Войдя в комнату, она закрыла дверь за собой. Равенскар стоял, прислонившись к стене.
– Ну? – спросила Дебора, стараясь придать своему голосу железную твердость.
– Жаль, что вы не прислали ко мне своего приспешника, – сказал Равенскар. – Или вашего изобретательного приятеля мистера Кеннета. По правде говоря, я надеялся увидеть хотя бы одного из этих джентльменов, а еще лучше бы обоих. Хотел запереть их здесь на ночь. С вами я, к сожалению, так поступить не могу, хотя вы этого вполне заслуживаете!
С этими словами он выпрямился и шагнул вперед. Не успела Дебора ахнуть, как он схватил ее за правую руку и спокойно отобрал у нее ключ.
– Кто вас освободил? – спросила она, дрожа от ярости. – Как вы развязали руки?
– Никто меня не освобождал. Или скажем так – это сделали вы, оставив мне свечу.
Дебора взглянула на его запястья.
– Что вы с собой сделали? – в ужасе воскликнула она. – Вы же страшно обожглись!
– Это верно. Зато я завтра смогу явиться на состязание, а вы не получите своих расписок.
Дебора не обратила внимания на его последние слова – она могла думать только об его ожогах.
– Вам же, наверно, страшно больно! Если бы я знала, что вы намерены сделать, я никогда не оставила бы вам свечу!
– Без сомнения. Только не надо меня жалеть! Все это заживет. А теперь давайте поднимемся наверх и успокоим сэра Файли. Или вы предпочтете остаться здесь?
– Ой, только не запирайте меня здесь с крысами! – испуганно вскричала Дебора. – Но вам нельзя появляться в залах в таком виде! Если ваши ожоги не перевязать, вы умрете от заражения крови! Пойдемте ко мне! Я наложу на них мазь и забинтую. Найду у Кита кружевные манжеты, и мы прикроем ими повязки. Господи, надо же так себя изуродовать! Вы не сможете завтра править лошадьми!
– Не советую вам ставить против меня, – сказал Равенскар, с улыбкой глядя на Дебору, склонившуюся к его рукам. – Вы и вправду намерены перевязать мои раны?
– Конечно! Не хватало только, чтобы вы из-за меня проиграли гонку!
– У меня возникло впечатление, что именно этого вы и хотите.
– Ошибаетесь! Мне просто не приходило в голову, что вы проявите такое нелепое упрямство!
– Значит, вы собирались меня освободить?
– Да… нет! Не знаю! Давайте поднимемся по задней лестнице. Вы почистите костюм в комнате брата, а я принесу мазь и бинты. Глаза бы мои вас не видели! Как же вы действуете мне на нервы!
– Я мог бы сказать вам то же самое, – ответил Равенскар, следуя за ней по коридору.
– Еще пожалеете, что скрестили со мной шпаги! – бросила Дебора через плечо. – Обязательно выйду замуж за вашего кузена и разорю его!
– Назло мне? – с иронией спросил он.
– Тише! Вы же не хотите, чтобы сюда сбежались слуги!
– Мне это совершенно безразлично.
– Ну а мне нет!
Равенскар засмеялся и больше не сказал ни слова, пока они не оказались в комнате Кита на третьем этаже. Дебора оставила его там со свечой, а сама пошла искать мазь и полотняные бинты. Когда она вернулась, Равенскар уже снял камзол и оборвал обгорелые остатки кружевных манжет. Кроме того, он поправил сбитый набок шейный платок и причесал волосы. Он очень сильно обжег запястья и морщился, когда Дебора накладывала на них мазь.
– Так вам и надо, – сказала она. – Вам, наверно, больно, но мне вас нисколько не жалко!
– Само собой, – согласился Равенскар.
Дебора принялась бинтовать правую руку.
– Так легче?
– Значительно.
– Если бы я была мужчиной, вам не удалось бы так легко бежать!
– Наверно, нет. Или если бы у вас был порядочный защитник.
– Не надо насмехаться над Китом. Конечно, это дикая глупость с его стороны – влюбиться в вашу сестру, но он же в этом не виноват! Давайте другую руку!
Равенскар протянул другую руку.
– Вы – необыкновенная женщина, мисс Грентем.
– Благодарю вас. Чего только я про себя от вас не слышала!
– Вымогательница, стерва, подлая баба, – с ухмылкой сказал он.
– Шлюха, – добавила Дебора.
– Вот за это я извиняюсь.
– Не утруждайтесь! Мне совершенно безразлично, что вы обо мне думаете.
Дебора выдвинула ящик стола, нашла кружевные манжеты и быстро приметала их к рукавам его камзола.
– Ну вот! Если их опустить пониже, повязок почти не видно. А пальцы у вас свободны.
– Спасибо, – сказал Равенскар, надевая камзол.
– А сейчас советую вам пойти домой и лечь в постель.
– И не подумаю. Я сейчас пойду играть в фаро.
– Я не хочу, чтобы вы оставались в моем доме.
– Это не ваш дом. А ваша тетка наверняка мечтает видеть меня за игорным столом. Вот я и удовлетворю ее желание.
– Я не могу запретить вам совершать глупости, даже если бы хотела, а я и не хочу. Если вы решили провести здесь вечер, то шли бы сначала ужинать. Вы, наверно, ужасно голодны.
– Тронут вашей заботой, – ответил Равенскар. – Честно говоря, я предполагал, что в моем застенке мне дадут хотя бы кувшин с водой и кусок хлеба. Но вы, оказывается, хотели уморить меня голодом.
Дебора прикусила губу.
– Я бы с огромным удовольствием уморила вас голодом, – с вызовом заявила она. – И должна вас предупредить, мистер Равенскар, что Люций Кеннет в зале, и, если вам вздумается учинить у меня в доме драку, я велю вышвырнуть вас на улицу. У нас, в конце концов, есть Сайлас и два официанта, дворецкий и мой брат, так что у нас хватит сил с вами справиться.
– Весьма польщен, – ответил Равенскар, – но боюсь, что не такой уж я лихой боец, как меня изображают. Шесть человек, чтобы вышвырнуть меня из дома, – это уж слишком!
– И во всяком случае, – продолжала Дебора, игнорируя его слова, – Люций тут ни при чем. Он просто выполнил мою просьбу. – Она подошла к двери. – Если вы готовы, я покажу вам, как спуститься в залы по задней лестнице. Тогда никто не узнает, что вы были здесь.
– Как вы предусмотрительны, мисс Грентем! Лучше я выйду из дома через заднюю дверь, а потом зайду через парадную. По дороге заберу шляпу и трость, которые мы забыли в застенке.
Против этого Дебора не возражала и повела его вниз по задней лестнице. Вдруг ей пришла в голову мысль, и она резко спросила Равенскара:
– Откуда вы узнали, что у Ормскерка наши долговые расписки и закладная?
– Он сам мне сказал, – невозмутимо ответил Равенскар.
– Он вам сам сказал? Какой негодяй! Он всегда был мне противен, но все-таки я не думала, что он способен на такую подлость!
