— Я бы так и предпочла, — ответила Ардери. — К несчастью, кажется, все высшее начальство Лондона контролирует это дело.
— А… Политика.
— Именно.
Все трое знали, как это происходит. Лондон был поделен на самостоятельные полицейские участки. Протокол требовал от полиции Кента брать разрешение у соответствующего начальника на каждое вторжение в его работу для проведения допроса или беседы. Бумажная работа, телефонные звонки и политическое маневрирование зачастую занимали столько же времени, сколько и само расследование. Гораздо легче передать его вышестоящим инстанциям в Нью-Скотленд-Ярде.
— Инспектор Ардери будет заниматься этим делом в Кенте, — сказал Линли.
— Оно уже полным ходом расследуется, инспектор, — заметила Ардери. — Наша группа находится в коттедже с середины дня.
— А мы будем делать свою часть работы в Лондоне, — закончил Линли.
Барбара нахмурилась неправомерности того, о чем они договаривались, но с осторожностью облекла свои возражения в слова, сознавая понятное намерение инспектора Ардери защитить свою территорию.
— А не создаст ли это путаницы, сэр? Левая рука не знает… Слепой ведет слепого… Ну вы понимаете, о чем я.
— Ничего страшного. Я буду координировать свои действия с инспектором Ардери.
Я буду координировать свои действия. Он сделал это великодушное заявление со всей непринужденностью, но Барбара услышала подтекст так же ясно, как если бы он был озвучен. Ардери хотелось самой вести дело. Начальники Ардери его у нее отняли. Линли и Хейверс придется изо всех сил умасливать Ардери, чтобы добиться нужного им сотрудничества от ее группы.
— О конечно, конечно, — подхватила Барбара. — И с чего же начнем?
Ардери поднялась одним гибким движением. Она оказалась необыкновенно высокой. Когда Линли также поднялся, то при его росте в шесть футов и два дюйма, разница составила всего два дюйма.
— В данный момент вам есть что обсудить, инспектор, — заявила Ардери. — Не ошибусь, если скажу, что я вам больше не нужна. Свой номер я записала на первой странице отчета.
— Я видел. — Линли достал из ящика стола визитную карточку и передал ее Ардери.
Не взглянув на карточку, Ардери убрала ее в сумочку.
— Я позвоню вам утром. К этому времени у меня уже будет какая-то информация из лаборатории.
— Прекрасно.
— В таком случае, до свидания, — сказала инспектор Ардери. И добавила с подчеркнуто насмешливой улыбкой, имея в виду внешний вид Линли: — Приношу свои извинения, если невольно нарушила ваши планы на выходные.
Она кивнула Барбаре, попрощавшись с ней единственным словом: «Сержант», — и оставила их. Ее шаги отдавались резким эхом, пока она шла от кабинета Линли до лифта.
— Как думаете, в Мейдстоуне ее держат в морозильнике и размораживают только по особым случаям? — не выдержала Барбара.
— Я думаю, что она выполняет грязную работу в грязнейшей из профессий. — Снова усевшись, он стал перебирать бумаги. Барбара посмотрела на него проницательным взглядом.
— Вот это да! Она вам понравилась? Она достаточно красива, и признаюсь, увидев ее в вашем кабинете, я подумала, что вы… Ну вы и сами догадались, не так ли? Но она действительно вам понравилась?
— От меня этого не требуется, — сказал Линли. — От меня требуется просто работать вместе с ней. Так же, как и с вами. Так что — начнем?
Он воспользовался преимуществом старшего по званию, что делал редко. Барбаре хотелось побрюзжать по этому поводу, но она понимала, что равное звание Линли и Ардери означало, что в щекотливой ситуации они будут держаться заодно. Спорить смысла не было. Поэтому она ответила согласием.
Линли обратился к бумагам.
— У нас есть несколько интересных фактов. Согласно предварительным данным, Флеминг умер ночью в среду или рано утром в четверг. Пока временем смерти считается промежуток между полночью и тремя часами. — Он помолчал минуту-другую, читая и помечая что-то в тексте. — Его нашли сегодня утром… без четверти одиннадцать, когда прибывшая полиция Большого Спрингбурна смогла войти в коттедж.
— Что в этом интересного?
— А то — и вот вам интересный факт номер один, — что с вечера среды до утра пятницы никто не сообщил об исчезновении Кеннета Флеминга.
— Возможно, он уехал на несколько дней, чтобы побыть в одиночестве.
—Это приводит нас к интересному факту номер два. Отправляясь именно в этот коттедж в Спрингбурне, он к одиночеству не стремился. Там живет женщина. Габриэлла Пэттен.
— Это важно?
— Она жена Хью Пэттена.
— И кто такой?..
— Директор компании под названием «Пауэрсорс», которая этим летом спонсирует наши матчи с Австралией. Она — Габриэлла, его жена — исчезла. Но ее машина до сих пор стоит в гараже коттеджа. Ваши соображения?
— У нас есть подозреваемый?
— Вполне вероятно, я бы сказал.
— Или это похищение?
Он покачал кистью руки, выражая свое сомнение, и продолжал:
— Интересный факт номер три. Хотя тело Флеминга нашли в спальне, он, как вы видели, был в полном облачении, за исключением пиджака. Но ни в спальне, ни в коттедже не нашли сумки с вещами, какие берут с собой на отдых.
— Он не собирался оставаться? Может, его ударили и бесчувственного отнесли наверх, чтобы создать впечатление, будто он решил прилечь?
— И интересный факт номер четыре. Его жена и дети живут на Собачьем острове. Но сам Флеминг последние два года живет в Кенсингтоне.
— Значит, они живут раздельно, так? Тогда почему это — интересный факт номер четыре?
— Потому что он живет — в Кенсингтоне — с женщиной, которая является владелицей коттеджа в Кенте.
— С этой Габриэллой Пэттен?
— Нет. С некоей третьей женщиной. Зовут ее, — Линли провел пальцем по странице, — Мириам Уайтлоу.
Водрузив ногу на ногу, так что лодыжка одной легла на колено другой, Барбара поиграла шнурком высоких красных кроссовок.
— Этот Флеминг везде поспел в свободное от крикета время. Жена на Собачьем острове, и… как ее… любовница в Кенсингтоне?
— Похоже на то.
— А в Кенте кто тогда?
— Вот в этом и вопрос, — сказал Линли и поднялся. — Давайте-ка начнем искать ответ.
Глава 4
Дома по Стаффордшир-террас шли вдоль южного склона Кэмденского холма и являли собой вершину викторианской архитектуры в северной части Кенсингтона. Они были выстроены в классическом, подражающем итальянскому стиле, уснащенные балюстрадами, эркерами, карнизами, выполненными орнаментальной кладкой с небольшими выступами, и другими белыми лепными украшениями, призванными оживить то, что иначе представляло бы собой невыразительные массивные сооружения из серого кирпича. Отгороженные черными коваными решетками, они тянулись вдоль узкой улицы с унылым достоинством, и их фасады разнились лишь цветущими растениями в ящиках на окнах и в декоративных горшках.
