— Вы обсуждали с ним ваши сомнения?
—Мы обсуждали все, инспектор. Несмотря на всякие домыслы таблоидов, я относилась к Кену, как к сыну. Более того, он был мне сыном во всех отношениях, только что не рожденным и формально не усыновленным.
— У вас нет других детей?
Она посмотрела на обогнавший их «порше», за которым следовал мотоциклист с длинными рыжими волосами, как знамя развевавшимися из-под шлема, формой похожего на эсесовский.
— У меня есть дочь, — произнесла миссис Уайтлоу.
— Она в Лондоне?
И снова долгая пауза перед ответом, словно обгоняемые машины могли подсказать ей, какие и сколько слов выбрать.
— Насколько мне известно. Мы не общаемся уже много лет.
— Что должно было сделать общение с Флемингом вдвойне ценным для вас, — заметила сержант Хейверс.
— Потому что он занял место Оливии? Если б это было так просто, сержант. Одного ребенка другим не заменишь. Это не собаку завести.
— Но разве нельзя одни отношения сменить другими?
— Можно развить новые отношения. Но шрам от старых остается. А на шрамах ничего не растет. Сквозь них ничто не может прорасти.
— Но новые отношения могут стать такими же важными, как и предыдущие, — сказал Линли. — Вы не согласны?
— Они могут стать более важными, — сказала миссис Уайтлоу.
Они съехали на шоссе М20 и стали продвигаться на юго-восток. Следующее свое замечание Линли сделал, только когда они благополучно утвердились в крайнем правом ряду,
— Вы владеете изрядной собственностью, — сказал он. — Типография в Степни, дом в Кенсингтоне, коттедж в Кенте. Полагаю, у вас есть и другие вложения, особенно если типография — процветающее предприятие.
— Я не богата.
— Но, осмелюсь заметить, в средствах не стеснены.
— Доход от компании вкладывается в компанию же, инспектор.
— Что увеличивает ее стоимость. Это семейный бизнес?
— Его основал мой свекор. И унаследовал муж. Когда Гордон умер, управлять ею стала я.
— А после вашей смерти? Вы позаботились о будущем компании?
Сержант Хейверс, по-видимому поняв, куда клонит Линли, заерзала на сиденье, чтобы отвлечь внимание миссис Уайтлоу.
— Что сказано о типографии в вашем завещании, миссис Уайтлоу? Кто что получает?
Она сняла темные очки и убрала их в кожаный футляр, который достала из сумочки. Надела простые очки.
— Мое завещание составлено в пользу Кена.
— Понятно, — задумчиво проговорил Линли. Он увидел, что сержант Хейверс достала из сумки свой блокнот. — Флеминг об этом знал?
— Боюсь, я не совсем понимаю цель вашего вопроса.
— Мог ли он кому-то сказать? Вы сами говорили кому-нибудь?
— Какое это имеет значение теперь, когда он умер?
— Это имеет огромное значение. Если он умер из-за этого.
— Вы полагаете,..
— Что кому-то мог не понравиться тот факт, что Флеминг был вашим наследником. Что кто-то мог решить, будто он воспользовался… — Линли поискал эвфемизм, — нестандартными средствами, чтобы завоевать вашу симпатию и доверие.
— Такое случается, — вставила Хейверс.
— Уверяю вас, в данном случае этого не произошло. — Тон миссис Уайтлоу колебался между вежливым спокойствием и холодной яростью. — Как я сказала, я знаю… знала Кена Флеминга с тех пор, когда ему было пятнадцать лет. Он начинал моим учеником. Со временем он стал моим сыном и другом. Но он не был… не был.., — Голос ее задрожал, и она замолчала, пытаясь совладать с собой. —Он не был моим любовником. При этом, буду откровенна, инспектор, я в достаточной мере женщина, чтобы не раз пожалеть, что я не двадцатипятилетняя девушка, у которой впереди вся жизнь, а не смерть. Желание, я думаю, вы со мной согласитесь, резонное. Женщины остаются женщинами, а мужчины мужчинами, невзирая на свой возраст.
— А если возраст не имеет значения? Для них обоих?
— Кен был несчастлив в браке. Ему нужно было время, чтобы во всем разобраться. Я же была рада дать ему такую возможность. Сначала в Спрингбурнах, когда он играл за Кент. Потом в моем доме, когда команда Мидлсекса предложила ему контракт. Если со стороны кажется, будто он вел себя со мной, как жиголо, или я пыталась вцепиться своими кривыми когтями в мужчину моложе себя, ничем не могу помочь.
— Вы стали мишенью сплетен.
— Что не имело для нас никаких последствий. Мы знали правду. Теперь и вы ее знаете.
Линли в этом усомнился. Он давно обнаружил, что правда редко бывает такой простой, какой выглядит на словах.
Они свернули с шоссе и, петляя по проселочным дорогам, направились в сторону Спрингбурнов. После Большого Спрингбурна миссис Уайтлоу показывала дорогу, пока они наконец не добрались до Водной улицы и не поехали по ней. «Бентли» миновал ряд коттеджей, выстроившихся по краю засеянного льном поля. Сразу за коттеджами начинался извилистый спуск, ведущий к коттеджу, который стоял на пригорке, окруженном хвойными деревьями и стеной, подъездную дорожку перекрывала полицейская лента. У стены стояли две машины — патрульная полицейская и «ровер» цвета «синий металлик». Линли припарковался перед «ровером».
Линли осмотрелся — поле хмеля напротив, горстка старых коттеджей дальше по улице, характерные трубы с крышами на сушилках для хмеля, поросший травой загон по соседству. Он повернулся к миссис Уайтлоу.
— Вам нужно время?
— Я готова.
— Внутри коттеджу нанесен некоторый ущерб.
— Я понимаю.
Он кивнул. Сержант Хейверс выпрыгнула из машины и открыла дверцу для миссис Уайтлоу. Та мгновение постояла неподвижно, вдыхая крепкий, медицинский запах рапса, который гигантским желтым покрывалом застилал склон фермерских земель, вдоль которого шла улочка. В отдалении куковала кукушка. В небе носились стрижи, кругами поднимаясь все выше и выше на своих похожих на турецкую саблю крыльях.
Линли, пригнувшись, поднырнул под полицейскую ленту, потом приподнял ее для миссис Уайтлоу. Сержант Хейверс следовала за ней с блокнотом в руке.
Линли распахнул дверь гаража, стоявшего у начала дорожки, и миссис Уайтлоу, ступив внутрь, подтвердила, что стоявший там «астон-мартин» похож на машину Габриэллы Пэттен. Точно сказать она не могла, так как не знала номера, но знала, что Габриэлла водит «астон-мартин», так как приезжала на таком автомобиле в Кенсингтон повидаться с Кеном.
— Хорошо, — сказал Линли, а Хейверс переписала номер. Он попросил миссис Уайтлоу осмотреться в гараже — не пропало ли что-нибудь.
Вещей здесь было немного: три велосипеда, два из них со спущенными шинами, велосипедный насос, старинные сенные вилы с тремя зубцами, несколько корзин, висевших на крючках, сложенный шезлонг, подушки для садовой мебели.
