Мужчина покачал головой:
– Милорд, у нас нет хозяина, кроме короля. Земли считаются королевскими, но нами никто не управляет.
– Почему?
– Наш хозяин присоединился к лорду Хотспуру и выступил против короля, сэр. Он погиб. – Крестьянин перекрестился.
– Погиб от меча или веревки? – уточнил Симон.
– От веревки, милорд, – ответил его собеседник вполголоса и, оглянувшись, добавил: – Такова судьба всех предателей.
Лицо Симона осталось невозмутимым.
– Как его звали?
– Джон Барминстер, милорд.
– У него не было наследников?
– Нет, милорд. Земля конфискована.
– Как называется поместье?
– Фэйр-Пасчерс, милорд.
Симон повернулся в седле, оглядываясь:
– Сколько лиг оно занимает в окружности?
– Четыре, милорд. Это настоящее баронство.
– Сколько здесь скота?
– Шесть стад, милорд. И все очень хорошие животные, кроме одного быка, который умер вчера от колик. При старом хозяине было сорок свиней и много поросят. Конюшня тоже полна, но лошади застоялись, жиреют, поскольку ими никто не пользуется. У управляющего барона живут три сокола, отличные охотничьи птицы. Собаки дичают, а овцы разбегаются, потому что никто нами не управляет. Вот и земля почти не распахана, большинство крестьян пьянствует.
– А как насчет войска? Сколько у вас лучников, сколько всадников?
Мужчина вновь покачал головой:
– Не так уж много, милорд. Наш хозяин повел за собой сто шестьдесят воинов. Вернулись немногие, да и те занялись грабежом и насилием. Остальные исчезли неизвестно куда. Возможно, многие были убиты, другие примкнули к мятежнику Оуэну. Все здесь приходит в упадок. Вот ждем, когда король пришлет кого-нибудь управлять нами, может, он усмирит этих проклятых солдат. – Крестьянин возбужденно взмахнул рукой. – Все мы здесь живем в страхе, сэр, потому что для них нет ничего святого! В поместье нет священника, а в замке – хозяина. Солдаты куражатся над нами, а управляющий жиреет на хозяйском добре. В подвалах почти ничего не осталось, повсюду пьянь и насильники!
Симон промолчал, но глаза его посуровели. Он продолжал смотреть вдаль. Потом бросил мелкую серебряную монету стоящему на коленях мужчине и натянул поводья.
– Ступай с миром! – сказал Бовалле коротко и пустил коня быстрой рысью.
Роджер последовал за ним, и они долго ехали молча.
Следующую остановку сделали только около четырех часов, когда настроение Роджера совсем ухудшилось. Он был голоден, хотел пить и устал от долгих часов, проведенных в седле. Ему было скучно, и он от всей души желал, чтобы хозяин нашел себе более приятное развлечение, чем болтаться по округе.
Сойдя с лошади, Симон бросил на слугу быстрый проницательный взгляд. Роджеру здорово досталось за эту неделю. Под глазами у него были темные круги, от усталости он еле двигался.
– Мы останемся здесь ночевать, – распорядился Симон. – Отведи лошадей на конюшню и проследи, чтобы их накормили.
– Хорошо, сэр, – откликнулся Роджер, признательный за передышку.
Симон вошел в таверну, окликнул хозяина и потребовал одну комнату для себя, другую – для слуги.
Хозяин исподтишка осмотрел его и убедился, что такому человеку не следует перечить. Поклонившись, он развел руками:
– Горе мне, милостивый господин, у меня осталась всего лишь одна свободная комната, не считая той, в которой спят простые люди! Если только ваша милость займет эту комнату и позволит мне подыскать где-нибудь место для вашего слуги… Всего час назад приехал какой-то господин из Эссекса, и я отдал ему самую лучшую комнату. К несчастью, я не знал о вашем приезде. Тот человек, по-моему, не такой уж благородный, но теперь я не могу отказать ему в той комнате, поскольку он горяч и драчлив!
Ужас на его лице показался Симону комичным.
– Ну ладно, – ответил Симон, – я займу свободную комнату, и мой слуга будет спать вместе со мной. Позаботься приготовить для нас обоих ужин.
Невзрачный на вид хозяин таверны поклонился так усердно, что почти коснулся лбом собственных колен.
– Благодарю за вашу щедрость, милорд! Комната не так уж плоха, сэр, и я сделаю все, чтобы вам было удобно. А на ужин у меня жарится отличный кусок оленины, как вы сами видите. Всего через полчаса все будет готово, сэр, если только ваша милость согласится немного подождать.
Симон кивнул:
– Ну вот и хорошо! Принеси мне кружку эля, и еще одну моему слуге.
– Да, милорд, будет сделано! – воскликнул хозяин и поспешил в подвал, откуда моментально вернулся с двумя кружками, наполненными до краев. Одну из них он поставил на стол, а другую передал Симону и озабоченно проследил, как тот пил. Затем поинтересовался: – Вам понравилось, милорд? Может, принести еще?
– Нет, не сейчас. – Симон поставил на стол оловянную кружку. – Я выпью за ужином. А ты проследи, чтобы мой слуга получил свой эль, когда вернется с конюшни.
Он вышел из душной кухни через заднюю дверь и, миновав крошечный садик, направился в стоящий рядом лес, чтобы размять ноги.
Симон шагал медленно, заложив руки за спину и нахмурив брови. Видимо, обдумывал какую-то идею, поскольку взгляд его проницательных глаз был задумчив и рассеян. Он ступал по лесу тяжело, ломая мелкие сухие ветки, попадавшие под ноги. Где-то совсем рядом бормотал ручеек. Парень направился к нему, намереваясь освежить лицо прохладной водой.
Внезапно воздух прорезал крик о помощи. За ним последовал еще один.
Симон замер, прислушиваясь. Голос явно принадлежал женщине, находящейся в опасности. И хотя он не был дамским угодником, тем не менее немедленно бросился вперед, переступая по-кошачьи, так, что ни одна ветка под ногой не хрустнула. Обогнув поворот тропинки, Симон оказался рядом с бурлящим ручейком. На тропинке валялось перевернутое ведро, а в шести шагах от него молодая служанка отчаянно пыталась освободиться от объятий мускулистого здоровяка, который, ухмыляясь, ее удерживал.
Симон напал на него, как ураган, приблизившись совершенно беззвучно. Его нападение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Схватив здоровяка за шиворот, он изо всей силы рванул его в сторону. Освобожденная девушка радостно вскрикнула и упала на колени, намереваясь поцеловать руку своему спасителю.
– О сэр, о милорд! – бормотала она рыдая. – Я пошла за водой, и тут…
Не обращая внимания на ее рыдания, Симон широко расставил ноги и стал ожидать нападения здоровяка, который упал, но тут же поднялся раскрасневшись от ярости. И действительно, наклонив голову, он с ревом бросился на парня. Легко отпрыгнув в сторону, Симон нанес нападающему сокрушительный удар. Лохматая голова здоровяка дернулась, как у раненого быка, и, круто развернувшись, он снова бросился в атаку. На этот раз Симон вступил с ним в схватку. Обхватив друг друга руками, пыхтя и напрягая мускулы, они топтались на ковре из мха. Крепко стиснув зубы и оскалясь, они продолжали борьбу, несмотря на заливавший их лица пот. Противник Симона был старше и массивнее, но его мышцы были не в такой прекрасной форме, как у Симона. Несколько раз он делал решительные попытки повалить парня, но напрасно. Руки Симона все крепче обхватывали его, так что он не мог вдохнуть полной грудью. Поняв наконец, что ему не справиться с юным гигантом, здоровяк попытался применить хитрый прием, чтобы разорвать стискивающие его объятия. Но при этом его камзол распахнулся и на землю выпал кожаный бумажник.
