Потом он попал в поле зрения Барбары с большим красным термосом в руке. Пошарив в шкафчике, Робин достал маленькую разделочную доску, положил на нее четыре голубых таблетки и деревянной ложкой раздавил их в порошок. Аккуратно ссыпал порошок в термос.
Переместился к плите, на которой что-то подогревалось. С минуту мешал, негромко насвистывая. Затем перелил из кастрюльки в термос дымящуюся жидкость — по запаху, томатный суп. После этого завинтил крышку термоса, тщательно уничтожил следы своей деятельности, окинул кухню взглядом и, похлопав себя по карманам, достал ключи от машины. И вышел через заднюю дверь в ночь, выключив на кухне свет.
Барбара помчалась наверх, кинулась у себя в комнате к окну. «Эскорт» Робина бесшумно — и с выключенными фарами — катил по подъездной дорожке к дороге. Но как только он окажется на улице, они его увидят. И последуют за ним.
Она посмотрела направо, налево. Подождала, приглядываясь. Автомобиль Робина ожил, едва оказавшись на проезжей части. Включив фары, он поехал на запад, в направлении деревни. Но никто за ним не последовал. Прошло пять секунд. Десять. Пятнадцать. Никого.
— Черт! — прошептала Барбара. — Проклятье… Проклятье!
Схватив свои ключи, она сбежала вниз и через кухню выскочила на улицу. Втиснулась в свою крохотную машинку, с ревом газанула и рванула в сторону Бербейдж-роуд. Барбара ехала с выключенными фарами в сторону деревни и молилась, перемежая молитвы проклятиями.
В центре деревни она притормозила на развилке у памятника королю Альфреду. Налево дорога уходила на юг, к Амсфорду. Направо — вела к Мальборо и проселку, который шел через долину Вуттон, Стэнтон-Сент-Бернард, Аллингтон и мимо призрачной меловой лошади, на протяжении тысячелетий скачущей на фоне холмов. Барбара свернула направо и нажала на акселератор. Она промчалась мимо погруженного в темноту полицейского участка, магазинчика Элвиса Патела, мимо почты. Через мост на канале Кеннета и Эйвона ее малолитражка, казалось, перелетела.
За каналом деревня кончалась и начинались поля. Барбара обвела взглядом лежавшее перед ней пространство. Прищурившись, всмотрелась в даль. Она ругала неизвестную причину, помешавшую полиции установить слежку, и слышала голос Линли, говоривший, что безопасность мальчика — превыше всего, что Пейн может его убить, если материал не появится в газете. Перед глазами у нее стояло тело Шарлотты Боуэн, каким она видела его на столе патологоанатома, и Барбара колотила по рулю, крича:
— Будь ты проклят! Куда ты делся?
И тут она его увидела — впереди, примерно в четверти мили от нее, в промежутке между деревьями сверкнули фары. Барбара сорвалась с места. Это была ее единственная надежда.
Он не спешил так, как она. По его разумению, в этом не было нужды. Насколько он знал, и его мать, и Барбара спали. Зачем привлекать к себе внимание, мчась по дороге, словно за тобой черти гонятся? Поэтому Барбара нагнала его, и когда он проехал мимо ярко освещенной бензоколонки за Оаром, убедилась, что действительно преследует «эскорт» Робина Пейна. Возможно, подумала она, Бог все же есть.
Но за ней никто не следовал. Из чего Барбара сделала вывод, что может рассчитывать только на себя. Без оружия, без плана действий и без всякого понимания того, что толкнуло Робина на тропу убийств и разрушения стольких жизней.
Линли сказал, что есть третий ребенок, отцом которого является Деннис Лаксфорд. Поскольку похититель приказал издателю объявить о своем первенце и поскольку признание Лаксфорда, касающееся Шарлотты Боуэн, не удовлетворило его, оставалось только предположить, что был ребенок постарше. И это был ребенок, о котором знал Робин Пейн. Знал и таил злобу. Достаточно сильную, что5ы убить. Так кто?..
Он изменился, сказала Селия. Вернувшись сразу после окончания, как она думала, курсов по подготовке детективов, Робин повел себя странно. Когда он покидал Вуттон-Кросс, Селия считала, что они поженятся. Когда он вернулся, она почувствовала возникшую между ними пропасть. Она решила, что причина — другая женщина в жизни Робина. А что, если Робин узнал что-то про нее? Про Селию? Про ее отношения с другими мужчинами? Про ее отношения с Деннисом Лаксфордом?
Впереди Робин свернул с основной дороги налево, на проселок, огоньки фар прорисовывали его извилистый путь в глубь полей. Достигнув поворота на проселок, Барбара рискнула включить на мгновение свои фары, чтобы понять, куда точно он движется.
Она увидела указатель на Файфилд, Локеридж и Уэст-Овертон. И рядом — темно-коричневое на белом фоне — символическое изображение замка со стрелкой, указывающей направление. Вот оно, подумала Барбара. Сначала ветряная мельница. Теперь замок. Робин Пейн, как он сам сказал, давно знаком со всеми уединенными местами в Уилтшире, где можно вволю пошалить.
Возможно, он даже бывал там с Селией. Возможно, поэтому он специально и выбрал замок. Но если все закрутилось из-за Селии Мэтесон и ее связи с Деннисом Лаксфордом, когда и как они сошлись? Шарлотте Боуэн было десять лет. Если она не первый ребенок Лаксфорда, тогда настоящий первенец, понятное дело, должен быть старше. И даже если он старше всего на несколько месяцев, получается, что Селия Мэтесон путалась с Деннисом Лаксфордом в подростковом возрасте. А кстати, сколько ей лет? Двадцать четыре года? Самое большее, двадцать пять. Если она переспала с Лаксфордом и в результате родила ребенка, который старше Шарлотты Боуэн, тогда ей самой было всего четырнадцать. Ничего невозможного в этом нет, так как несовершеннолетние девочки рожают постоянно. Но хотя Лаксфорд и казался в высшей степени неприятным типом — если судить по его газете, — никакими свидетельствами того, что он любитель подростков, Барбара пока не располагала. А если учесть, какую характеристику дала Лаксфорду Портли, описывая его пребывание в Беверстоке во время учебы, особенно по сравнению с другими мальчиками, то приходилось признать…
Постой-ка, подумала Барбара. Черт возьми. Она покрепче сжала руль. Автомобиль Робина вильнул, нырнул в туннель, образованный кронами деревьев, вынырнул и медленно пополз в горку. Постоянно переводя взгляд с его машины на разбитые колеи, по которым ехала, и обратно, Барбара извлекала из памяти наиболее яркие подробности рассказа Портли. Группа мальчиков из Беверстока — старшеклассники, одного возраста с Деннисом Лаксфордом — регулярно занималась сексом с деревенской девушкой в старом погребе на территории школы. Каждый платил ей два фунта за удовольствие. Она забеременела. Последовал скандал, исключение из школы и прочие санкции. Так? Поэтому, если местная девушка выносила и родила здорового ребенка, который жив и по сей день, тогда ему должно быть — Барбара быстро подсчитала — двадцать девять лет.
Черт, подумала Барбара. Робин Пейн не просто знал о ребенке Лаксфорда. Робин Пейн думал, что он и есть этот ребенок. Как он пришел к такому выводу, Барбара понятия не имела. Но знала это так же точно, как то, что сейчас он ведет ее к мальчику, которого считает своим единокровным братом. Она даже вспомнила, как он сказал ей в тот вечер, когда они проезжали мимо Беверстокской школы: «У меня в роду вообще никого нет», Барбара подумала, что он имеет в виду — никого значительного. Теперь она поняла: он имел в виду именно то, что сказал. Вообще никого, по крайней мере, официально.
