После беседы со знаменитым защитником я уже по-другому смотрел на задачу нахождения Хильды. Теперь я был уверен, что Хильда Уайд и Мэйзи Йорк-Беннерман — одно и то же лицо. Признаться, мне больно было думать, что Хильда сочла необходимым прятаться под чужим именем; но этот вопрос я отложил до поры, когда смогу получить у нее объяснения. И найти Хильду стало еще важнее. Она бежала от Себастьяна, чтобы обдумать новый план. Но куда? Я продолжил рассуждать в ее духе, и как же криво у меня выходило! Мир так огромен! Маврикий, Аргентина, Британская Колумбия, Новая Зеландия!
Полученное мною письмо помечено в почтовой конторе Бейзингстока. Через Бейзингсток обычно проезжают те, кто направляется в Саутгемптон или Плимут, а из обоих этих портов отходят суда в самые разные страны мира. Эта ниточка показалась мне важной. Что-то в тоне Хильдиного письма заставило меня понять, что она хочет сделать море преградой между нами. Этот вывод я мог считать надежным. Хильда обладала слишком широким, космополитичным кругозором, чтобы писать «безвозвратно далеко от Лондона», если она держала путь в любой из городов Англии, или даже в Нормандию, или на острова в Ла-Манше. «Безвозвратно далеко» указывало скорее на место за пределами Европы — Индию, Африку, Америку, а не Джерси, Дьепп или Сен-Мало.
Куда же она направилась для начала? В Саутгемптон или Плимут? Таков был следующий вопрос. Я склонен был выбрать Саутгемптон. Неровные строчки (так непохожие на ее обычный четкий почерк) были явно написаны наспех в поезде; сверившись со справочником Брэдшоу
[39]
, я выяснил, что самая длительная остановка у плимутских экспрессов — в Солсбери, где Хильда могла бы, следовательно, отправить свою записку, если бы направлялась на запад. А вот поезда на Саутгемптон останавливаются в Бейзингстоке, который и является самым удобным пунктом на этой линии, чтобы отправить письмо. Это, конечно, были попросту догадки вслепую, по сравнению с быстрыми и точными интуитивными выводами Хильды; но им нельзя было отказать в известной доле вероятности. Взвесив оба варианта, я решил, что Саутгемптон нужно проверить в первую очередь.
Следующим моим шагом было обращение к расписанию пароходных рейсов. Хильда уехала из Лондона в субботу утром. А пароходы компании «Касл Лайн»
[40]
каждую вторую субботу выходят из Саутгемптона, где забирают пассажиров и почту. Я взглянул на даты: эта суббота была как раз второй. Вот еще один довод в пользу Саутгемптона. Но, быть может, и из Плимута какие-то пароходы уходят в этот день? Нет, не выходят, это я выяснил быстро. Хорошо, пусть будет Саутгемптон. Но ведь там действуют и другие пароходные компании? Я просмотрел также их расписания. Суда компании «Ройял Мэйл» ходят по средам, «Северо-Германского Ллойда» — по средам и воскресеньям. Других подходящих судов я не обнаружил. Значит, решил я, Хильда собиралась уехать либо в субботу на пароходе «Касл Лайн» в Южную Африку, либо «Северо-Германским Ллойдом» в воскресенье куда-нибудь в Америку.
Конечно, результаты моих изысканий не сравнить с мгновенными и точными догадками Хильды, однако ее рядом не было, и пришлось отправляться спать, остановившись на достигнутом.
На утро я запланировал выехать в Саутгемптон, там обойти все пароходные агентства, а если в них мне ничего не скажут, перебраться в Плимут.
Но случилось так, что с утренней почтой мне доставили письмо, которого я не мог ожидать, и оно основательно помогло мне приблизиться к разгадке. Оно тоже было помечено штемпелем Бейзингстока. Внутри оказался мятый и грязный листок, на котором весьма малограмотной рукой, с оригинальной орфографией, было выведено следующее:
«Доктору Камберледжу от Шарлотты Чертвуд во исполнение. Я, значит, сильно извиняюсь, что не смогла вам Письмо из Лондона атправить, как леди миня просила, но тут такое дело как ушел ее поезд полезла я в свой вагон а тут Паровоз как дернулся я и упала и ужас как расшиблась а ведь леди мине дала полсуверена что бы его Оправить из Лондону как толико я туды приеду но как я нынче не в способности это сделать то и возвращаю вам дорогой сэр имя и адресс леди не знаючи а она мене доверила как на платформе увидала, и вы может быть можете отдать его ей, и я жутко огорчилась не могши Отправить его откуда она мине просила, но времени будучи в обрез сунула его в ящик на станции Бейзингсток а тут прилагаю почтовую квитанцию на десять Шиллингов котору вы дорогой сэр милостиво отдайте молодой леди, от вашей покорной слуги,
Шарлотты Чертвуд».
В уголке был проставлен адрес: «Коттеджи Чабса, 11, Бейзингсток».
Это письмо, счастливая случайность, пришло как нельзя более кстати — и все же я огорчился, осознав, насколько завишу от счастливых случайностей там, где Хильда сразу достигла бы цели только за счет знания характеров. Тем не менее письмецо Шарлотты прояснило часть беспокоивших меня вопросов. Я недоумевал, почему Хильда, желая удалиться от меня без следа, отправила прощальное письмо из Бейзингстока — как будто затем, чтобы я сразу определил, в каком направлении она едет. Мне даже приходило в голову, что она вряд ли отправила его сама, а скорее поручила это кому-то, чтобы ввести меня в заблуждение. Но как-то не верилось, что Хильда позволит себе сознательно обмануть меня. Отправка письма из Бейзингстока, на мой взгляд, именно и была бы сознательным обманом — а вот опустить его в ящик в Лондоне значило всего лишь принять меры предосторожности. Теперь я понял, что она написала записку в поезде, а потом нашла подходящую особу, чтобы та добралась до вокзала Ватерлоо и оттуда отправила ее послание.
Конечно же, я немедленно поехал в Бейзингсток и разыскал «коттеджи Чабса». Это был ряд убогих домишек на окраине города. Познакомившись с Шарлоттой Чертвуд, я не удивился, почему Хильда, с ее проницательным суждением о людях, выбрала именно эту девушку. Неуклюжая деревенская служанка, щепетильно честная и простодушная, она как раз ехала в Лондон, чтобы наняться там в горничные. Пострадала она серьезно, однако не опасно.
— Ваша леди меня на платформе увидала, — рассказала она, — и подозвала к себе. Она спрашивает, куды я еду, я и говорю: «В Лондон, мисс». А она улыбнулась так по-доброму, да и говорит: «Можете ли вы отправить для меня письмо, и чтобы точно?» Ну, я ей: «Можете на меня положиться». Тут она дает мне полсуверена, и, значит, говорит она: «Учтите, это жутко не-от-ложно; ежели джентльмен его не получит, у него сердце разорвется». А как у меня самой, сэр, есть молодой человек, конюхом служит в Эндовере, то я, конечно, ее поняла. Дальше так вышло: и это у меня, и то, забот полон рот, как говорится, и пожитки, и полсуверен, и я вся в волнении, потому как ездить мне редко доводилось, и когда поезд на Лондон пришел, стала я карабкаться на него раньше, нежели он совсем остановился. И подбегает ко мне смотритель, и кричит: «Отойдите!» А потом говорит, мол, надобно ждать, пока поезд остановится, и на меня своим красным флажком машет. Но только хотела я отойти, одной ногой еще на подножке стою, а поезд вдруг как дернется, вот я и полетела, сами видите, чего со мной стало. И мне сказали, что неделю еще нужно дома сидеть, так вот раньше я в Лондон не выберусь. Но письмо-то я все одно отправила, из Бейзингстока, когда меня домой везли. Адресок ваш я списала, чтоб полсуверен вернуть…
