– Вы, Хантингдон, при звуке горна в семь часов утра должны всеми силами атаковать западные ворота, используя лучников и таран. Стена уже разрушена пушками. Прорвать оборону будет легко, но постарайтесь наделать как можно больше шума, чтобы гарнизон решил, что сюда брошены основные наши силы. Привлечете огонь на себя. Задача не сложная, потому что они тщательно охраняют западные ворота и ожидают нападения именно в этом месте. Двенадцать человек проберутся в пять часов по подкопу, чтобы окончательно пробить его в город. Когда прозвучит сигнал и внезапная атака Хантингдона вызовет панику в городе, эти двенадцать человек нападут на южные ворота, перед которыми мы сейчас находимся, и откроют их. Вы, Мальвалле и Монлис, ударите по ним и войдете в город. Бой будет серьезным, но большая часть гарнизона будет в это время отражать нападение Холланда. Мальвалле, твоя задача – прорваться через город на запад ему на помощь. Монлис должен занять центр, где находится замок. К этому времени я присоединюсь к вам. – Симон замолчал, внимательно всех оглядывая. – Все понятно?
– Да, – кивнул Хантингдон.
– Все ясно, – вздохнул Алан.
– Кроме одного, – высказался Мальвалле.
– В чем дело? – обратился к нему полководец.
– Я понимаю мою задачу, она очень проста. А какова ваша роль, сэр?
– Я возглавлю команду, которая войдет в город через подкоп, буду в ней двенадцатым, – спокойно пояснил Симон.
Его слова вызвали бурю возражений. – Вы взяли на себя самое трудное дело! – воскликнул Хантингдон.
– Нет, Симон, так не пойдет! – попытался возражать Алан.
– Возьми хотя бы меня с собой! – попросил Джеффри.
– Нет. – Слово Бовалле упало тяжело, как камень. Наступило молчание. – Все будет, как я сказал.
– Но, Симон! – Джеффри импульсивно взмахнул руками. – Что с нами будет, если ты погибнешь?
– Тогда ты возьмешь командование на себя. Но я не погибну.
Хантингдон хлопнул себя по колену:
– Бовалле, давайте поменяемся местами! Прошу…
– Молчите, Холланд. Все будет, как я сказал.
Алан поднялся, потянувшись, как кот. Его глаза стали еще более детскими, чем всегда, а поза ленивой.
– Симон, ради нашей любви друг к другу, позволь мне занять твое место.
Бовалле встал и положил руки на плечи Монлиса:
– Эх ты, любвеобильное дитя! В таком случае мы наверняка проиграем. Иди выполняй мой приказ!
– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантигдон! Я вас не подведу.
Алан схватил руку друга:
– Симон, прошу тебя!
– И я прошу, – шагнул вперед Мальвалле, хлопнув Бовалле по плечу. – Твоя миссия слишком опасна. Ты нужен нам для других дел. Если ты погибнешь, мы проиграем.
Полководец упрямо покачал головой:
– Встретимся за воротами Белреми, Джеффри. Вот тебе моя рука.
Мальвалле стиснул его ладонь:
– Симон, если ты погибнешь, прежде чем откроешь ворота, клянусь, Белреми будет разрушен без пощады.
Глаза Симона блеснули.
– Бовалле не умрет не выполнив своей задачи, Джеффри. А теперь хватит ныть, послушай меня. Жди тихо и спокойно в окопах, пока не откроются ворота и не будет опущен мост. А тогда ударь со всей силой. До этого в лагере должна царить мертвая тишина. Ты возглавишь атаку, Алан последует за тобой. И действуй как можно быстрее, Джеффри, мне наверняка понадобится помощь.
– Пусть я буду проклят, если задержусь хоть на секунду! – поклялся Мальвалле.
Полководец коротко кивнул и сказал, обращаясь ко всем:
– Передайте воинам мой приказ: если кто-нибудь в битве ударит женщину или ребенка или проявит ненужную жестокость, он будет наказан. Никаких грабежей и поджогов, только порядок и милосердие. Все понятно?
– Да.
– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантиг-дон! Я вас не подведу.
Юный граф, улыбаясь, пожал его руку:
– Встретимся внутри Белреми, Бовалле. Да благословит вас Бог.
– И вас тоже.
Симон посмотрел вслед выходящему из палатки графу и повернулся к своим друзьям. Его голос потеплел, а глаза подобрели.
– Если я погибну в бою, то мои земли отойдут к королю. Вот здесь мое завещание. – Он указал на запечатанный конверт. – Все мое достояние я разделил поровну между вами, за исключением доли, оставленной моему маршалу Морису Гонтрею и другим моим людям. Конверт будет находиться у Бернарда Талмейна.
Один из вас должен позаботиться о Седрике и Эдмунде.
– Беру это на себя, – сказал Алан и, повернувшись, откинул занавес палатки, выглянул наружу.
Джеффри положил руку на плечо Бовалле:
– Симон, ты не говорил ничего подобного раньше, а мы участвовали во многих боях. У тебя дурное предчувствие, брат мой?
– Нет, – улыбнулся тот в ответ на его беспокойство. – Но предстоит серьезная битва, а я во всем люблю порядок.
– Если тебя убьют… – начал Джеффри и замолчал. – Да ты и так все знаешь!
– Знаю.
– Если тебя убьют, – неторопливо произнес Алан, – ведьма Маргарет тоже умрет.
– Что за глупости? Я не умру. Но если мы не досчитаемся одного из нас завтра, когда все будет кончено, то оставшиеся в живых потеряют самого надежного и дорогого друга. Иди, Джеффри, поспи, если сможешь.
Мальвалле заколебался:
– А ты?
– Мне нужно повидать капитана Уолтера Сантоя и заняться некоторыми другими делами. Помни, Джеффри, если я завтра погибну, ты возглавишь войска. Захватишь Белреми и передашь крепость Хантингдону. Затем немедленно отправишься к королю. Других указаний у меня нет.
– А если ты погибнешь прежде, чем откроешь ворота?..
Симон угрюмо усмехнулся:
– Такого не будет. Желаю тебе успеха, брат мой! – И, посмотрев вслед уходящему Джеффри, добавил:
– Вели своим людям следить позолоченным панцирем. Я надену его.
Джеффри кивнул, а проходя мимо Алана, говорил с ним:
– Ты будешь готов вовремя, Алан?
– Да. Я приду к тебе после ухода Симона чтобы получить твои указания.
Джеффри кивнул и вышел. Из внутренней палатки появился секретарь полководца, и Монлис подождал, пока Бовалле закончит с ним разговор: Когда Бернард отправился искать Уолтера Сантоя, Алан заметил:
– Уже поздно. Шесть часов. Когда же ты отдохнешь, Симон?
– Вскоре.
– Кого ты берешь с собой в город?
– Моих собственных людей. Одиннадцать человек.
– Они готовы умереть за тебя, – произнес Алан таким тоном, будто это его утешало. – Седрик тоже с тобой?
