– Эй-эй, – проговорил светловолосый юноша в
бархатном берете и вамсе без герба, какие носят оруженосцы, держащий под руку
тоненькую и бледненькую девушку в платьице абрикосового цвета. – Не так шибко,
господин зверолов! Не угрожайте благородной девушке, не то я вас запросто своим
мечом успокою. Кроме того, что-то тут шельмовством попахивает.
– Какое шульмовство, милсдарь юный рыцарь? –
возмутился рябой. – Лгет эта соп… Я хотел сказать, эта благородная мазель
ошибается! Это василиск.
– Это выворотка! – повторила Цири. – Тоже мне
– василиск, ха!
– Какая еще «воротка»! Только гляньте, какой грозный,
как шипит, как клетку кусает! Какие у него зубища-то! Зубища, говорю, как у…
– …как у выворотки, – поморщилась Цири.
– Ежели ты вовсе разуму лишилась, – рябой одарил
ее взглядом, которого не устыдился бы настоящий василиск, – то подойди!
Подойди, чтобы он на тебя дыхнул! Враз все узрят, как ты копыта откинешь,
посинеешь от яда! Ну, подойди!
– Пожалуйста. – Цири вырвала руку у Фабио и
сделала шаг вперед.
– Я этого не допущу! – крикнул светловолосый
оруженосец, отпуская руку абрикосовой подружки и заграждая Цири дорогу. –
Этого делать нельзя. Ты слишком рискуешь, милая дама.
Цири, которую еще никто не величал милой дамой, слегка
зарумянилась, взглянула на юношу и затрепыхала ресницами тем самым способом,
который не раз испробовала на писаре Ярре.
– Нет никакого риска, благородный рыцарь, –
кокетливо улыбнулась она, наперекор запретам Йеннифэр, которая достаточно часто
напоминала ей присказку о дураке и сыре. – Ничего со мной не случится. Ее
ядовитое дыхание – выдумка!
– И все же я хотел бы, – юноша положил руку на
оголовье меча, – быть рядом с тобой. Для защиты и охраны… Позволишь?
– Позволю. – Цири не понимала, почему бешенство на
лице абрикосовой девушки доставляет ей такое удовольствие.
– Она под моей охраной и защитой! – поднял голову
Фабио, вызывающе взглянув на оруженосца. – Я тоже иду с ней!
– Милостивые государи. – Цири вскинула
голову. – Больше выдержки. И не толкайтесь. Всем места хватит.
Кольцо зрителей заволновалось и загудело, когда она смело
подошла к клетке, чуть ли не чувствуя дыхание обоих мальчиков на затылке.
Выворотка яростно зашипела и заметалась, в ноздри зрителей ударил змеиный
смрад. Фабио громко засопел, но Цири не отступила. Подошла еще ближе и
протянула руку, почти коснувшись клетки. Чудовище бросилось на прутья, хватая
их зубами. Толпа снова закачалась, кто-то ойкнул.
– Ну и что, – гордо подбоченилась Цири. –
Умерла? Отравило меня это ядовитое чудовище? Это такой же василиск, как я…
Она осеклась, заметив неожиданную бледность, покрывшую лица
оруженосца и Фабио. Мгновенно обернулась и увидела, что два прута клетки
расходятся под напором разъяренного ящера, вырывая из рамы ржавые гвозди.
– Бегите! – крикнула она во весь голос. –
Клетка ломается!
Зрители с ревом ринулись к выходу. Некоторые пытались
пробиться через полотно, но запутались в нем сами и запутали других, повалили
шесты, попадали друг на друга, образуя верещащий клубок. Оруженосец схватил
Цири за руку в тот момент, когда она пыталась отскочить, в результате оба
завертелись, споткнулись и упали, переворачивая Фабио. Кудлатый песик торговки
принялся лаять, рябой – поносить всех святых, а совершенно запутавшаяся
абрикосовая девушка – пронзительно визжать.
Прутья клетки с треском вылетели, выворотка выбралась
наружу. Рябой соскочил с подиума и попытался удержать ее палкой, но чудовище
одним ударом лапы выбило палку у него из рук, свернулось и хватило его
шиповатым хвостом, превратив покрытую оспинами щеку в кровавое месиво. Шипя и
расправляя покалеченные крылья, выворотка слетела с помоста и тут же кинулась
на Цири, Фабио и оруженосца, пытавшихся подняться с земли. Абрикосовая девушка
потеряла сознание и повалилась на спину. Цири напружинилась для прыжка, но
поняла, что не успеет.
Ее спас кудлатый песик, который вырвался из рук торговки,
запутавшейся в своих шести юбках. Тонко взлаивая, псина кинулась на чудовище.
Выворотка зашипела, приподнялась, прижала собачонку когтями, взвилась невероятно
быстрым змеиным движением и впилась ей зубами в шею. Песик дико взвыл.
Оруженосец поднялся на колени и потянулся за мечом, но не
нашел рукояти, потому что Цири оказалась проворнее. Она молниеносно выхватила
меч у него из ножен, подпрыгнула в полуобороте. Выворотка поднялась, оторванная
голова собачки свисала у нее из зубастой пасти.
Все движения, которым Цири научилась в Каэр Морхене,
проделались как бы сами собой, почти помимо ее воли и участия. Она рубанула не
ожидавшую нападения выворотку по животу и тут же закружилась в вольте, а
кинувшийся на нее ящер свалился на песок, исходя кровью. Цири перепрыгнула
через него, ловко увернувшись от свистящего хвоста, уверенно, точно и сильно
ударила чудовище в бок, отскочила, машинально проделала ненужный уже вольт и
тут же ударила еще раз, перерубив позвонки. Выворотка свернулась и замерла,
только змеиный хвост еще извивался и бил по земле, разбрасывая песок.
Цири осторожно сунула окровавленный меч в руку оруженосцу.
– Конец! – крикнула она собирающейся толпе и все
еще выпутывающимся из полотен зрителям. – Чудовище убито! Этот
мужественный рыцарь прикончил его…
Неожиданно она почувствовала спазм в горле и бурление в
желудке, в глазах потемнело. Что-то со страшной силой ударило ее по ягодицам
так, что аж клацнули зубы. Она осмотрелась дурным взглядом. Оказывается, никто
ее не ударил, просто она упала.
– Цири, – шепнул опустившийся перед ней на колени
Фабио. – Что с тобой? О боги, ты бледная как смерть…
– Жаль, – пробормотала девочка, – ты себя не
видишь.
Вокруг толпились люди. Некоторые тыкали в тело выверны
палками и головнями, другие приводили в себя рябого, остальные восхваляли
героического оруженосца, бесстрашного изничтожителя драконов, единственного,
кто сохранил спокойствие и предотвратил смертоубийство. Оруженосец успокаивал
абрикосовую девушку, не переставая с некоторым одурением глядеть на клинок
меча, покрытый размазанными полосами высыхающей крови.
– Мой герой… – Абрикосовая мазелька пришла наконец
в себя и закинула оруженосцу руки на шею. – Мой спаситель! Мой любимый!
– Фабио, – слабым голосом сказала Цири, видя
пробивающихся сквозь толпу городских стражников. – Помоги встать и забери
меня отсюда поскорее.
