вахтерша и
посмотрела на Сергея, сверяя фотографию. — Чего надо в архиве-то? Ведь
закрыто там.
— А может, доктор Трегубович там задержался, а мне бы с
ним побеседовать.
— Батюшки! — Старуха в пальто хлопнула себя по
лбу. — Вспомнила!
— Да что с тобой, Устиновна? — удивилась вахтерша.
— Вспомнила я. Как фамилия-то его!
Трегубович, Арсений Петрович Трегубович!
Точно, он в архиве работает! А я женщине-то не сказала, к
Олимпиаде Самсоновне ее посылала…
— Какая женщина? — насторожился Сергей. — Кто
его спрашивал?
— Днем сегодня приходила женщина… такая.., лет сорока
пяти, вежливая, приятная, пальто такое.., воротник песец крашеный, черный…
«Какое же у Надежды пальто?» — лихорадочно вспоминал Сергей.
— Волосы вроде светлые, — добросовестно вспоминала
старуха.
— Можно я от вас позвоню? — обратился Сергей к
вахтерше, уже набирая номер телефона Надежды.
Ответил Сан Саныч, как всегда вежливо, что только что
пришел, и что Надежды, судя по всему, с" утра дома не было, и где она
находится, он не имеет представления, так как утром она ему не говорила, что
куда-то пойдет после работы, а наоборот, собиралась прийти пораньше и обещала к
ужину какое-то удивительное итальянское блюдо — не то ризотто, не то еще
как-то.
Сергею стало беспокойно, и он повернулся к старухам:
— Так как же мне к архиву пройти?
— Пойдем, я тебя провожу, — позвала
Устиновна, — тут через двор прямо выведу, а то ты в темноте заплутаешься.
Они подергали дверь архива, было заперто. Сергей повернулся,
чтобы обойти вокруг дома на всякий случай, как вдруг наблюдательная Устиновна
его остановила:
— Слышь, дверь-то только изнутри заперта. А он, когда
уходит, еще снаружи закрывает, вот на этот замок, потому что документы
все-таки, государственное учреждение. Ты постучи, там внутри кто-то должен
быть.
— А что он тогда заперся? Нет, подожди-ка, бабушка.
Сергей обежал вокруг домика, и в одном окне сквозь неплотно
занавешенную штору заметил тоненькую полоску света. Еще ему послышался
разговор, вернее, мужской голос, но было такое впечатление, что мужчина с
кем-то разговаривает.
— Все верно, бабушка, тут он. — Сергей постучал в
дверь и прислушался.
Однако никто не делал попытки подойти к двери с той стороны.
Сергей стукнул еще раз.
— Ну-ка позовите его, бабушка!
— Арсений Петрович, тут вы? — нараспев крикнула
Устиновна, а Сергей в это время обежал вокруг дома.
Так и есть — света за шторой больше не было, и голос не
слышен. Какого черта он не отзывается? Что там прячет? Объяснение такому
поступку могло быть самое что ни на есть простое: шустрый доктор Трегубович,
презрев свой преклонный возраст, заперся по окончании рабочего дня с
какой-нибудь сестричкой, ну, может, она любит пожилых, может, доктор напоминает
ей бросившего в детстве папашу или дедушку.. Конечно, можно гаркнуть, что
милиция, и тогда, если в архиве заперлась парочка, то откроют как миленькие,
никуда не денутся. А если все же дело нечисто… И куда все-таки подевалась
Надежда Николаевна Лебедева?
Сергей раздумывал недолго.
— Вот что, бабушка, ты ничего не видела, —
обратился он к старухе и достал отмычку.
Замок открылся почти сразу — барахло был замок в
государственном учреждении.
Сергей осторожно вошел внутрь и замахал старухе, чтобы
стояла смирно, но она смело шагнула за ним, аккуратно прикрыв дверь.
Они пошли по коридору, трогая все попадавшиеся двери. Все
было заперто, тогда Сергей наугад открыл отмычкой одну, самую последнюю. В
маленькой комнатке было темно. Сергей пошарил по стене и нашел выключатель.
Нельзя сказать, чтобы в комнате стало светло, потому что загорелась лампочка в
сорок ватт, но в ее тусклом свете Сергей увидел, что в углу, где были сложены
старые картонные папки, на этих папках что-то лежит, прикрытое больничной
простыней.
— Стой, где стоишь! — крикнул он Устиновне и
бросился в угол.
Из-под простыни высунулась женская рука. Сердце у Сергея
екнуло.
«Убил, убил он Надежду! Неужели я опять опоздал?!»
Он рванул на себя простыню. Женщина лежала на спине,
уставившись в потолок остекленевшими глазами. В груди у нее торчал нож, а на
животе лежала темно-красная роза, и капельки неизвестно откуда взявшейся воды
блестели на ней, как бриллианты.
В первую минуту Сергей ощутил подлую радость, потому что это
была не Надежда.
— Святые угодники! — ахнула неслышно подошедшая
любопытная Устиновна. — Да это же наша Раиса! Из справочного!
— Телефон есть тут?
— Не знаю, должен быть…
— Вот что, бабушка, бегите в главный корпус, оттуда
вызывайте милицию, вот телефон, скажите от капитана Гусева, это я.
А потом врача зовите. А я тут пока…
Устиновна хотела было что-то сказать, но Сергея уже не было.
Он бежал по коридору и услышал слабый женский крик.
Первая дверь поддалась легко — Сергей просто дернул
посильнее и, выломав ее вместе с куском косяка, оказался в зале с архивными
стеллажами. Теперь женский крик был слышен более отчетливо. Сергей пролетел
сквозь помещение архива и остановился перед последней дверью. Эта дверь
оказалась крепче, чем первая, и устояла перед натиском. Женский визг за дверью
переходил уже в ультразвук, тогда Сергей отступил назад и с разбегу ударил
дверь ногой. Он сам удивился произведенному эффекту: дверь, на вид такая
крепкая, рухнула, и Сергей влетел в маленькую полутемную комнату с криком:
