– Которой могу пренебречь? – прервал
ведьмак. – За то, что я люблю, я должен заплатить пренебрежением к самому
себе? Презрением? Нет, Кодрингер. Оставь ребенка в покое, пусть продолжает
измерять сукно аршином. Ее портретик уничтожь. Сожги. А за мои двести пятьдесят
тяжко заработанных крон, которые ты кинул в ящик, дай мне нечто другое.
Информацию. Йеннифэр и Цири покинули Элландер. Я уверен, ты об этом знаешь.
Уверен, знаешь, куда они направляются. Уверен, знаешь, следует ли кто-то за
ними.
Кодрингер побарабанил пальцами по столу, закашлялся.
– Волк, забыв о предупреждении, хочет продолжить
охоту, – отметил он. – Не видит, что охотятся на него, что он прет
прямо на флажки, развешанные настоящим охотником.
– Не будь банальным. Будь конкретным.
– Ну как хочешь. Нетрудно догадаться, что Йеннифэр едет
на Большой Сбор чародеев, назначенный на начало июля в Гарштанге на острове
Танедд. Стремительно бежит и не пользуется магией, так что ее трудно засечь.
Еще вчера она была в Элландере. Я высчитал, что через три-четыре дня доберется
до города Горс Велен, от которого до Танедда один шаг. Направляясь в Горс
Велен, она должна проехать через поселок Анхор. Отправившись немедленно, ты еще
сможешь перехватить тех, кто едет за ней следом. А они едут.
– Надеюсь, – Геральт неприятно ухмыльнулся, –
это не королевские агенты?
– Нет, – сказал «юрист», поигрывая металлической
звездой. – Это не агенты. Но и не Риенс, который умнее тебя, потому что
после драки с Мишеле затаился в какой-то дыре и не высовывает оттуда носа.
Следом за Йеннифэр едут трое наемных убийц.
– Догадываюсь, ты их знаешь.
– Я всех знаю. И поэтому хочу предложить: оставь их в
покое. Не езди в Анхор. А я воспользуюсь имеющимися знакомствами и связями,
напущу их на Риенса. Если удастся…
Он резко оборвал, сильно замахнулся. Металлическая звезда
взвыла в воздухе и со звоном врезалась в лоб Кодрингера-сеньора, продырявив
полотно и воткнувшись в стену почти до половины.
– Хорошо, а? – широко улыбнулся «юрист». –
Эта штука называется орион. Заморское изобретение. Тренируюсь уже с месяц,
попадаю без промаха. Может пригодиться. С тридцати шагов такая звездочка
безотказна и смертоносна, а спрятать ее можно в перчатке либо за ленточкой
шляпы. Уже год, как орионы поступили на вооружение нильфгаардских спецслужб.
Ха-ха, если Риенс шпионит в пользу Нильфгаарда, то забавно будет, коли его
найдут с орионом в виске! Что скажешь?
– Ничего. Это твои проблемы. Двести пятьдесят крон
лежат у тебя в ящике.
– Ясно, – кивнул Кодрингер. – Твои слова
означают, что мне предоставлена свобода действий. Помолчим минутку, Геральт.
Почтим скорую кончину господина Риенса минутой молчания. Почему ты кривишься,
черт побери? Не уважаешь величия смерти?
– Уважаю, и слишком сильно, чтобы спокойно выслушивать
насмехающихся над ней идиотов. Ты когда-нибудь думал о собственной смерти?
«Юрист» тяжело раскашлялся, долго рассматривая платок,
которым прикрывал рот. Потом поднял глаза.
– Конечно, – сказал он тихо. – Думал. И
довольно интенсивно. Но тебе нет никакого дела до моих мыслей, ведьмак. Едешь в
Анхор?
– Еду.
– Ральф Блюнден по прозвищу «Профессор», Хеймо Кантор,
Коротышка Йакса. Тебе о чем-нибудь говорят эти имена?
– Нет.
– Все трое прекрасно владеют мечом. Лучше Мишеле. Так
что я посоветовал бы более верное. Дальнобойное оружие. Например, нильфгаардские
звездочки. Хочешь, продам несколько штук? У меня их много.
– Не куплю. Непрактично. Шумят в полете.
– Свист воздействует на психику. Парализует жертву
страхом.
– Возможно. Но может и предостеречь. Я успел бы
уклониться.
– Если бы видел, что в тебя кидают, конечно. Знаю, ты
можешь уклониться от стрелы, пущенной из лука и даже из арбалета… Но сзади…
– Сзади тоже.
– Брехня.
– Поспорим, – холодно сказал Геральт. – Я
повернусь лицом к портрету твоего папы-идиота, а ты брось в меня своим орионом.
Попадешь – выиграл. Не попадешь – проиграл. Проиграешь – расшифруешь эльфьи
манускрипты. Меня интересует Дитя Старшей Крови. Добудешь информацию. В кредит.
– А если выиграю?
– Добудешь ту же информацию и покажешь Йеннифэр. Она
заплатит. Ты внакладе не останешься.
Кодрингер открыл ящик и вынул второй орион.
– Рассчитываешь на то, что я не приму заклада, –
отметил, а не спросил он.
– Нет, – усмехнулся ведьмак. – Уверен, что
примешь.
– Рисковый ты парень. Забыл? Я не страдаю угрызениями
совести.
– Не забыл. Ведь грядет Час Презрения, а ты идешь в
ногу с прогрессом и духом времени. Я же принял близко к сердцу упреки
относительно анахроничной наивности и на этот раз рискну не без надежды
выиграть. Ну так как? Уговорились?
– Уговорились. – Кодрингер взял металлическую
звезду за один из лучей и встал. – Любопытство всегда брало во мне верх
над рассудком, не говоря уж о беспричинном милосердии. Отвернись.
Ведьмак отвернулся. Глянул на густо издырявленную физиономию
на портрете и торчащий в ней орион. Потом прикрыл глаза.
Звезда взвыла и ударила в стену в четырех вершках от рамки.
– Черт побери! – вздохнул Кодрингер. – Даже
не дрогнул. Ну и сукин сын!
– А чего ради было вздрагивать? Я слышал, что ты
бросаешь так, чтобы промазать.
На постоялом дворе было пусто. В углу на лавке сидела
молодая женщина с синяками вокруг глаз. Стыдливо отвернувшись, она грудью
кормила ребенка. Широкоплечий парень, возможно, муж, дремал рядом, опершись
спиной о стену. В тени за печью сидел еще кто-то, кого Аплегатт не мог
различить в полумраке комнаты.
