— Джоэл Вудуорд там был? Сколько ему тогда было лет?
— Где-то девятнадцать. Он в то время учился в Лондонском университете, начинал изучать курс политических наук. Там он и до сих пор. С двадцати двух лет заочно работает над докторской. По сведениям из офиса Боуэн, в настоящий момент он где-то в тех краях. Он был следующим в моем списке тех, с кем я собирался поболтать, но вот не могу его отыскать. Пытаюсь с полудня.
— Какая-нибудь связь с Уилтширом? Какая-нибудь причина у того или другого Вудуорда свалить Ив Боуэн?
— Над Уилтширом я еще работаю. Но должен сказать, что у полковника имеются планы в отношении Джоэла. Политические планы, которых он не скрывает. — Парламент?
— В точку. И он не большой поклонник мисс Боуэн. Полковник Вудуорд, продолжал Нката, имеет твердое представление о месте женщины. И оно не в политике. Сам полковник трижды вдовец, и ни одна из его жен не чувствовала потребности проявлять себя в какой-либо области помимо домашней. И хотя он признает, что у Ив Боуэн «духу побольше, чем у нашего уважаемого премьера», в то же время он не скрывает, что она не слишком ему нравится. Но у него хватает цинизма понимать: чтобы консервативная партия держалась у власти, избирателям необходимо предложить наиболее достойного кандидата, а наилучший из возможных кандидатов не всегда тот, с кем находишься в хороших отношениях.
— Он подыскивает ей замену? — спросил Линли.
— С радостью заменил бы ее своим сынком, — сказал Нката. — Но на это никаких шансов, если только кто-то или что-то не вытеснит ее из власти.
Интригующе, подумал Линли. И подтверждает то, что сама Ив Боуэн говорила несколько иными словами: в политике злейшие враги носят личину друзей.
— Что насчет Алистера Харви? — спросил Нката.
— Скользкий как угорь.
— На то он и политик, старик.
— Похоже, он ничего не знает о связи Боуэн и Лаксфорда в Блэкпуле, утверждал, будто даже не помнит, что Боуэн там находилась.
— Вы ему верите?
— Честно говоря, да. Но потом позвонила Хейверс. Линли пересказал Нкате сообщение сержанта
Хейверс и закончил:
— А еще ей удалось раскопать кое-какие факты из винчестерского прошлого Харви. В его школьном личном деле можно найти практически все, что ожидаешь увидеть. Но одно увлечение стоит особняком. В последние два года учебы он был одержим экологией и походами по сельской местности. И путешествовали ребята почти всегда по Уилтширу, по территории Солсберийской равнины.
— Следовательно, он знает эти места.
Линли взял оставленные рядом с телефоном листки сообщений, разложенные веером. Надев очки, стал их просматривать, спросил:
— Ничего нового насчет бродяги?
— Полная тишина. Но пока рано. Мы показали рисунок еще не всем констеблям-добровольцам с Уигмор-стрит. И никто из проверяющих местные ночлежки еще не объявлялся.
Линли бросил бумажки на стол, снял очки и потер глаза.
— Мы движемся черепашьим шагом.
— Что Хильер? — проницательно спросил Нката.
— Как обычно. Ему бы хотелось объявить о раскрытии в течение двадцати четырех часов — к вящей славе Ярда. Но он знает, как обстоят дела, и не спорит, что мы находимся в страшно невыгодном положении. — Линли подумал о журналистах, которых накануне вечером видел у дома Ив Боуэн, и о заголовках на первых страницах газет — «Полиция в поиске» и «Член парламента сказала — никаких копов», — которые видел этим утром в киосках. — Черт бы их побрал, — ругнулся он.
— Кого это? — спросил Нката.
— Боуэн и Лаксфорда. Завтра будет неделя со дня похищения. Если бы они обратились к нам в первые же часы после ее исчезновения, мы бы ее уже нашли. А так мы пытаемся взять остывший след через шесть дней после события, расспрашиваем возможных свидетелей, которых это дело не интересует и ничего им не сулит, — а вдруг они что-то вспомнят. Безумие какое-то. Мы полагаемся на удачу, а мне это совсем не нравится.
— Но удача как раз чаще всего и помогает. — Нката откинулся в кресле Линли. Констебль смотрелся удивительно на месте в этом кресле. Потянувшись, он сложил руки на затылке, улыбнулся.
По этой улыбке Линли все понял.
— У вас есть что-то еще.
— Есть. Еще как есть.
— И?
— Это Уилтшир.
— И с кем Уилтшир связан?
— Ну, тут-то самое интересное и начинается.
Пробки задержали их в районе Уайтхолла и на Стрэнде, но во время медленного продвижения вперед и полных остановок Линли успел прочесть статью в «Санди таймс», которую Нката раскопал, исследуя прошлое подозреваемых. Статья вышла полтора месяца назад, она называлась «Поднимая таблоид» и была посвящена Деннису Лаксфорду.
— Целых семь страниц, — заметил Нката, пока Линли пробегал текст. — Счастливая семья дома, на работе, на отдыхе. И все о каждом из них — черным по белому. Неплохо, а?
— Это может оказаться прорывом, которого мы искали, — откликнулся Линли.
— Я тоже так подумал, — согласился Нката.
В «Осведомителе», по предъявлении полицейских удостоверений, им с Линли выдали карточки гостей, крепившиеся к одежде, и отправили на одиннадцатый этаж. Когда двери лифта открылись на требуемом этаже, Линли и Нкату встретила седовласая женщина, немного сутулившаяся, словно под тяжестью лет, проведенных над картотечными ящиками, за машинкой и клавиатурой компьютера. Она представилась как мисс Уоллес, доверенный, личный и единоличный секретарь главного редактора «Осведомителя» — мистера Денниса Лаксфорда.
Она попросила полицейских предъявить удостоверения и тщательно их изучила со словами:
— В отношении посетителей лишняя предосторожность не помешает. Соперничество газет. Возможно, вы понимаете, о чем я?
После чего проводила их до кабинета главного редактора. За право перетряхивать грязное белье нации перед всем миром люди явно готовы были перегрызать друг другу глотки. Поэтому наиболее умудренные опытом таблоиды придерживались золотого правила: не верь никому, даже человеку, называющему себя полицейским.
Лаксфорд сидел в своем кабинете за столом совещаний с двумя другими мужчинами, которые, судя по графикам, сводкам, таблицам и макетам газетных полос, отвечали за распространение и рекламу. Когда мисс Уоллес прервала их в первый раз, открыв дверь и сказав: «Прошу прощения, мистер Лаксфорд», последовал резкий ответ главного редактора: «Черт побери, Уоллес, мне казалось, я ясно дал понять, что не хочу, чтобы нам мешали». Голос у него был измученный, и из-за спины секретарши Линли углядел, что и вид у Лаксфорда не намного лучше.
— Они из Скотленд-Ярда, мистер Лаксфорд, — сказала мисс Уоллес.
Реклама и Распространение переглянулись, превратившись при таком повороте событий в воплощенный интерес.
