– Мы с сержантом Хейверс работаем в Скотленд-Ярде, – ответил Линли.
– Слышь, Горошинка? Нет, ты слышала, женщина?! – Он с любопытством уставился на Линли. – Расследуете ту историю с младенцем?
– С младенцем?
– Трехгодичной давности. Пожалуй, след уже остыл. – Подмигнув, Хэнк указал на Дэнни, ставившую на лед очередную бутылку шампанского. – Мертвый подкидыш в аббатстве. Ну, вы же знаете.
Линли понятия не имел, о чем речь, и совершенно не хотел этого знать. Ответить на вопросы Хэнка он не смог бы даже ради спасения собственной жизни. Он не знал, куда девать глаза, о чем говорить, куда спрятаться. Он ощущал лишь одно – присутствие Деборы.
– Мы расследуем дело об отрубленной голове, – непривычно вежливо сообщила Хейверс.
– 0-без-гла-ви-ли? – по слогам выговорил Хэнк, – Вот так местечко мы выбрали! А, Горошинка?
– Да уж, – торжественно кивнула головой жена, перебирая пальцами длинную нить жемчуга, украшавшую ее грудь и шею, и с надеждой поглядывая на молчаливого Сент-Джеймса.
Хэнк качался на стуле, стараясь как можно ближе подобраться к Линли.
– Ну же, дайте нам информацию! – потребовал он.
– Что-что?
– Информацию! Самую надежную, проверенную, гарантированную информацию! – Хэнк шлепнул ладонью по подлокотнику кресла. – Так кто это сотворил?
Вот только этого ему и не хватало: любоваться, как противный коротышка расплывается в улыбке, предвкушая смачные подробности. Одет в синтетический костюм и рубашку с цветочным узором, на шею повесил толстую золотую цепочку с медальоном – как только медальон не запутается в густом подшерстке у него на груди? На пальце сверкает бриллиант размером с лесной орех, а зубы кажутся неправдоподобно белыми на фоне загара. Нос картошкой, черные волоски в вывернутых ноздрях.
– Мы еще не вполне уверены, – ответил Лин-ли. – Однако вы вполне подходите под описание.
Хэнк тупо уставился на него.
– Подхожу под описание? – заквохтал он. Присмотрелся к Линли повнимательней и осклабился. – Чертовы британцы! Никак не привыкну к вашему юмору. Но я прогрессирую, верно, Сай?
Линли наконец отважился взглянуть на своего друга и подметил его улыбку. Глаза Сент-Джеймса смеялись.
– Верно, верно, – подхватил «Сай».
Они возвращались в гостиницу уже затемно. Барбара исподтишка присматривалась к Линли. Никогда бы в жизни она не поверила, что такой человек мог потерпеть разочарование в любви. Но сегодня вечером в богом забытой деревушке она наткнулась на неоспоримое доказательство. Дебора.
Там, в зале, был ужасный момент, когда все трое немо уставились друг на друга и никто не находил слов. Тогда Дебора шагнула вперед с приветливой улыбкой, протянула руку.
– Томми! Как тебя занесло в Келдейл? – спросила она.
Линли совершенно растерялся. Барбара видела его смятение и поспешила на помощь.
– Расследование, – кратко пояснила она.
И тут на них набросился этот жуткий маленький американец – в кои-то веки его вмешательство пришлось кстати, – и все с облегчением вздохнули.
Сент-Джеймс так и остался сидеть у огня. Он вежливо поздоровался с другом, но почти не шевелился, глаза его неотступно следовали за женой, Если внезапное появление Линли как-то обеспокоило его, если ничем не скрытые чувства Линли пробудили в новобрачном ревность, на лице его это никак не отразилось. Из двоих супругов явно больше расстроилась Дебора. Она покраснела, руки ее то сжимались на коленях, то падали бессильно, взгляд беспокойно перебегал с одного мужского лица на другое. Когда Линли сообщил, что они с Барбарой удалятся сразу же после ужина, Дебора не сумела скрыть облегчения.
Автомобиль подъехал к гостинице, Линли выключил зажигание, потянулся, потер глаза.
– Кажется, я бы мог целый год проспать. Как вы думаете, каким способом миссис Бертон-Томас избавится от этого ужасного дантиста?
– Пустит в ход мышьяк? Он рассмеялся:
– Придется ей что-то с ним сделать. Он, похоже, готов еще на месяц тут застрять. Эдакое чучело!
– Да уж, в медовый месяц такой сосед ни к чему, – согласилась Барбара. Интересно, решится ли Линли продолжить эту тему? Скажет что-нибудь о Сент-Джеймсе и Деборе и странном совпадении, которое вновь свело их вместе? Скажет ли хоть что-нибудь о том, как он оказался в наименее удачной точке любовного треугольника?
Разумеется, он ничего не ответил. Вышел из машины и захлопнул дверь. Барбара продолжала наблюдать за ним. Нерушимое спокойствие. Полный контроль над чувствами. Все как положено выпускнику частной школы.
Дверь гостиницы распахнулась, и, обрамленная квадратом света, перед ними предстала Стефа Оделл.
– Я так и подумала, что это вы, – сказала она. – У вас гость, инспектор.
Дебора рассматривала свое отражение в зеркале. С тех пор, как Саймон вошел в комнату, он не произнес ни слова. Подошел поближе к огню, устроился в кресле со стаканом бренди. Дебора поглядывала на него, не зная, что сказать, не отваживаясь разрушить внезапно возведенную им преграду. «Не надо, Саймон! – молила она про себя. – Не отгораживайся от меня! Не уходи назад, во тьму». – Но может ли она произнести эти слова вслух, рискуя, что в ответ он упомянет Томми?
Дебора повернула кран и рассеянно уставилась на струю воды. О чем он там думает в одиночестве? Неужели призрак Томми преследует его? Уж не думает ли он, что Дебора закрывает глаза, когда они занимаются любовью, чтобы вообразить рядом с собой Томми? Он никогда ни о чем ее не спрашивал. Никогда. Он принимал все, что она говорила, все, что исходило от нее. Что же сказать или сделать теперь, когда их с Томми прошлое встало между нею и мужем?
Дебора поплескала водой на разгоряченное лицо, вытерла его, выключила воду и принудила себя вернуться в комнату. Она увидела, что Саймон уже лег в постель, и сердце ее упало. Тяжелый протез он оставил на полу у кресла, костыли прислонил к стене возле кровати. В комнате было темно, но при свете догорающего в камине огня Дебора разглядела, что Саймон еще не спит. Он даже не лег – сидел, опираясь на подушки, созерцая игру пламени.
Дебора подошла к постели, присела на краешек.
– Я растерялась, – пожаловалась она. Муж ощупью нашел руку жены.
– Я понимаю. Я все думал, чем тебе помочь. Но не знаю, что тут поделать.
– Я причинила ему боль, Саймон. Мне этого вовсе не хотелось, но так получилось, и я не могу притвориться, будто ничего не происходит. Я увидела его сегодня, и мне стало так больно из-за того, что он мучится. Как бы я хотела все исправить! Саймон коснулся ладонью ее щеки, обвел пальцем губы.
– Не так-то это просто, любовь моя. Тут ничего не исправишь. Ты ничем не поможешь ему. Ем; придется самому справиться с этим. Нелегко, конечно, потому что он влюблен в тебя. И оттого, чтс у тебя на пальце теперь обручальное кольцо, ничего не изменилось.
