— Она не казалась озлобленной?
— Нет, что вы! Фэй совершенно обессилела.
— Понятно. А что скажете о Гесте?
— Если хотите знать, — ответила Дайна, — это ее верный обожатель. Бессловесный и несколько туповатый. Он вполне мог бы выбить зубы Артуру, но я не могу представить его наносящим удар ножом в спину.
— Простите, мисс Фосетт, не заходила ли между вашей сестрой и сэром Артуром речь о разводе?
— Из-за Стивена? Нет, никогда. Им следовало бы развестись, но Фэй ужасно боится скандалов. Я совершенно уверена, мистер Хардинг, она ни за что не совершит поступка, граничащего... ну, скажем, с подобной неприятностью.
Инспектор задумчиво поглядел ей в глаза.
— Так-так, мисс Фосетт. Скажите, видели вы вчера у Геста порез на запястье?
— Нет. Камилла и Фэй просили его показать, но он, естественно, не согласился. Стивен очень любит держаться по-мужски. Терпеть не может шума из-за пустяков.
— Что представляют собой Холлидеи?
— Она — вымогательница, он — человек нервозный и слегка ревнивый. Очень любит ее.
— А миссис Твининг?
— Миссис Твининг? — переспросила Дайна. — Что вы хотите узнать о ней?
— Все, что можете сообщить, — ответил Хардинг.
— Я ее почти не знаю. Она давняя приятельница Артура, приехала жить сюда год спустя после него. Мне всегда казалось, что при желании она могла бы рассказать о нем много чего любопытного, поэтому он был с ней вежливей, чем со всеми другими.
— Не знаете, почему именно она пошла звать генерала на веранду?
— Знаю, конечно. Она специально приехала поговорить с ним о Джеффри, больше он ни к кому не прислушался бы. Поэтому мне и кажется, что он слегка побаивался ее.
— А что мистер Твининг?
— Полковник Твининг. Он умер довольно давно.
— Понятно. Скажите, что произошло, когда она пошла в кабинет к генералу? Долго ее не было?
Дайна задумалась.
— Точно сказать не могу. Мы все разговаривали. Думаю, что минут пять, может, немного дольше.
— А вернулась очень расстроенной?
— Полагаю, что да. Точнее, уверена в этом. Она весьма сдержанна, редко выдает свои чувства, но тут была на себя не похожа. И неудивительно: она прикоснулась к Артуру, еще не поняв, что он мертв, и перчатка ее была в крови. К счастью, миссис Твининг тверда духом и не упала тут же в обморок.
Хардинг рассеянно кивнул. Минуты две он молчал, и Дайна, не нарушая этой задумчивости, разглядывала его. Вскоре, ощутив на себе взгляд ее ясных глаз, он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Биллингтон-Смит разорвал помолвку с мисс де Сильва?
— Говорит, в чувствах у него произошел перелом, — ответила Дайна. — Все это, хоть и весьма, конечно, забавно, но довольно неприятно, — едва завидя ее, он пускается наутек, а она взяла манеру подкарауливать его, так что Джеффри теперь отбивается по углам от ее объятий.
— Кажется, страсть юного поэта к этой особе была преходящей, — коротко заметил Хардинг.
— Она ведь первая отвергла его, — напомнила Дайна.
— Да, это так, — согласился Хардинг и встал.
— Допрос с пристрастием окончен? — спросила Дайна.
— На сегодня — да.
— Понятно! — с мудрым видом изрекла мисс Фосетт. — Орудия пытки еще не прибыли по железной дороге...
Она поднялась.
— Мне хочется, чтобы убийцу не нашли, но я понимаю, найти его надо, и надеюсь, найдете вы его быстро. Царящая здесь атмосфера подозрительности очень неприятна. К тому же чем скорее разъедутся все эти разномастные гости, тем лучше будет для моей сестры. Кстати, я тоже нахожусь под арестом или свободна в своих передвижениях?
Наступила краткая пауза.
— Мисс Фосетт, я не имею ни малейшего права задерживать вас здесь, — сказал Хардинг и любезно добавил: — Но очень хочу, чтобы вы остались.
— О, я остаюсь! Вот только надо бы съездить в Рэлтон за покупками и оплатить счета, вы не возражаете?
— Разумеется, нет. Поезжайте куда угодно.
— Большое спасибо. И вот еще что. Мистер Хардинг, если вам потребуется что-то осмотреть, о чем-то спросить, не могли бы вы обращаться ко мне? Мою сестру все это ужасно потрясло, и я хочу по мере возможности избавить ее от беспокойства.
— Хорошо, — пообещал он. — Только мне нужно, чтобы ваша сестра и ее пасынок присутствовали завтра при вскрытии сейфа. Не знаете, каким поездом прибывает стряпчий генерала?
— Неужели Джеффри не сказал вам? — удивилась мисс Фосетт. — Право, в жизни не видела столь безнадежных ослов! Стряпчий будет в Рэлтоне в десять пятьдесят. Фамилия его Тремлоу. Я позабочусь, чтобы Фэй и Джеффри были на месте, когда потребуется. Хотите видеть сейчас кого-нибудь еще?
— Нет уж, лучше избавить всех вас на сегодня от своего присутствия. Завтра утром вернусь.
— В таком случае au revior, — сказала Дайна, протягивая руку.
Сержант, забытый зритель, наблюдал за их рукопожатием с зародившимся подозрением. Инспектор Хардинг закрыл дверь за мисс Фосетт и ненадолго замер с улыбкой в глазах. Подозрения сержанта усилились, и он сказал с некоторой суровостью:
— Очень приятная девушка, сэр. Очень откровенная.
Хардинг встретился с ним взглядом и слегка покраснел.
— Я надеялся на это, — сказал он, вернулся к столу и собрал бумаги.
— Да, сэр, — сказал сержант. — И к тому же миловидная.
— Более-менее, — небрежно произнес инспектор Хардинг.
Глава тринадцатая
Инспектор Хардинг, ведя машину в Рэлтон, помалкивал и хмуро глядел на дорогу. Незерсол рискнул в конце концов спросить, что он намерен делать дальше.
— Я вам еще нужен, сэр?
— Пожалуй, нет, сержант. Я хочу сопоставить эти показания и немного подумать. А также повидать миссис Чадли. Если объясните, как найти дом священника, ехать вам туда со мной не обязательно. Где это?
— В Линдхерсте, — ответил Незерсол. По его неподвижному лицу неторопливо расплылась улыбка. — Должен сказать, сэр, мысль о миссис Чадли не приходила мне в голову, только, на мой взгляд, эта дама вполне способна на убийство, и почти все, кто ее знает, согласятся со мной. Сущая ведьма.
— Я хочу узнать, — терпеливо объяснил Хардинг, — не видела ли она или не слышала кого-нибудь в кабинете, когда проходила вчера рядом с боковым окном.
— Да, сэр. Я просто пошутил, — сконфузился сержант.
Когда Хардинг приехал в «Корону», высадив Незерсола у здания полицейского участка, было около семи часов. Первым делом он зашел в ресторан и заказал ужин. Если не считать старого джентльмена, сидевшего в дальнем конце зала, он был единственным в эту раннюю пору едоком и мог в полной тишине просмотреть свои записи. В отеле уже все знали, кто он, — новости в маленьких городках распространяются неисповедимыми путями, и официант обслуживал его с почтительным усердием, а другие служащие, в том числе две преисполненные благоговейного страха горничные, разглядывали его в приоткрытую служебную дверь. Поскольку инспектор не замечал интереса к себе, ему это нисколько не мешало. Не отрывая взгляда от своих записей, он заказал черного кофе и старого бренди. Но тут в зал заглянул начальник полиции и, увидев Хардинга, подсел к нему за столик. Это было до того волнующе, что шеф-повар, до сих пор почти не проявлявший интереса к инспектору, оставил свои кастрюльки и тоже подошел к двери.
