В комнату вошел Андрей, остановился в дверях.
– Над чем задумалась? – безразлично спросил он.
Не слушая ни Циничного, ни Щенячьего, Катя обернулась к
нему, помедлила чуть-чуть, собираясь с духом, и неожиданно для самой себя
сказала:
– Над тем, что мне нужно собрать вещи. Я уезжаю,
Андрей.
Сергей отложил листы в сторону и запрокинул голову, так что
хрустнули позвонки. Поводив подбородком вправо-влево, он снова потянулся за
распечаткой. Он сверял каждого из сотрудников „Эврики“, смотрел все его звонки
за последние месяцы, но пока ни один номер не совпал с имеющимися у него
номерами „Фортуны“.
Бабкин понимал, что ловит призрачную удачу за хвост, и вовсе
не обязательно, что поймает ее. „Крот“ мог быть из другого списка – точно так
же, как и тот сотрудник „Фортуны“, с которым он связывался. Он мог звонить с
другого телефона. „Фортуна“ могла выйти на „крота“ через третье лицо, и тогда
предстоит искать его, а это удлинит время поиска и усложнит работу на порядок.
Передохнув от мельтешащих в глазах цифр, Сергей взял
очередной лист и сразу выхватил глазами знакомый номер. Он ему уже встречался.
Просмотрев список работников „Фортуны“, Бабкин выяснил, что номер принадлежит
личному водителю генерального директора. Он снова покрутил шеей, недобро
улыбнулся и выписал на бумагу имя человека, созванивавшегося с водителем
генерального директора регулярно на протяжении последних полутора месяцев.
„Снежана Кочетова“.
Бабкин отложил списки и набрал номер Илюшина.
– Привет, – сказал он. – Как я и говорил,
даже при отсутствии везения кропотливая работа все равно даст результаты.
Похоже, я только что нашел нашего „крота“.
– Почему? – спокойно спросил Андрей. – В
принципе, я ждал такого ответа. Только объясни, пожалуйста, почему.
Катя обернулась, со страданием посмотрела на него. Он снял
очки и вертел их в руках, держа за тонкие поблескивающие дужки.
– Потому что мне тяжело, – тихо сказала
она. – Мне стыдно.
– Перед твоим мужем?
– Перед самой собой. Мне нужно, чтобы все это
закончилось, и тогда я смогу…
Она не сказала „вернуться к тебе“, так как вдруг поняла, что
не знает: хочет Капитошин ее возвращения или нет. Он молчал, стоя возле двери,
и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает.
– Совесть тебя замучила, – протянул он в конце
концов. – Я, конечно, предполагал, что этим закончится…
– А я не хочу, чтобы этим заканчивалось, – не
сдержалась Катя. – Не хочу, понимаешь?!
Андрей не сделал попытки подойти к ней, не сказал ничего
утешительного, не пообещал, что ничего не закончится, как втайне надеялась
Катя… Вместо этого он просто спросил:
– А чего ты хочешь?
„Хочу остаться с тобой и быть счастливой“, – хотела
сказать Катя, но это была неправда. Все то время, что она была с Капитошиным,
ее терзала мысль о том, что она поступает нехорошо, и от этой мысли все счастье
куда-то пропадало. „Хочу уйти от тебя“, – но и это тоже было неправдой.
„Хочу, чтобы кто-то взял на себя ответственность за то решение, которое я
приму“.
„Вот! – шепнул кто-то из ее голосов. – Наконец-то
ты сказала правду“.
– Я хочу пожить отдельно, пока идет следствие. Артуру
нужна будет моя помощь… я не знаю… передачи, посылки… как это все называется? А
потом, когда все закончится и я разведусь с ним, вот тогда… – Она
запнулась и скомканно закончила: – Тогда не знаю. Посмотрим.
Капитошин по-прежнему молчал, и она попросила:
– Скажи что-нибудь. Пожалуйста.
Он усмехнулся.
– Надеюсь, ты начнешь реализовывать свою программу с
завтрашнего утра, а не с сегодняшнего вечера? Кстати, если не секрет, где ты
собираешься жить?
– Найду комнату. Сниму в общежитии. Что-нибудь
придумаю.
Капитошин сделал неопределенный жест рукой, изображавший
согласие, вышел из комнаты и зашумел тарелками на кухне. Катя постояла еще
немного, чувствуя, как ее охватывает серая тоска, и пошла за ним.
– Ты мог бы сказать, что подождешь меня, –
остановившись на пороге, произнесла она. – Или сказать, что не будешь
ждать. Ты мог бы сказать хоть что-нибудь, чтобы я поняла, как ты к этому
относишься.
– Ты не уходишь в армию, кажется, чтобы я обещал тебя
ждать, – бросил Андрей. – И тем более не на войну.
Катя молча кивнула. Конечно. Не в армию. И тем более не на
войну. Глупо было и спрашивать.
– Пойду соберу вещи, – тихо сказала она.
Голос Капитошина догнал ее, когда она уже была в коридоре.
– Я тебя подожду, разумеется, – буднично
проговорил он ей вслед. – Глупо было и спрашивать.
Утром они с Андреем опоздали на работу, и потому Катя
вбежала в офис, предчувствуя очередной скандал с Шалимовой. Но вместо злорадно
поджидающей ее Аллы Прохоровны увидела возле своего стола Снежану. Глаза у той
были красными и опухшими, а губную помаду она съела, что означало для Кочетовой
крайнюю степень волнения.
– Привет, Снежан. Что случилось?
– Мне надо с тобой поговорить. Срочно! – выпалила
та и потянула Катю за собой в привычное убежище – в женский туалет.
Пятнадцать минут спустя Катя вышла из туалета, оставив
захлебывающуюся рыданиями Снежану, которая никак не хотела успокаиваться. „Мне
надо прореветься, – всхлипывала она. – Катька, ты иди, а я еще
пореву“.
– Валерьянки тебе надо, – озабоченно сказала Катя,
прибавив про себя „дурында“. – Сиди здесь, я принесу.
История, рассказанная Кочетовой, оказалась довольно
банальной. Снежана влюбилась „не в того человека“.
– Мы с ним раньше встречались, – рассказывала она
Кате, разглядывающей фотографию низкорослого мрачного парня с некрасивым
лицом. – В девятом классе. Знаешь, он и тогда был хулиган, но я от него с
ума сходила! Не смейся, правда, сходила! У него руки такие мускулистые, и
вообще он был красавец.
Катя чуть не ляпнула, что с тех пор объект страсти Снежаны
сильно изменился, но благоразумно прикусила язык.
– А потом я переехала с родителями в Москву и больше
его не видела. Пока не залезла на этот несчастный сайт!
Тут Снежана снова разрыдалась, и Кате пришлось выпытывать у
нее, о каком сайте идет речь. Кочетова объяснила, что в Интернете есть
несколько сообществ, организованных для того, чтобы люди могли найти бывших
одноклассников или одногрупников.
– Что меня дернуло там зарегистрироваться и фотографию
выложить! Жила бы себе спокойно, ничего не знала о Пашке… Ы-ы-ы!
С трудом прервав поток ее слез, Катя заставила Кочетову
рассказать, что случилось после.
