– Совершенно верно, но ты забыл, что они и так уже наказаны за свою глупость. Сэр Тристрам был очень суров с ними, ты же знаешь.
И сэр Хью сдался, но прочел несчастным сыщикам назидание. Он, сэр Хью, надеется, что это послужит им хорошим уроком, а также предупреждает, что если он еще раз увидит их в «Красном льве», то… И сэр Хью властным жестом отпустил их. Сыщики еще раз извинились перед мисс Тэйн и убрались из гостиницы так быстро, как могли.
– Ну теперь, когда они ушли, – сказал Най, – я пойду и выпущу мистера Людовика из подвала.
Сэр Хью в этот момент не проявил особого интереса к освобождению Людовика. Он был сильно озадачен поведением мистера Шилда и, как только хозяин гостиницы в сопровождении Эстаси вышел, сказал:
– Думаю, Салли знает, что произошло. Вы не назначали ей такое странное свидание. Здесь что-то не так! Кроме того, в этом нет смысла! Если вы хотели видеть ее, то встретились бы здесь, не так ли? Я не возражаю!..
– Боюсь, вы лишены всяких романтических чувств, – ответил Шилд прежде, чем мисс Тэйн успела заговорить. – Небо, усыпанное звездами, нежный ночной бриз…
– Но сейчас февраль! И бриз совсем не нежный, наоборот, целый день дует проклятый северный ветер, – возразил сэр Хью.
– Для влюбленного человека каждый ветер нежный, – с чувством произнес сэр Тристрам.
– Ну и негодник! – сказала мисс Тэйн. – Не обращай на него внимания, Хью! Конечно же я выходила не для того, чтобы встретиться с ним!
Сэр Тристрам казался совершенно обескураженным.
– Вы просто играете мною, – с горьким упреком сказал он. – Вы разрушили мои надежды, лишили меня чувства собственного достоинства…
– Если вы скажете хотя бы еще одно слово, я ударю вас, – пообещала ему мисс Тэйн.
Сэр Хью с неодобрением покачал головой:
– Вот теперь я вижу, ты снова флиртуешь.
– Не будь таким вульгарным! – умоляющим тоном попросила мисс Тэйн. – Во всем этом нет ни слова правды! Я вышла только затем, чтобы поддразнить сыщиков. Прибытие сэра Тристрама было случайностью…
– Но вы сказали мне…
– А правда состоит в том, что вы ненароком раскрыли тайный роман, Тэйн, – сказал сэр Тристрам, на этот раз – совершенно искренне.
Сэр Хью переводил взгляд с невозмутимого сэра Тристрама на негодующую сестру и обратно и наконец сдался.
– Мне кажется, все это – розыгрыш, – заметил он. – Не перейти ли нам в гостиную? Здесь чертовски холодно.
– Попозже, – сказал сэр Тристрам, взяв мисс Тэйн за руку, чтобы задержать ее.
Она подчинилась и, когда ее брат удалился в гостиную, сказала:
– Думаю, что я заслужила это.
– Конечно, – согласился сэр Тристрам, отпуская ее руку. – Вам пошло бы только на пользу, если бы я и в самом деле окатил вас холодной водой. Вы действительно ранены?
– О нет, всего одна или две ссадины! Ваше вмешательство оказалось своевременным.
– А что, если бы я не появился там случайно?
– Я позволила бы им притащить меня сюда и оказалась бы в руках Хью, а не в ваших.
В этот момент в комнату вошел Людовик, обнял здоровой рукой мисс Тэйн за талию и поцеловал в щеку.
– Салли, вы – ангел!
– В последние полчаса я видел в ней меньше всего ангельского, – заметил сэр Тристрам. – Даже законченная лгунья не идет ни в какое сравнение с мисс Тэйн!
– Вы тоже говорили неправду! – возразила Эстаси. – Вы притворились, что влюблены в нее, сами знаете!
– В самом деле? – спросил Людовик. – Может быть, он и влюблен в нее. А я-то наверняка!
– Это пустяковая любовь, дитя, – спокойно ответила мисс Тэйн. – Вы просто благодарны мне за то, что я помогла избавиться от этих сыщиков. А теперь надо решить, когда мы сможем проникнуть в Дауер-Хаус.
– Выбросьте из головы даже мысль о том, что вы пойдете вместе с нами! – сказал Шилд. – Ни вы, ни Эстаси не будете в этом участвовать, если мы вообще пойдем туда.
– Что такое?! – воскликнул Людовик. – Разумеется, мы пойдем!
Мисс Тэйн посмотрела на Шилда, и в глазах ее загорелся огонек.
– Теперь, после всех переживаний, вы хотите сказать мне, что лишите меня возможности участвовать во всех дальнейших приключениях?
– Думаю, вам хватит приключений и без этого! – сказал Шилд. – Мне кажется, развеять подозрения Красавчика будет не так легко, как обмануть двух бедных сыщиков.
– Если Бэзил начнет сам шпионить за мной, это будет очень интересно! – весело заметил Людовик. – Разузнайте, когда он собирается поехать в город, Тристрам.
Красавчик нанес кузену дружеский визит во второй половине дня и совершенно непроизвольно дал нужные сведения. Он, этакое видение в серо-перламутровых и розоватых тонах, вошел в библиотеку Корта и сладко улыбнулся Шилду, возлежавшему на диване у огня.
– Садитесь, Бэзил, я рад вас видеть. Красавчик вопросительно приподнял брови:
– Мой дорогой Тристрам, как это неожиданно!
– Да, – сказал Шилд. – Это так, без сомнения! Мне кажется, вам пора рассказать об очень странных обстоятельствах. Вам известно, что в окрестностях появились два сыщика с Боу-стрит, которые разыскивали Людовика Левенхэма?
Некоторое время Красавчик молчал. Улыбка все еще блуждала на его губах, но в глазах появилось замкнутое выражение, потому что он не любил таких прямых методов во враждебных действиях. Он пододвинул кресло к огню, сел и спросил:
– Людовика? Вы, наверное, ошиблись. Людовика нет в Суссексе, разве не так?
– Вот и мне так казалось, – холодно ответил сэр Тристрам. – Но от сыщиков я узнал, что кто-то пустил слух, будто он и был тем контрабандистом, что встретил Эстаси.
Красавчик открыл табакерку.
– Абсурд! – пробормотал он. – Если бы Людовик был в Суссексе, он дал бы мне знать о себе.
– Конечно! – согласился Шилд. – А он не присылал вам весточку?
Красавчик в это время как раз был занят тем, что подносил понюшку табаку к ноздре, но задержался и посмотрел на кузена, слегка нахмурившись.
– Определенно – нет!
– Вы можете не опасаться и рассказать мне, если слышали что-то о Людовике, – сказал сэр Тристрам. – Я не хочу вреда мальчику. Но если эти слухи верны, посоветуйте ему снова уехать из страны.
Бэзил молчал, даже забыв понюхать свой табак. Он не отрывал глаз от лица Шилда. Потом закрыл табакерку и наконец ответил:
– Может быть. Да, может быть. Но я ничего не слышал о нем. – Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Я вообще удивлен, что такие слухи возникли, просто удивлен. До меня они не доходили. И мое требование к вам совершенно не касается бедного Людовика, где бы он ни находился.
