– Да. То есть… Извините меня, но мне больно говорить на эту тему… Я не сомневаюсь, что милорд Карлион лучше расскажет вам о том, как погиб ваш племянник.
– Неудивительно, что вам больно говорить об этом! – вздохнул лорд Бедлингтон. Он взял Элинор за руку и сочувственно пожал. – Кончина бедного Эустаза принесла вам много горя. Я вас прекрасно понимаю. И все же Эустаз должен был рассказать мне о вас. Ведь я всегда был его другом!.. И вы говорите, что Карлион помог вам с Эустазом пожениться? Я восхищен, но, признаюсь, мне все это непонятно. Однако, моя дорогая, расскажите мне, на чьи советы вы сейчас полагаетесь и кто вам помогает? Я говорю с вами вполне откровенно. Боюсь, дела бедного Эустаза сильно запущены. Хорошо, что мне удалось выкроить день и приехать навестить вас! Вы позволите мне снять с вас этот груз… печальную обязанность… разобраться с его делами? Будет вполне естественно, если я помогу вам, мадам, поскольку вы должны знать, что я был очень привязан к Эустазу. Несмотря на все его юношеские чудачества, я любил бедного мальчика! Не стану отрицать, бедняга не всегда вел себя так, как следовало бы, но не стоит плохо говорить о покойнике.
– Вы очень добры, сэр, – выдавила из себя Элинор, – но я полагаю… то есть, я знаю… что душеприказчиком завещания является милорд Карлион, который и взял все дела в свои руки. Так что мне совсем нечего делать.
Лорд Бедлингтон сильно покраснел.
– Не сказать мне ни слова! – обиженно воскликнул он. – Надеюсь, я не отношусь к людям с высокими запросами, но как ближайший родственник Эустаза я мог бы рассчитывать на то, что бедный мальчик посоветуется со мной перед тем, как поручить свои дела Карлиону… Но так было всегда! Наверное, у Эустаза оказалось так мало мозгов и он даже не подумал, что в этом доме могут находиться старинные предметы, какими я бы хотел обладать. Его всегда заботили только интересы Винкантона, но мой бедный брат был отцом Эустаза, хотя Карлионы и Винкантоны невысоко ценили его. Я не возражаю, если Карлион будет рыться в бумагах, которые не могут представлять ни для кого ни малейшего интереса, кроме родственников моего брата! Мои письма к нему… Полагаю, они все сохранились. Мне хотелось бы, чтобы они были уничтожены или переданы мне.
Миссис Чевиот могла только предложить его светлости обратиться с этой просьбой к Эдуарду Карлиону. Маленькие красные губы лорда Бедлингтона обиженно надулись, и он выразил недоумение в отношении того, что его никто не вызвал! Элинор показалось, что его светлость оскорбился, и она посчитала себя обязанной принести извинения за чужие ошибки. Узнав от миссис Чевиот, что Карлион забрал из Хайнунса все бумаги племянника, лорд Бедлингтон что-то пробормотал о выходящих за пределы разумного поступках, но Элинор благоразумно решила пропустить эти слова мимо ушей.
Мисс Бекклс вежливо предложила его светлости перекусить после долгого и утомительного путешествия, и Элинор распорядилась принести поднос с вином и пирожными. Лорд Бедлингтон сел у камина. Казалось, он был очень расстроен тем, что вдова племянника не нуждается в его советах и помощи. Миссис Чевиот довольно скоро выяснила, что его светлость относится к людям, которые очень высоко себя ценят, и как могла попыталась утешить его уязвленное самолюбие. Через несколько минут она с удовлетворением заметила, что он уже не так сильно дуется на нее. Лорд Бедлингтон сказал, что он может пожить в Хайнунсе некоторое время после похорон, и Элинор не знала, как потактичнее отклонить это предложение.
Судя по всему, смерть племянника произвела на Бедлингтона сильное впечатление. Его светлость сидел, печально вздыхая и покачивая головой до тех пор, пока Элинор не забеспокоилась, уж не собирается ли его светлость остаться в Хайнунсе? Однако ее опасения оказались напрасными.
В конце концов лорд Бедлингтон встал и заявил, что отправится в Холл и потребует от Карлиона рассказать ему всю правду. Он сообщил миссис Чевиот, что хотя все его время поглощают важные государственные дела, он, несомненно, будет присутствовать на похоронах. Потом его светлость еще раз взял руку Элинор и заявил, что через несколько дней обязательно приедет и надеется на ее разрешение переночевать в Хайнунсе, еще раз добавив, что Эустаз все-таки был его любимым племянником. Правила приличия заставили Элинор ответить, что приезду его светлости в Хайнунс всегда рады. Бедлингтон поблагодарил вдову племянника за гостеприимство, забрался в свой фаэтон и наконец уехал.
– Представляю, какую скуку навеял на вас этот старый дурень! – сердито буркнул Ники, когда лорд Бедлингтон покинул Хайнунс. – Разговор прошел успешно, кузина? Что он сказал? Я уже начал бояться, что Бедлингтон решил навсегда остаться в Хайнунсе. Мне даже захотелось спустить Баунсера, чтобы он его выгнал, но потом я решил, что вам это не очень понравится, и оставил старину Баунсера с собой. Но я не сомневаюсь, что Баунсер с удовольствием отведал бы жирка старого Бедлингтона, не так ли, Баунсер?
Баунсер в восторге начал прыгать вокруг юного мистера Карлиона, очевидно надеясь, что ему на самом деле скоро представится возможность попробовать жирка старого лорда Бедлингтона.
Глава 11
Среди бумаг Эустаза Чевиота не оказалось ничего такого, что могло бы привлечь внимание двух душеприказчиков его завещания. Скоро лорд Карлион и мистер Финсбэри договорились, что первым шагом в их деятельности должен стать точный подсчет долгов Эустаза. Эту задачу адвокат взял на себя. Уголки рта мистера Финсбэри печально опустились, он вздохнул и выразил опасение, что о половине долгов мистера Чевиота они еще не знают.
Мистер Финсбэри прочитал завещание своего клиента, скорбно покачивая головой. Он несколько раз довольно громко ахнул, но в конце концов вынужден был признать, что оно составлено по всем правилам и являлось вполне законным с юридической точки зрения.
– Но, милорд, – строго добавил адвокат, – должен сообщить, что если бы мой клиент попросил написать завещание меня, я бы использовал несколько другие слова и обороты. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что завещание абсолютно законно, и я без промедления приму меры, чтобы утвердить его в суде.
Мистер Финсбэри связал веревкой бумаги, которые собирался взять с собой, извинился, что не останется на ночь в Холле, как ему вежливо предложил Карлион, сославшись на то, что он уже снял комнату в Висборо Грин. Пообещав его светлости, предоставить результаты своей работы завтра утром, мистер Финсбэри поклонился и вышел.
Не прошло и десяти минут после ухода адвоката, как дверь кабинета лорда Карлиона вновь открылась и в комнату вошел его брат Джон, потирая озябшие руки и громко жалуясь на холодную погоду.
– Мой дорогой Джон! – радостно воскликнул Эдуард Карлион. – Я не рассчитывал увидеть тебя сегодня!
– Я тоже хотел выехать завтра, но потом испугался, что могу опоздать. Поэтому и попросил Сидмута отпустить меня сегодня. Я нашел его в прекрасном расположении духа, и вот я здесь… – объяснил Джон, подходя к огню и наклоняясь, чтобы согреть руки.
– Я очень рад видеть тебя. Ты приехал в почтовой карете?
