– Рыжие склонны сходить с ума по любому поводу, – заметил Линли.
– Ох, это правда! Это правда! Стефа точно такая же. Можно подумать, Бриди ее двойник, а не племянница! – Глубоко вдохнув, Оливия откинулась на спинку стула. В коридоре послышались быстрые шаги. – Укрепи меня, Господи! – взмолилась Оливия.
Бриди вошла в комнату, предусмотрительно не сняв с головы полотенце. Спеша выполнить материнские указания, девочка помыла голову, не снимая свитер. Насквозь промокшая одежда прилипла к ее плечам и спине. Селезень неторопливо переваливался за ней походкой бывалого Моряка.
– У него лапка сломана, – пояснила Бриди, заметив, как Линли смотрит на птицу. – Когда он плавает, просто кружится на месте. Я не позволяю ему купаться без присмотра. Прошлым летом мы часто ходили купаться, даже в реке. Мы насыпали плотину, и Дугал так здорово купался – плюхнется в воду и плавает кругами. Да, Дугал? – Селезень одобрительно замигал и ткнулся клювом в пол в поисках съестного.
– Ну, дай мне поглядеть на тебя, Макбриди, – вздохнула мать. Дочка послушно подошла и сняла полотенце. Ужасное зрелище вновь открылось глазам присутствующих. Глаза Оливии наполнились слезами. Она прикусила губу.
– Нужно просто малость подровнять, – поспешно вступился Линли. – Как вы считаете, сержант?
– Да, можно подровнять, – согласилась Барбара.
– Придется тебе, Бриди, отказаться от мечты сделаться похожей на принцессу Уэльскую. – Губы девочки предательски задрожали, но Линли на полном серьезе продолжал объяснение: – Не забывай, у тебя курчавые волосы, а у нее прямые. Синджи ведь сказала, что не сможет сделать тебе такую прическу.
– Но она такая хорошенькая! – всхлипнула Бриди.
– Да, конечно. Но странный это был бы мир, если бы все женщины выглядели точь-в-точь как принцесса, а? Поверь, многие женщины вовсе на нее не похожи и ничуть от этого не проигрывают.
– Правда? – Бриди бросила последний взгляд на испорченную фотографию. На носу принцессы красовалась большая капля помады.
– Ты вполне можешь поверить инспектору на слово, – вмешалась Хейверс. Ее интонация ясно говорила: «Он в таких делах дока»,
Бриди переводила взгляд с женщины на мужчину, догадываясь о присутствии какого-то подтекста, но не понимая его.
– Ладно, – вздохнула она, – лучше я покормлю Дугала.
К этой идее селезень отнесся с энтузиазмом.
Гостиная Оливии выглядела ненамного лучше кухни. Трудно было поверить, что такой разгром учинили вдвоем женщина и ребенок. Вещи были свалены грудой на стульях, словно мать с дочерью собрались переезжать, какие-то мелочи, сувениры красовались на подоконниках или на краю стола, гладильная доска навеки расположилась посреди комнаты, крышка пианино не закрыта, и повсюду пыль, толстый слой пыли, даже воздух пропитался ею.
Оливия словно не замечала этого безобразия, рассеянно предложила гостям сесть. Правда, вытирая стул для себя, она сокрушенно вздохнула:
– Тут не всегда такое делается. Просто я… все это… – Она кашлянула и смолкла, пытаясь сораться с мыслями. Пальцы вновь пробежали по растрепанным, словно взвихренным ветром волосам. Детский жест, совсем неуместный для женщины, которая давно уже перестала быть девочкой. Тонкая кожа, нежные черты лица, но возраст обошелся с ней безжалостно: тело утратило упругость, словно женщина слишком быстро теряла вес. Кости остро выступали на скулах и запястьях.
– Знаете, – заговорила она, – когда Пол умер, и то было не так скверно. Но то, что случилось с Уильямом… не могу принять.
– Такая неожиданность, – мягко подхватил Линли, – шок.
– Пожалуй, вы правы, – кивнула она. – Пол несколько лет болел. Я успела подготовиться. И Бриди была слишком маленькой, ничего не понимала. Но Уильям… – Она с трудом взяла себя в руки, взгляд сосредоточился на какой-то точке на стене, женщина выпрямилась. – Уильям так много значил для нас обеих, от него исходила такая сила. Мы обе полностью положились на него, а его не стало. Конечно, с моей стороны это эгоистично. Надо думать не обо мне, а о Боббе.
– О Роберте?
Она быстро глянула на инспектора и отвела глаза.
– Она всегда приходила к нам вместе с Уильямом.
– Какая она?
– Очень тихая, очень милая. Не сказать, чтобы красивая. Чересчур крупная. Но она любила Бриди.
– У Ричарда Гибсона вышла ссора с дядей как раз из-за того, что Роберта так растолстела, верно?
Оливия нахмурилась:
– Ссора? Вы о чем?
– Они поспорили из-за Роберты. В «Голубе и свистке». Не расскажете об этом подробнее?
– А, вот вы о чем. Это вам Стефа рассказала? Но это не имеет никакого отношения к смерти Уильяма, – добавила она, заметив, что сержант Хейверс что-то записывает.
– Почем знать. Расскажите, пожалуйста.
Оливия взмахнула руками, пытаясь протестовать, но ладони вновь бессильно упали ей на колени.
– Ричард надолго уехал. Потом вернулся, столкнулся с нами в «Голубе и свистке». Наговорил глупостей сгоряча. Пустяки. – Она попыталась улыбнуться.
– Какие именно глупости?
– Сначала разговор был не о Роберте. Мы сидели все вместе за столом, и Уильям… кажется, он что-то сказал насчет Ханны. Вы видели ее в баре?
– Вчера вечером.
– Ну, вы заметили, что она… не такая, как все. Уильяму она не нравилась. Он не одобрял ее отца. Вы же видели, отец держит себя так, словно эти штучки его просто забавляют. Уильям сказал что-то вроде: «Не понимаю, как ее старик допускает, чтобы девушка наряжалась точно шлюха». Вот и все. Ничего особенного. А Ричард был пьян. У него все лицо было исцарапано, должно быть, с женой поругался в то утро. Не в настроении был. Он сказал, что глупо судить по наружности. Ведь и ангел может вырядиться бродяжкой, и прелестная, как ангел, блондинка оказаться потаскушкой.
– И как это принял Уильям? Оливия устало улыбнулась.
– Он решил, что Ричард имеет в виду его старшую дочь Джиллиан. По-моему, у Ричарда этого и на уме не было. Уильям потребовал объяснений. В свое время Ричард с Джилли были закадычными друзьями. И вот, чтобы сменить тему, Ричард заговорил о Роберте.
– Что он сказал?
– Вот, дескать, пример, что нельзя судить по наружности. А дальше пошло-поехало: Ричард хотел знать, почему Уильям позволил Роберте дойти до такого состояния. Уильям хотел знать, на что, собственно, Ричард намекал, говоря о Джиллиан. Ричард требовал ответа от Уильяма. Уильям требовал ответа от Ричарда. Вы же понимаете.
– И что потом?
Женщина рассмеялась. Странный, судорожный смешок, точно трепещет пойманная птичка.
– Я боялась, что они подерутся. Ричард орал, что никогда бы не позволил своему ребенку загнать себя в могилу обжорством. Дескать, Уильям совершенно не справляется с обязанностями отца. Уильям так разозлился, что сказал – а Ричард не справляется с обязанностями мужа. Он… он довольно грубо намекнул, что Мэдлин не удовлетворена. Мэдлин – жена Ричарда, вы ее еще не видели? Я уж думала, сейчас Ричард ударит, дядю, а он просто расхохотался. Назвал себя дураком. С какой, мол, стати ему так волноваться из-за Роберты. И пошел себе.
