Он послушно сел и взялся за перо, очень довольный тем, что я снял с него ответственность за решение.
«Дорогая мисс Монтегю, — начал я, — прилагаемые к сему письма попали в мои руки совершенно случайно. Прочтя их, я чувствую, что не имею никакого права становиться между вами и тем человеком, в пользу которого сделало выбор ваше сердце. Поступить так было бы жестоко и неразумно с моей стороны. Я освобождаю вас от обязательств относительно меня и с настоящего момента считаю также свободным себя самого. Таким образом, вы можете считать нашу помолвку разорванной окончательно и без возможности восстановления.
Искренне ваш,
Сесил Холсуорси».
— И ничего более? — спросил он, подняв голову и покусывая кончик пера. — Ни слова сожаления или извинения?
— Ни единого, — ответил я. — Вы действительно слишком снисходительны.
Я заставил его выйти на улицу и отправить письмо прежде, чем он придумает какие-нибудь муки совести. Когда с этим справились, он обратился ко мне с таким нерешительным видом, что впору было позабавиться:
— Что мне следует делать дальше?
— Мой дорогой друг, — улыбнулся я, — в этом вопросе решение принадлежит вам.
— Но… Вы не думаете, что она надо мной посмеется?
— Мисс Монтегю?
— Да нет же! Дафне…
— Дафне не доверяла мне своих сердечных дум. Иными словами, я не знаю, что она чувствует. Но, судя по внешним признакам, я считаю возможным уверить вас, что кузина по меньшей мере не станет смеяться!
Он до боли стиснул мою руку.
— Вы не шутите? Ах, как это прекрасно с ее стороны! Такая возвышенная девушка, как Дафне — и я, совсем ее недостойный!
— Мы все недостойны любви хороших женщин, — ответил я на это. — Но, слава Всевышнему, хорошие женщины, по-видимому, не осознают этого.
В тот же вечер, около десяти, мой новый друг вбежал ко мне в рабочий кабинет. Сестра Уайд, пришедшая отчитаться за день дежурства, в тот момент находилась там же. Лицо Сесила выглядело на несколько дюймов короче и шире, чем обычно, от широкой улыбки. Глаза его сияли.
— Вы, возможно, не поверите, доктор Камберледж, — начал он, — но…
— Уже поверил, — вставил я. — Я все знаю. Прочел.
— Вы прочли! — вскричал он. — Где же?
— В специальном выпуске вечерней газеты, — взмахом руки я указал на его лицо и улыбнулся. — Вы объяснились с Дафне, и она согласилась!
Он опустился в мягкое кресло, вне себя от восторга.
— Да, да! Она — ангел! Благодаря вам она приняла мое предложение!
— Благодарить следует мисс Уайд, — уточнил я. — В действительности все это — ее достижение. Если бы она не разглядела на фотографии истинное лицо и на лице не прочла характер женщины со всей его низостью, мы никогда не разоблачили бы ее.
Холсуорси обратил к Хильде взгляд, исполненный благодарности.
— Вы подарили мне самое дорогое и лучшее существо на земле, — заявил он, пожимая обе ее руки.
— И заодно нашла для Дафне мужа, который будет любить и ценить ее, — ответила Хильда, розовея от смущения.
— Вот увидите, Холсуорси, — сказал я лукаво, — ручаюсь, они никогда не раскроют наш заговор!
Что касается Реджи Нетлкрафта и его женушки, мне хотелось бы отметить, что поживают они прекрасно, как и следовало ожидать. Реджи последовал за своей Сисси на сцену мюзик-холла; и всякий, кто видел его в чрезвычайно популярной сценке «Пьяный джентльмен перед судом полиции на Боу-стрит», охотно признает, что после «окончательного провала на всех поприщах» он обрел наконец свое подлинное призвание. Говорят, что в этой роли он «смотрится совсем как в жизни». У меня нет причин оспаривать это утверждение.
Глава III
История о жене, которая исполнила свой долг
Чтобы вам было легче понять мой следующий рассказ, я должен вернуться к тому дню, когда меня представили Хильде.
— Колдовство, да и только! — сказал я, увидев ее впервые, на обеде у Лe-Гейта.
Она улыбнулась, и улыбка ее и впрямь околдовывала, хотя на колдунью девушка ничуть не была похожа. Это была искренняя, открытая улыбка с едва заметным оттенком естественного женского торжества.
— Нет, не колдовство, а память, — ответила она, взяв своими тонкими пальцами жареную миндалину с блюда венецианского стекла, — с добавлением еще, пожалуй, некоторой врожденной остроты восприятия. Не сочтите за хвастовство, но мне еще не приходилось встретить человека с такой же глубиной памяти, как моя.
— С глубиной, но не со стариной, наверно, — шутливо возразил я, потому что выглядела она лет на двадцать пять, не более, и щеки у нее были как спелый персик, такие же розовые и покрытые едва заметным пушком.
Хильда снова улыбнулась, открыв ряд блестящих белизной зубов. Она была, несомненно, очень и очень привлекательна. Ей было присуще то неопределимое, непередаваемое и не поддающееся анализу качество, которое называют «очарованием».
— Конечно, о старине речь не идет. Иногда может показаться, действительно, что я помню события, случившиеся еще до моего рождения (скажем, приезд королевы Елизаветы в Кенилворт). Однако это — всего лишь работа воображения. Я очень ярко и отчетливо представляю все, о чем читала или слыхала. Но я хотела лишь сказать, что память моя очень цепкая. Вы сами могли только что убедиться, как я вспоминаю даже мелкие и случайные факты, когда что-то вызывает эту необходимость.
Хильда Уайд действительно ошарашила меня с первого же момента, когда я подал ей свою карточку: «Доктор Хьюберт Форд Камберледж, клиника Св. Натаниэля». Она мельком взглянула на нее и воскликнула почти сразу же, не задумываясь:
— Ах, конечно, вы наполовину валлиец, как и я!
Быстрота и очевидная непоследовательность ее утверждения озадачили меня.
— М-м-м-м… да, я действительно наполовину валлиец… Моя мать родом из Карнарвоншира
[28]
. Но почему же «конечно»? Я не возьму в толк, каким путем шли ваши рассуждения!
Хильда негромко и весело рассмеялась, как будто подобные вопросы были ей не внове.
— Как можно спрашивать у женщины, «каким путем шли ее рассуждения»! Ведь здесь работает только интуиция! Сразу видно, доктор Камберледж, что вы — обыкновенный мужчина. Муж науки, о да, но отнюдь не психолог. Отсюда следует также, что вы — холостяк. Женатый мужчина привыкает к проявлениям интуиции и не ждет никаких разумных объяснений… Ну, сегодня, только для вас, я попытаюсь восстановить последовательность. Если я не ошибаюсь, ваша мать умерла около трех лет назад?
