– И на этом все кончилось?
– Да.
– Что Ричард имел в виду?
– Когда назвал себя дураком? – Женщина нахмурилась. Казалось, ее обеспокоил этот вопрос. – По-вашему, я должна сказать, что он сообразил, как глупо хлопотать о здоровье Роберты, ведь если бы Роберта умерла, вся ферма досталась бы ему?
– Он об этом говорил?
– Нет, конечно же нет. Уильям изменил свое завещание вскоре после приезда Ричарда. Ричард отлично знал, что ферма достанется ему, а не Роберте.
– Но если бы вы с Уильямом поженились, он бы, скорее всего, вновь изменил завещание. Разве не так?
Женщина сразу же разглядела ловушку.
– Да, но… Я догадываюсь, о чем вы думаете. Ричарду было выгодно, чтобы Уильям умер до нашей свадьбы. Но так ведь можно сказать в любом случае, когда кто-то что-то наследует. Обычно люди не убивают друг друга, даже если им что-то и достанется по завещанию.
Мне очень жаль, миссис Оделл, – мягко возразил Линли, – но такое случается сплошь и рядом.
– Это не тот случай. Мне показалось… Ричард не очень-то счастлив, а когда человеку плохо, он может наговорить всякого вздора, даже если на самом деле этого не думает. Люди делают глупости, о которых потом жалеют, просто потому, что это помогает им на минуту забыться, разве не так?
Ни Линли, ни Хейверс не были готовы ответить на этот вопрос. Оливия резко выпрямилась. Снаружи доносился голос Бриди, болтавшей с селезнем.
– Роберта знала об этой ссоре? – уточнил Линли.
– Если и знала, никогда об этом не упоминала. Когда она приходила к нам, она в основном толковала о свадьбе. Тихим таким голосом. По-моему, ей хотелось, чтобы мы с Уильямом поженились. Чтобы Бриди стала ее сестрой. Заменила ей Джиллиан. Она отчаянно тосковала по Джиллиан. По-моему, она так и не оправилась после того, как старшая сестра сбежала. – Нервные пальцы Оливии нащупали выбившуюся из шва нитку и принялись тянуть ее и скручивать, пока нитка не порвалась. Женщина тупо уставилась на нитку, будто не понимая, откуда она взялась. – Бобба – так Уильям называл ее, и мы тоже, – Бобба уводила Бриди погулять, оставляла нас с Уильямом вдвоем. Они гуляли все вместе – Бобба, Бриди, Усишки и селезень. Представляете себе это зрелище? – Улыбнувшись, Оливия расправила складки своей блузы. – Они шли за реку, через луг, или отправлялись к аббатству на пикник. Все четверо. А мы с Уильямом могли спокойно поговорить.
– О чем вы говорили?
– В основном о Тессе. Конечно, это была большая проблема. Но, когда он был здесь в последний раз, в день своей смерти, он сказал, что проблема решена.
– Боюсь, я не совсем вас понял, – прервал ее рассказ Линли. – Какого рода проблема? Эмоциональная? Он так и не смог смириться с ее смертью?
Оливия рассеянно глядела в окно, но тут она резко обернулась.
– С ее смертью? – с изумлением переспросила она. – Тесса не умерла, инспектор. Она бросила Уильяма вскоре после того, как родилась Роберта. Он нанял детектива разыскать ее, чтобы расторгнуть этот брак. Вечером в субботу он пришел ко мне и сказал, что Тессу наконец удалось найти.
– В Йорке, – коротко ответили на другом конце провода. – Больше я вам ничего не скажу. Мне, знаете ли, так и не заплатили за работу.
Линли покрепче сжал телефонную трубку, пытаясь совладать с гневом.
– Хотите, чтобы я явился с ордером? – радушно предложил он.
– Послушайте, старина, не нужно мне всего этого дерьма!
– Позвольте вам напомнить, мистер Хаусмен, вы не персонаж книги Дэшила Хэммета, что бы вы там о себе ни вообразили. – Линли отчетлибо представлял себе этого человечка: восседает, забросив ноги на стол, в ящике под рукой бутылка «бурбона», телефонную трубку зажал плечом, из руки в руку праздно перебрасывает револьвер. И он почти угадал.
Гарри Хаусмен выглянул из угрюмого окна своего офиса, приютившегося над парикмахерской «Джеки Шоп» на площади Тринити-Черч-сквер в Ричмонде.
Слабый дождик пытался смыть старую пыль с окна, но под его тонкими струйками грязные разводы только сильнее потемнели. «Какой мерзкий день», – вздыхал детектив. Он хотел было съездить на побережье – одна крошка из Уитби так и рвалась заняться на пару с ним очень серьезным, очень частным расследованием, но такая погода отбивала всякую охоту. А ему в его годы требовалось соответствующее настроение, чтобы тот, внизу – ну, вы понимаете – сработал как надо.
Хаусмен ухмыльнулся, выставляя плохо запломбированный передний зуб. Кривая коронка придавала несколько пиратский шик его заурядной физиономии – тусклые волосы, болотного цвета глазки, вялая кожа и, вопреки всему – полные, сладострастные губы.
Хаусмен повертел в руках карандаш. На карандаше виднелись отчетливые следы зубов. На покрытом царапинами столе стояла фотография в рамке; с нее на детектива, поджав тонкие губы, мрачно уставилась его законная супруга. Он потянулся карандашом к рамочке, опрокинул фотографию лицом вниз.
– Надеюсь, мы сумеем найти взаимоприемлемое решение, – проговорил Хаусмен в трубку, а затем обратился к воображаемой секретарше: – Как вы сказали? Мисс Доалсон? – Выдержал паузу ради пущего эффекта. – У меня найдется сегодня время, чтобы… Ладно, это отмените. Подождет, пока я тут разберусь. – И вновь вернулся к телефону. – Как, вы говорите, вас зовут?
– Я не собираюсь встречаться с вами, – терпеливо возразил Линли. – Вы просто назовете мне адрес в Йоркшире, и на этом наше знакомство закончится.
– Право, не знаю, могу ли я…
– Еще как можете. – В голосе Линли зазвучала сталь. – Как вы уже упоминали, вам не заплатили за работу. Единственная надежда получить деньги, когда вопрос о наследстве будет решен, а это, кстати говоря, может занять несколько лет, если нам не удастся во всем разобраться, – так вот, единственная ваша надежда – дать мне нынешний адрес Тессы Тейс.
Молчание. Хаусмен принимает решение.
– Что там еще, мисс Доалсон? – Вкрадчивый, доводящий до исступления голос. – Звонят по другой линии? Попросите подождать, хорошо? – Тяжкий вздох. – Я уж вижу, инспектор, вам палец в рот не клади. Надо же человеку как-то зарабатывать себе на жизнь.
– Конечно! – резко подтвердил Линли. – Адрес?
– Мне надо просмотреть записи. Я позвоню вам через час, идет?
– Нет.
– Господи боже, да послушайте!..
– Я выезжаю в Ричмонд.
– Нет, нет, не нужно! Погодите немного, старина. – Хаусмен откинулся на спинку стула, с минуту безнадежно созерцал серое небо. Потянулся к шкафу с папками, пощелкал ящиками, продолжая игру на публику.
– А теперь что, мисс Доалсон? – воззвал он. – Нет, отложите это на завтра, идет? Пусть она себе хоть все глаза выплачет, крошка, у меня нет сегодня ни минуты свободной. – На столе наконец обнаружился клочок бумаги с нужной ему записью. – Ах, вот оно, инспектор, – обрадовался он и продиктовал Линли адрес. – Только не рассчитывайте, что она встретит вас с распростертыми объятиями, – предупредил он.
