— Совершенно верно, сэр. — Роджерса все это явно не интересовало.
— Леди Камилла сказала мне, что мой кузен очень плох.
— Да, сэр. Интересно было бы узнать, кто сообщил ему известие, которое свалило его с ног.
— Вероятно, кто-нибудь из этих идиотов слуг. У них нет никакого такта. Если бы сообщил ему я, все было бы иначе. А так — это просто ужасно. Ужасно!
— Совершенно верно, сэр.
— Вам этого не понять, Роджерс, но меня глубоко беспокоит состояние лорда Уорбека.
— Само собой понятно, что вас это беспокоит, — сухо ответил сыщик. — Но вы не должны забывать, что я в данный момент обеспокоен смертью Роберта Уорбека.
Брови сэра Джулиуса изумленно поднялись.
— А я думал, что это дело улажено, — сказал он. — Он покончил с собой. Я объяснил вам это сегодня утром.
— Да, сэр, объяснили. То же самое сказали миссис Карстерс и Бриггс.
— Ну так чего ж вам еще?
— К несчастью, сэр Джулиус, у меня есть основания не удовлетвориться этим объяснением.
— Не удовлетвориться! После того, как я рассказал вам то, что видел своими глазами!
— Да, сэр!
— Я знаю, в чем дело, Роджерс. Вы слушали этого проклятого Ботвинка.
— Сэр Джулиус, — торжественно произнес Роджерс. — Не забывайте, пожалуйста, что по вашему собственному требованию я выполняю сейчас обязанности сотрудника уголовной полиции, расследующего дело об убийстве. Я обязан считаться с вами не больше, чем с любым другим свидетелем. В мои обязанности не входит сообщать вам, где или от кого я получил сведения. С другой стороны, вы, как и все остальные, должны помогать мне, говоря правду. И с целью помочь вам я не постесняюсь сказать вот что: я получил три отчета об обстоятельствах, в которых мистер Уорбек совершил самоубийство. Они не согласуются один с другим и не согласуются с моими собственными наблюдениями на месте происшествия. И я не верю ни одному из них. А теперь, сэр, предположим, что мы опять начнем сначала, и посмотрим, не доберемся ли мы на этот раз до правды.
Сэр Джулиус сильно покраснел. Он громко откашлялся, дважды глотнул воздуху и наконец сказал:
— Ну хорошо. Я не видел вчера, чтобы Роберт опустил что-либо в свой бокал. Это была… неточность. Но за исключением этого, я вам дал полный и точный отчет обо всем, что произошло, насколько я мог заметить. Больше мне нечего вам сказать.
— Нечего, сэр Джулиус?
— Абсолютно нечего.
Сыщик молча прошелся по всей библиотеке и обратно. Потом он повернулся к сэру Джулиусу.
— Я надеялся, сэр, что вы расскажете мне о том, что вы делали вчера перед обедом. Какое-то время вы были неподалеку от буфетной, не так ли?
— Возможно.
— Не заходили ли вы, случайно, в буфетную?
— Право, не припоминаю. Пожалуй, я туда заглянул.
— Там кто-нибудь был, когда вы туда заглянули?
— Кажется, никого.
— Почему же, сэр Джулиус, вы заинтересовались служебными помещениями дома?
— Я очень люблю этот старинный дом. Я давно здесь не был и воспользовался случаем оживить былые воспоминания.
— Видно, так же, как миссис Карстерс?
— Я ничего не знаю о том, что делала миссис Карстерс. В конце концов, у меня естественный интерес к этому месту. Это дом моей семьи, и я полагаю, что могу ходить тут всюду, куда мне вздумается.
— Вашей семьи, это вы очень точно выразились, сэр Джулиус. И со смертью мистера Роберта Уорбека вы становитесь наследником пэрства. Вам это не приходило в голову?
— Конечно, приходило, — ответил сэр Джулиус сердито. — А кто, по-вашему, в наши дни не хочет быть пэром?
— Знали ли вы, что Бриггс хранил в буфетной цианистый калий?
— Разумеется, нет. Да я и не понял бы, что это такое, даже если бы и видел.
— Ясно. Благодарю вас, сэр Джулиус.
Сэр Джулиус не воспользовался возможностью уйти. Он стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, пока в конце концов не собрался с духом.
— Вы только что упомянули миссис Карстерс, — сказал он. — Следует ли это понимать так, что вчера вечером она тоже была в буфетной?
— По-видимому, так.
— Но это же вздор! То есть вздор, что она могла отравить Роберта. Я знаю ее много лет — она член партии, пользующийся всеобщим доверием и уважением. К тому же ей не предстоит унаследовать пэрство, — добавил он с неловким смешком. — С таким же успехом можно заподозрить и леди Камиллу.
Он опасливо взглянул на сержанта, ожидая, какую реакцию вызовут его слова, но сержант остался невозмутимым.
— Вы сами видите, как все это смехотворно, — продолжал он. — Для меня совершенно ясно, что тут имело место самоубийство, даже если оно произошло не совсем так, как я… я себе представлял. Так легко запутаться в деталях. Если же это не самоубийство, значит, это Бриггс, а это сущая нелепица — и Боже милостивый! Да как же я не додумался до этого раньше? Конечно же Ботвинк. Разве этот тип не коммунист?
— Он не признает себя коммунистом, сэр Джулиус.
— Разумеется, не признает. Такие типы никогда этого не признают. Но теперь я припоминаю его фамилию… он был замешан перед войной в каких-то беспорядках в Австрии. Это объясняет все!
— Вы хотите сказать, что мистер Уорбек был убит из-за своей связи с Лигой свободы и справедливости?
— Нет, нет! — возбужденно запротестовал сэр Джулиус. — Горе с вами, с полицейскими, вы ничего не понимаете в политике. Ни один здравомыслящий человек не считается с этими дурацкими неофашистскими обществами. Это игры слабоумных юнцов. Нет! Кто сейчас является действительным врагом коммунизма? Да мы, мы, демократические социалисты Западной Европы! Покушение было задумано на меня! Меня только и спасло, что в спешке он опустил яд не в тот бокал!
— Это лишь теоретическое предположение, сэр Джулиус, — сказал Роджерс флегматично.
— А теперь, когда покушение не удалось, он старается посеять подозрения, чтобы дискредитировать меня и тем самым дело свободы во всем мире! Вообразите, какое впечатление произвело бы на Западе, если б меня заподозрили в убийстве!
Судя по лицу Роджерса, он явно не был способен на такой полет воображения. Он сказал только:
— По моим наблюдениям, сэр Джулиус, доктор Ботвинк интересуется больше политикой восемнадцатого века, чем нынешнего.
— Восемнадцатого века — дудки! Как бы не так! Говорю вам, этот человек опасен!
— Во всяком случае, — сказал Роджерс, — я так понимаю, что вы теперь решительно отказались от своей версии о самоубийстве?
— Видите ли, я… то есть… я… — замялся сэр Джулиус. — Извините, кажется, ударили в гонг к ленчу. — И он торопливо вышел.
