– О, с удовольствием! Посмотреть на конных рыцарей, они меня всегда, помнится, пугали!
– Что еще за рыцари? – с подозрением вопросил он.
– Там сделаны такие механические приспособления внутри фигур… Нет, я не буду вам рассказывать – увидите сами! А кто еще с нами поедет?
– Понятия не имею. Впрочем, можно взять с собой Фанни и юного Грейшотта.
Эбби усмехнулась:
– Вы можете еще и Лавинию пригласить.
– Э, нет! Оливер будет возражать. И потом, в экипаже на пятерых не хватит места!
– Тогда она может поехать вместо меня. Или миссис Грейшотт…
– Может быть, вы еще кого-нибудь предложите взять вместо себя? – осведомился мистер Каверли.
– Ну, леди Виверхэм, например! – с невинными глазками ляпнула Эбби.
– Нет уж, если мне позволено самому выбирать для вас замену, я возьму подругу вашей сестры, эту верную наперсницу – как там ее звать? Мисс Буттерброд? Нет, кажется, мисс Баккенбард? Как там ее фамилия? Она похожа на сильно вытянутого в длину кролика.
– Это мисс Баттербанк, – упавшим голосом сказала Эбби. – Одиозное созданьице, вроде вас!..
– Что вы, я гораздо более одиозен! И если вы соблаговолите высказать еще несколько ваших глубоких мыслей, я вам это, пожалуй, докажу…
– Нет-нет, я вам верю! – торопливо воскликнула Эбби и увидела, как в полутьме салона кареты он улыбается.
Однако он продолжил довольно жестким тоном:
– Итак, вы поедете, мэм, или нет?
– Да, сэр, – сардонически вздохнула Эбби, – если только вы в последний момент не вздумаете взять вместо меня мисс Баттербанк…
Выводя ее из экипажа, Каверли с каменным лицом отвечал:
– Видите ли, я с удовольствием пригласил бы мисс Баттербанк, но, поскольку я пригласил вас первой, теперь уже ничего не поделаешь!
– Я проткнута шпильками, как святой Себастьян – стрелами! – простонала Эбби, капитулируя.
Глава 10
Их визит в театр породил неминуемые пересуды передовой общественности Бата. Никто, кроме суровой миссис Раскум, не увидел в этом ничего непристойного, однако новости о том, что мистер Каверли обхаживает мисс Абигайль Вендовер, облетели местное общество с изумительной скоростью. Раздувать слухи тут было нечего, поскольку обожатели у Эбби имелись и без Каверли, но тут было очевидно, что девушка явно поощряет джентльмена…
– Она пошла на спектакль одна с джентльменом! – возбужденно шептала миссис Энкрам. – Когда леди Темплтон рассказала мне об этом, я просто не поверила своим ушам – уж леди Темплтон я не могла не поверить… Ах, как бы я хотела сама поглядеть на них в ложе!
– Попомните мои слова – дело закончится перед алтарем! – авторитетно заявила леди Виверхэм. – Ну что ж, я им желаю счастья – чего же еще?
– Да, нежданный оборот! – с тонкой знающей змеиной улыбкой процедила миссис Раскум. – Впрочем, мне мисс Вендовер всегда казалась смелой, даже слишком смелой !
Конечно, Эбби понимала, что стала в театре объектом всеобщего любопытства.
А через пару дней Селина от одной своей знакомой уже услышала нетерпеливый вопрос, собирается ли Эбби принять сделанное ей предложение.
– Боже мой, никогда еще в жизни я не попадала в такую двусмысленную ситуацию! – объявила Селина. – Как неловко! Я, конечно, ее сразу осадила! Ты – и мистер Каверли! Нет, я готова была просто рассмеяться ей в лицо! Как она могла посметь даже предполагать такое – притом, что Каверли совершенно не может и рядом стоять с тобой по происхождению и по всему, хоть он и приятен в беседе, – хотя я знала с самого начала, что так будет… Дорогая, я просто умоляю и близко не подпускать к себе мистера Каверли, а то вот что начинают думать люди!
– Много шума из ничего! – стараясь изобразить на лице презрение, отвечала Эбби. – Хотелось бы думать, что ты ее хорошенько срезала! Вот уж о чем мне меньше всего надо заботиться, так это что скажет какая-нибудь из этих кумушек!
Словно недостаточно было этого, дальнейшее раздражение Эбби попытался вызвать мистер Питер Дунстон, который сообщил Эбби, будто его престарелая мать была просто шокирована поступком Эбби:
– Знаете, моя мама немножко старомодна, и мне с трудом удалось ее заверить, что я не разделяю ее негодования. Ведь вы не можете поступить неправильно, мисс Абигайль, я так ей и сказал. И если бы только я относился к доброму имени вашей семьи хоть вполовину так же наплевательски, как мистер Каверли, я сам бы пригласил вас на спектакль со мною вдвоем! Но я отношусь не наплевательски!
Эти экивоки так взбесили Эбби, что, если бы в ту минуту Майлз Каверли предложил бы ей ехать в Веллс вдвоем и там плясать голыми при луне у стен аббатства, Эбби не колеблясь согласилась бы – из чувства противоречия. Однако, не ведая о состоянии ее души, мистер Каверли не сделал ей столь смелого предложения. Но уже в Веллсе двое молодых вскоре ушли далеко в сторону, и Майлз, в сущности, остался с Эбби абсолютно наедине большую часть дня, о чем батские сплетницы, к мстительному сожалению Эбби, ничего не могли знать… Но эта печаль была быстро забыта, когда она показывала Майлзу любимый собор и он мог оценить его красоту молча, без дополнительных комментариев и вопросов с ее стороны. Эбби умиленно думала, что в лице Каверли нашла настоящего друга, гораздо более близкого по духу, чем все остальные, и его причудливые достоинства явно перевешивали все его причудливые недостатки. Она могла простить ему его цинизм, холодность его сердца, которая позволяла ему глядеть на житейские вопросы, доводящие других до исступления, с такой странной отчужденностью, что иногда он казался просто бесчеловечным… Конечно, двадцать лет изгнания не могли пройти бесследно – неудивительно, что он сделался таким черствым. Эбби ясно понимала, что в течение этих двадцати лет добродетельность и целомудрие вряд ли сопровождали его поступки, но в конечном счете это ее не касалось. Точно так же ее вовсе не интересовало, сколько у него было в жизни любовниц или каким порокам он предавался. Пусть прошлое таит в себе его тайны, а ей пусть достанется удовольствие от его настоящего…
Если Эбби и подумала хоть раз о Фанни, которая ускользнула от ее внимания, то лишь с надеждой, что девочка провела этот день так же приятно, как она сама. Фанни в начале экспедиции была в подавленности, хотя натужно пыталась изобразить веселье. Эбби в глубине души питала робкую надежду, что племянница поссорилась со Стэси. Может быть, Оливеру удастся переубедить ее – ведь простодушная Лавиния наверняка рассказала ему о трудностях Фанни. Эбби была уверена, что от Оливера можно ожидать только доброго совета, а совет от человека, которого Фанни посчитает своим другом, тем более ценен и убедителен.
Лавиния и в самом деле рассказала Оливеру о делах Фанни, но первый совет он тут же дал сестре:
– Тебе не следует пересказывать то, что говорит тебе Фанни! – спокойно заметил он.
