– Скорость случайно превысил? Из машины вышел, чтобы
посмотреть на тело, тоже случайно? И уехал оттуда по чистой случайности,
правда? Оно само так получилось, наверное!
Она покачала головой.
– А потом, когда вы столько недель мне врали, чтобы я
чувствовала себя виноватой перед вами, это тоже вышло случайно? Ну, отвечай
мне.
Диана Арутюновна раздула тонкие ноздри, метнула взгляд на
младшую дочь. Та стояла с растерянным лицом – не ожидала, бедная, такого напора
от Катерины. И Артур словно онемел… Впрочем, его реакция была предсказуемой –
он всегда медленно соображал. „Кто же ей рассказал? Ай, неважно! Девчонка
сейчас бросится на Артура. Ох, нехорошо, нехорошо. Ничего, надо ключик к ней
подобрать – и она образумится“.
– Мы не хотели говорить тебе правду, потому что боялись,
что ты бросишь Артура, – Диана Арутюновна сокрушенно покачала
головой. – Ты же знаешь, как он тебя любит! Мы были не уверены в тебе.
Прости нас за это.
– Вы не хотели говорить мне правду, потому что я была
вам нужна, – с тихой яростью ответила Катя. – А вовсе не потому, что
Артур меня любит. Вы и свою семью постоянно увещевали обращаться со мной
поласковей, потому что боялись, что у меня кончится терпение и я уйду. И кто бы
тогда стал кормить вас и вашего ненаглядного сына? Уж конечно, не Седа!
– Как тебе не стыдно! Мы терпели эту ужасную жизнь…
взаперти…
– Вы, может, и терпели. А вот Артур и Седа нет. Кто
покупал вам сигареты? Не смейте мне врать!
– Ну, я покупала, – развязно сказала Седа, приходя
в себя. – Подумаешь, вышла пару раз в магазин!
– Врешь ты все, – презрительно бросила
Катя. – Наверняка ты выходила на улицу много раз, пока я была на работе.
Тебя ничто не удержало бы дома, даже беспокойство за брата. А потом, наверное,
глядя на тебя, и Артур начал высовывать нос наружу. Я даже знаю, когда он делал
это в последний раз. В тот вечер, когда убили нашего соседа. Я ведь очень
крепко сплю, и Артур об этом знает. Грех было не воспользоваться – правда,
Артур?
Тот бросил умоляющий взгляд на мать, но промолчал.
– Самое смешное, что каждый из вас тянет одеяло в свою
сторону, – сказала Катя, усмехаясь. – Я бы еще поняла, если бы все вы
защищали Артура. Но вы даже не смогли довести до конца собственный идиотский
план отсидеться в этой квартире до лета. Не вытерпели. Диана Арутюновна, вам, наверное,
тяжело приходилось с ними, правда?
От издевательского сочувствия в голосе невестки женщину
передернуло.
– Седа меня ненавидела, Артур был близок к тому, чтобы
возненавидеть, – задумчиво продолжала Катя. – Одна вы, бедная,
пытались всех примирить и делали вид, что мы дружная семья. Убеждали меня то
кнутом, то пряником. Наверное, у вас бы все получилось, но Артур оказался
слишком плохим актером.
– Катенька, – со слезами в голосе проговорила
свекровь, – я согласна, что все мы сделали много ошибок. Но я точно знаю,
что Артур любит тебя! И ты его любишь! Иначе ты не вернулась бы к нам.
– Я вернулась, чтобы посмотреть в ваши лица, –
отчеканила Катя. – И окончательно убедиться в том, что мой муж –
преступник и трус, потому что у меня до последнего оставались в этом сомнения.
А теперь их нет.
Она обернулась на Артура, так и стоявшего, прижав руки к
щекам, хотела что-то сказать, но сдержалась.
– Котенок, ты все неправильно поняла! – возмутился
тот. – Как ты можешь бросать нас в такую минуту?
– Она и не бросает. – Свекровь встала перед
дверью, преградив Кате дорогу. – Куда ты собралась?
– Не ваше дело. Отойдите.
Несмотря на то что сама уговаривала Артура повременить с
женитьбой на Катерине, Диана Арутюновна была уверена в том, что сможет вертеть
невесткой, как захочет, с той самой минуты, когда впервые увидела ее. Потому и
согласилась на свадьбу, хотя Седа правду говорила: нечего Артуру на русской
жениться, это позор для всей семьи. Но Диана Арутюновна тогда возразила, что
русские разные бывают: они приручат девчонку, будет по их правилам жить, а не
по своим. Девочка красивая, бойкая, веселая, но совсем молоденькая и воспитана
одинокой матерью в строгости – а значит, будет старших слушаться, ее уважать,
Артуру угождать.
Так оно и случилось – не зря Диана Арутюновна считала, что
хорошо разбирается в людях. Она чувствовала, что поводок у нее в руке. Только
один раз ей показалось, что Катерина чуть было не оборвала его – когда Седа по
глупости закрыла собачонку в ванной, чтобы та помучилась-поскулила, а выпустить
до прихода девчонки забыла. Но и тогда достаточно оказалось напомнить невестке
про ее место, чтобы та устыдилась.
Но теперь, видя, с какой яростью смотрит на нее Катерина,
Диана Арутюновна поняла, что поводок оборван окончательно. Никогда раньше не
посмела бы она ни с мужем так разговаривать, ни с ней. „Мы для нее теперь
никто. И она нам ничем не обязана. А если еще и решит Артура врагом считать…“
– Седа! – на армянском приказала Диана
Арутюновна. – Седа, Артур, держите ее!
– Что?
– Мама, зачем?
– Затем, что она нас выдаст! – сорвалась
женщина. – Ты слышал, что она сказала? Что ты преступник! Что ты убил
человека! Она сейчас пойдет прямиком в милицию и всех нас сдаст.
– Прочь с дороги, – тихим от бешенства голосом
прошипела Катя.
Она не понимала сказанного свекровью, но ей показалось, что
та просит сына и дочь не выпускать ее из квартиры.
Диана Арутюновна перевела на нее тяжелый взгляд, и Кате
стало не по себе. Мать Артура напомнила ей тяжелую располневшую кошку.
– Думаешь, сможешь так просто уйти, а? – с
неожиданным акцентом спросила свекровь. – Думаешь, мы останемся сидеть,
думать, не выдала ли нас дорогая Катюша?
Она снова сказала что-то на родном языке, и дочь быстро ей
ответила. Артур, помолчав, бросил одно-единственное слово. Почувствовав
опасность, Катя со всей силы оттолкнула свекровь, но успела добежать только до
двери в прихожую.
Они набросились на нее одновременно – свекровь и золовка – и
потащили из тесной прихожей обратно в комнату. Артур стоял, оцепенело глядя на
сплетенные женские тела, катающиеся по ковру.
– Ударь ее! – придушенно крикнула ему мать. –
Не стой, ударь ее по голове.
Артур шагнул за большой вазой, стоявшей на полу в углу
комнаты, и в эту секунду громко завизжала Седа – Катя укусила ее за руку.
– Тварь! Паршивая тварь! – Она ударила Катю
свободной рукой по лицу, и та разжала зубы.
Артур, придя в себя, сдернул покрывало с кровати и набросил
на женщин. Под покрывалом завозились, раздался приглушенный стон, и в конце
концов Диане Арутюновне удалось набросить ткань на голову невестке и выбраться
самой.
– Держи ей ноги! – взвизгнула она, и Артур
послушно сел на дергающиеся Катины ноги в джинсах. – Седа, руки!
