– Я хочу поговорить с тобой! – крикнула она в закрытую дверь гостиной. – Майкл! Ты слышишь меня? Мне надо с тобой поговорить. Сейчас! – Тем временем она заметила, что дверь не заперта, и толкнула ее ногой. – Майкл, почему, черт побери, ты не отвечаешь, когда?..
И тут волосы у нее встали дыбом. Он лежал на полу. Кто-то лежал на полу, потому что Нэнси видела только ногу. Одну ногу. Не две. Это было странно, если только он не заснул, задрав одну ногу наверх и забыв о другой… Как он мог спать? В доме душно. Очень душно. И Молли кричала…
– Мик, не шути со мной.
Ответа не было. Не в силах кричать, Молли тихонько хныкала, но Нэнси вошла в комнату:
– Это ты, Мик?
Ни звука. Однако Нэнси уже видела, что это Мик. Она узнала его ботинок, легкомысленный красный сапожок с серебристой металлической ленточкой вокруг лодыжки. Новое приобретение Мика. Можно было бы и не тратить деньги. Слишком дорого, сказала она ему. Нет денег. Ты отбираешь у ребенка… На полу лежал Мик. И она знала, что он делает вид, будто спит, не желая слышать ее упреки.
Все же странно, что он не вскочил, смеясь и радуясь, что сумел напугать жену. А она в самом деле была напугана. Что-то не так. Бумаги валяются на полу в куда большем беспорядке, чем обычно, когда Мик придумывал очередную шутку. Ящики стола выдвинуты. Шторы опущены. Снаружи кричит кошка, а внутри ни звука, тишина, и в воздухе стоит тяжелый запах пота и испражнений.
– Мики!
Она почувствовала, как пот течет у нее под мышками, по рукам. Вовсю крутилась Молли. Нэнси заставила себя сделать еще несколько шагов. Один. Другой. Еще один фут. Еще шесть дюймов. И тут она поняла, почему ее муж не слышал криков Молли.
Хотя Мик неподвижно лежал на полу, он вовсе не делал вид, будто спит. Глаза открыты. Они, как стеклянные, и смотрят в одну точку, а еще Нэнси заметила, что по радужной оболочке ползет муха.
Ей казалось, будто его тело плывет в знойном мареве. Он должен пошевелиться, подумала Нэнси. Невозможно так долго не шевелиться. Неужели еще одна шутка? Неужели он не чувствует муху?
Потом Нэнси увидела еще мух. Шесть или восемь. Обычно они летали по кухне и мешали ей готовить еду. А теперь они кружили над животом Мика, где его брюки разорваны и спущены, где… рана…
* * *
Нэнси бежала не разбирая дороги, не зная, куда она бежит. Главное – быть подальше от дома.
Выскочив из дома, она миновала калитку, бросилась на Вирджин-плейс. Опять захныкала Молли. Нэнси зацепилась каблуком за камни, едва не упала, но сделала еще три шага, ударилась о бак с мусором и удержалась на ногах, схватившись за водосточную трубу.
Темно хоть глаз выколи. В лунном свете были видны крыши домов, от которых на улицу падали такие черные тени, что Нэнси чудом сохраняла равновесие. Впереди Айви-стрит, и Нэнси решила идти по направлению к ней, всей душой возжаждав оказаться в безопасности на Пол-лейн.
– Пожалуйста.
Ей казалось, что она кричит, а на самом деле она и сама не услышала себя. Еще мгновение – и словно упала завеса. До Нэнси донеслись голоса, смех, шутки с Пол-лейн.
– Ладно, я верю тебе. Ну, найди Кассиопею, – говорил приятный мужской голос. – Ох, Хелен, ради всего святого, найди хотя бы Большую Медведицу.
– Ну же, Томми, я всего лишь стараюсь быть терпеливой. А ты ведешь себя как двухлетний младенец. Я не могу…
Слава богу. Нэнси подбежала к ним, ворвалась в их кружок, упала на колени.
– Нэнси!
Кто-то взял ее под руку, помог подняться. Молли раскричалась.
– Что такое? Что случилось?
Голос Линли. Линли обнимает ее за плечи. В нем ее спасение.
– Мик! – крикнула она и вцепилась в пиджак Линли. – Мик! Мик! – вопила она.
В домах начали зажигаться огни.
* * *
Сент-Джеймс и Линли вместе вошли в дом, оставив женщин у садовой калитки. Мик Кэмбри лежал в гостиной, футах в двадцати от входной двери. Оба мужчины приблизились к нему и застыли, охваченные ужасом.
– Боже мой! – прошептал Сент-Джеймс.
Много чего ему пришлось повидать за годы службы в Нью-Скотленд-Ярде, но то, что сделали с Кэмбри, поразило его до глубины души. Отведя взгляд, он обратил внимание, что кто-то внимательным образом обыскал комнату, судя по выдвинутым ящикам и разбросанным по всей комнате документам, письмам, счетам, разорванным фотокарточкам и брошенной рядом с диваном пятифунтовой банкноте.
Реакция Сент-Джеймса была привычной, рожденной его, правда, недолгой службой в полиции и подкрепленной пристрастием к судебной медицине. Позднее он сам удивлялся, почему ему пришло в голову отказаться от службы в полиции.
– Нам понадобится Дебора, – сказал он.
Линли сидел на корточках возле трупа и тотчас вскочил, чтобы перехватить Сент-Джеймса:
– Ты в своем уме? Даже думать не смей… Чудовищно. Надо заявить в полицию. Тебе это известно не хуже, чем мне.
Сент-Джеймс все же распахнул дверь:
– Дебора, будь добра…
– Стой, где стоишь, Дебора, – прервал его Линли. – Не смей, – проговорил он, обращаясь к Сент-Джеймсу. – Я серьезно.
– Томми, в чем дело?
Дебора сделала один шаг в направлении дома.
– Ничего.
Сент-Джеймс с любопытством смотрел на Линли, стараясь понять и не понимая, почему он не хочет получить помощь от Деборы.
– Томми, это займет всего несколько минут, – попробовал объяснить он. – Думаю, так будет лучше. Кто знает, что представляют собой местные полицейские. Не исключено, что они попросят тебя помочь им. Так что давай сделаем несколько снимков. А потом звони. – Он обернулся. – Дебора, неси свой фотоаппарат.
Она сделала несколько шагов:
– Конечно…
– Дебора, жди там.
Доводы Линли показались Сент-Джеймсу разумными, но не его отношение к делу, если учесть, что нельзя было терять время.
– А фотоаппарат? – спросила Дебора.
– Стой, где стоишь!
Мужчины никак не могли договориться, и Дебора, застыв с поднятой рукой, лишь переводила взгляд с Сент-Джеймса на Линли и обратно.
– Томми, что ты?..
Легко коснувшись ее руки, леди Хелен остановила ее и сама направилась к мужчинам:
– Что тут у вас?
– Хелен, принеси фотоаппарат Деборы, – попросил Сент-Джеймс. – Мик Кэмбри убит, и я хочу сфотографировать комнату, прежде чем мы позвоним в полицейский участок.
Больше он ничего не произнес, пока не получил фотоаппарат, но и тогда лишь молча осмотрел его, понимая, что нагнетает напряженность. Он сказал себе, что для Линли важно не пустить Дебору в комнату, не дать ей фотографировать труп. Наверняка так оно и было, когда он потребовал, чтобы Дебора оставалась на месте. Он не понял намерений Сент-Джеймса. Подумал, будто Сент-Джеймс попросит ее делать снимки. Взаимонепонимание привело к конфликту. И не важно, что они далеко не все высказали друг другу, сам факт конфликта накалил атмосферу дальше некуда.
