– А из-за чего Гоуван сцепился в библиотеке с Гэбриэлом?
– Да кто-то сказанул что-то – кажется, Сайдем – насчет Мэри Агнес Кэмпбелл, что вроде бы она послужит ему алиби на прошлую ночь.
– Насколько это вероятно?
Барбара задумалась.
– Трудно сказать. Мэри Агнес, похоже, обожает театр. У нее милое личико и хорошая фигура… – Барбара тряхнула головой. – Инспектор, Гэбриэл старше ее лет на двадцать пять… Я, конечно, могу понять, почему ему понадобилось вокруг нее виться, но я и на минуту не могу представить, с чего бы ей согласиться… Если только, конечно… – Она еще немного подумала и вдруг с удивлением обнаружила, что одна веская причина все-таки имелась.
– Хейверс?
– М-м… Ну если только она видела в нем шанс начать новую жизнь. Ну, вы знаете, о чем речь. Помешанная на звездах девушка вдруг встречает известного актера и отдается ему в надежде, что он возьмет ее с собой в свою замечательную, интересную жизнь.
– Вы спрашивали ее об этом?
– Не было повода. О ссоре между Гоуваном и Гэбриэлом я узнала уже после разговора с Мэри Агнес. И пока больше с ней не виделась.
И не хотела видеться – из-за того, что рассказал Гоуван, из-за того, что Линли все равно наверняка извлечет из его рассказа все, что ему требуется…
Он, казалось, прочел ее мысли.
– Что Гоуван поведал вам о прошлой ночи?
– Он видел очень многое – после того, как читка была прекращена. Ведь ему пришлось убирать разлитые ликеры и осколки от бокалов в большом холле. Он же уронил поднос, когда Франческа Джеррард налетела на него, выскочив из гостиной. Целый час провозился, несмотря на помощь Хелен, между прочим.
Линли пропустил последнюю реплику мимо ушей, сказав только:
– И?..
Барбара знала, чего добивается Линли, но медлила, описывая менее важных для него людей, чьи действия Гоуван запомнил с поразительными подробностями. Леди Стинхерст, вся в черном, с потерянным видом бродила между салоном, столовой, гостиной и большим холлом – уже за полночь сверху спустился ее муж и увел ее; Джереми Винни под каким-то предлогом ходил за леди Стинхерст, изводил ее вопросами, на которые она категорически не желала отвечать; Джоанна Эллакорт помчалась наверх в припадке гнева – после громкой перебранки с мужем; Айрин Синклер и Роберт Гэбриэл закрылись в библиотеке. Относительная тишина наступила только в половине первого ночи.
Но Линли, с обычной своей проницательностью, понял, что это не все:
– Но, полагаю, Гоуван видел что-то еще.
Она прикусила изнутри нижнюю губу.
– Да, видел. Позднее, когда он уже лег, он услышал шаги в коридоре, у своей двери. Она как раз на углу, где нижний северо-западный коридор пересекается с большим холлом. Сколько было времени, он точно не знает, но, вероятно, уже ближе к часу. Из-за всех этих вечерних волнений это его насторожило. Поэтому он вылез из постели, открыл дверь и прислушался.
– И?..
– Снова услышал шаги. А потом как открылась и закрылась дверь.
Барбаре страшно не хотелось пересказывать остаток истории Гоувана, и она знала, что это видно по ее лицу. Тем не менее продолжила… Гоуван потом вышел из комнаты, добрался до конца коридора и выглянул в большой холл. Было темно – он сам несколько минут назад погасил свет, – но немного света попадало внутрь от уличных фонарей.
По быстро изменившемуся выражению лица Линли Барбара поняла, что он уже обо всем догадался…
– Он увидел Дэвис-Джонса, – сказал он.
– Да. Но он вышел из библиотеки, а не из столовой, где висят кинжалы, инспектор. Он держал бутылку. Должно быть, тот самый коньяк, который он принес к Хелен.
Она ждала, что Линли повторит вывод, к которому она уже пришла сама. В конце концов, столовая находится всего в тридцати футах от библиотеки. И неизменным оставался факт, что дверь Джой Синклер в коридор была заперта.
Однако Линли только сказал:
– Что еще?
– Ничего. Дэвис-Джонс поднялся наверх.
Линли повел Барбару к черной лестнице. Узкая, не покрытая ковром, освещаемая всего двумя голыми лампочками, она привела их в западное крыло дома.
– Что у Мэри Агнес? – спросил Линли, пока они поднимались.
– Согласно ее заявлению, которое она сделала до того, как я узнала о том, что у нее вроде бы какие-то отношения с Гэбриэлом, она не слышала ночью ни звука. Только вой ветра, сказала она. Но, разумеется, она могла слышать это из комнаты Гэбриэла, а не из своей. Однако есть одна любопытная подробность, и мне кажется, вам надо о ней узнать. – Она подождала, пока Линли остановится и обернется. Рядом с его левой рукой стену портило довольно большое пятно, очертаниями напоминавшее Австралию. Оно было каким-то влажным. – Найдя сегодня утром тело, она сразу же пошла к Франческе Джеррард. Вместе они привели лорда Стинхерста. Он вошел в комнату Джой Синклер, довольно скоро вышел и приказал Мэри Агнес вернуться в свою комнату и ждать, пока за ней придет миссис Джеррард.
– К чему это вы клоните, сержант?
– Я клоню к тому, что Франческа Джеррард пришла к Мэри Агнес только через двадцать минут. И только тогда лорд Стинхерст велел Мэри Агнес поднять всех и сказать, чтобы они пришли в гостиную. А за это время он успел сделать несколько телефонных звонков из кабинета Франчески – он рядом с комнатой Мэри Агнес, поэтому ей был слышен его голос. И дважды звонили ему, инспектор.
Когда Линли не отреагировал и на это сообщение, Барбара почувствовала, как ее начало жечь прежнее раздражение.
– Сэр, вы ведь не забыли лорда Стинхерста? Вы знаете, что в настоящий момент ему следовало бы направляться в полицейский участок как подозреваемому в уничтожении улик, противодействии полиции и убийстве.
– Это несколько преждевременно, – заметил Линли.
Его спокойствие только растравило Барбару.
– Неужели? – вопросила она. – И в какой же момент вы пришли к такому славному решению?
– Я пока не получил ни одного доказательства того, что лорд Стинхерст убил Джой Синклер. – Тон Линли свидетельствовал о его ангельском терпении. – Но даже если бы я его подозревал, то не стал бы арестовывать человека на основании того, что он сжег пачку экземпляров пьесы.
– Что? — процедила сквозь зубы Барбара. – Вы уже все решили насчет Стинхерста, да? Доверившись тому, кто первые десять лет своей карьеры провел на чертовой сцене и, без сомнения, выдал сегодня вечером свой лучший спектакль, объясняясь с вами! Великолепно, инспектор. Я горжусь нашей полицией!
– Хейверс, – спокойно сказал Линли, – не забывайтесь.
Он напомнил ей, что он старший по званию. Барбара поняла это и обязана была отступить, но она не собиралась этого делать, чувствуя абсолютную свою правоту.
– Чем же он убедил вас в своей невиновности, инспектор? Сказал, что они с вашим папочкой когда-то вместе учились в Итоне? Что он хотел бы почаще видеться с вами в лондонском клубе? Или нет, еще лучше – что он уничтожил улики, которые совершенно никакого отношения не имеют к убийству, и что вы можете ему всецело доверять, поскольку он настоящий джентльмен, прямо как вы!
