– Во-первых, не волнительно, а волнующе, а во-вторых,
многие, но не все, – прищурилась чародейка. – Во всяком случае, не
Марти Содергрен. Марти – целительница. И нимфоманка. Ах, гром меня порази,
глянь. Выжрали всю икру! До последней икринки! Вылизали патеру! И что же теперь
делать?
– Теперь, – невинно улыбнулся Геральт, – ты
станешь мне рассказывать, что тут висит в воздухе. Скажешь, что я должен забыть
о нейтралитете и сделать выбор. Предложишь пари. О том, что в этом пари может
стать моей наградой, я даже мечтать не смею. Но зато знаю, что должен буду
сделать, ежели проиграю.
Филиппа долго молчала, не опуская глаз, потом тихо сказала:
– Можно было догадаться. Дийкстра не удержался. Сделал
тебе предложение. А ведь я его предупредила, что ты презираешь шпионов.
– Я презираю не шпионов. Презираю шпионство. И презираю
презрение. Не предлагай мне никаких пари, Филиппа. Да, я тоже чувствую, что
здесь что-то висит в воздухе. Ну и пусть себе висит на здоровье. Меня это не
касается, и мне это безразлично.
– Когда-то ты мне это уже сказал. В Оксенфурте.
– Рад, что не забыла. Обстоятельства, надеюсь, тоже
помнишь?
– В мельчайших подробностях. Я тогда не сказала тебе,
кому служит Риенс, или как там его. Позволила ему бежать. Эх и зол же ты был на
меня…
– Мягко говоря.
– Пришло время реабилитироваться. Завтра я отдам тебе
Риенса. Не перебивай, не корчи рожи. Это вовсе не пари в стиле Дийкстры. Это
обещание, а обещания я выполняю. Нет, пожалуйста, никаких вопросов. Подожди до
завтра. А сейчас сосредоточимся на икре и банальных сплетнях.
– Нет икры.
– Минуточку.
Она быстро оглянулась, пошевелила рукой и пробормотала
заклинание. Серебряный сосуд в форме изогнувшейся в прыжке рыбы тут же
наполнился икрой уже совсем было вымершего лопатоносного осетра. Ведьмак
усмехнулся.
– Иллюзией можно наесться?
– Нет. Но вкусовые железы сноба пощекотать можно.
Попробуй.
– Хм. Действительно… Она даже кажется вкуснее
натуральной…
– И от нее не полнеешь, – гордо проговорила
чародейка, орошая лимонным соком очередную ложку икры. – Можно попросить
рюмочку белого вина?
– Изволь. Филиппа?
– Слушаю.
– Кажется, правила приличия запрещают здесь произносить
заклинания. Так, может, безопасней было бы вместо иллюзии икры наколдовать
только ее вкус? Ведь ты смогла бы…
– Конечно. – Филиппа Эйльхарт взглянула на него
сквозь хрусталь фужера. – Конструкция такого заклинания проще устройства
цепа. Но, получив только ощущение вкуса, мы потеряли бы удовольствие, которое
доставляет действие. Процесс, сопровождающие его ритуальные движения, жесты…
Сопутствующая этому процессу беседа, контакт глаз… Я потешу тебя шутливым
сравнением, хочешь?
– Слушаю и тешусь авансом.
– Ощущение оргазма я тоже могла бы наколдовать.
Не успел ведьмак прийти в себя, как к ним подошла невысокая,
худощавая чародейка с длинными, прямыми, соломенного цвета волосами. Он узнал
ее сразу – это была та самая дамочка в туфельках из кожи рогатой агамы и блузке
из зеленого гипюра, не скрывающего даже столь мелкую деталь, как крохотное
родимое пятнышко над левой грудью.
– Простите, – сказала она, – но я вынуждена
прервать ваш флиртик. Филиппа, Радклифф и Детмольд приглашают тебя на краткую
беседу. Срочно.
– Что делать, коли так, иду. Будь, Геральт. Пофлиртуем
позже!
– Ах! – Блондинка окинула его взглядом. –
Геральт. Ведьмак, из-за которого вконец спятила Йеннифэр? Я наблюдала за тобой
и никак не могла сообразить, кто бы это мог быть. И ужасно мучилась!
– Мне знакомы такого рода муки, – ответил он,
вежливо улыбаясь. – Как раз сейчас я чувствую подобное.
– Прости за бестактность. Я – Кейра Мец. О, икра!
– Осторожнее! Это иллюзия.
– Дьявольщина, ты прав! – Чародейка бросила ложку
так, словно это был хвост черного скорпиона. – Какая наглость! Чья работа?
Твоя? Ты умеешь создавать иллюзию черной икры? Ты?
– Я, – солгал он, не переставая улыбаться. –
Я – мэтр магии, а ведьмаком прикидываюсь, чтобы сохранить инкогнито. Неужто ты
думаешь, что Йеннифэр заинтересовалась бы банальным ведьмаком?
Кейра Мец посмотрела ему прямо в глаза, скривила губы. На
шее у нее висел серебряный медальон в форме креста «анкх», усыпанного
цирконами.
– Вина? – предложил Геральт, чтобы прервать
неловкое молчание и опасаясь, что его предыдущая шутка была не совсем верно
понята.
– Нет, благодарю… коллега мэтр, – ледяным голосом
сказала Кейра. – Не пью. Не могу. Сегодня ночью собираюсь забеременеть.
– От кого? – спросила, подходя, рыжая крашеная
подруга Сабрины Глевиссиг, одетая в прозрачную блузку из белого жоржета,
украшенную продуманно размещенными аппликациями. – От кого? –
повторила она, невинно взмахнув длинными ресницами.
Кейра повернулась и осмотрела ее всю от туфелек из белой
игуаны до жемчужной диадемки.
– А тебе какое дело?
– Никакого. Профессиональное любопытство. Ты не
представишь меня своему спутнику, известному Геральту из Ривии?
– Без особого желания. Но ведь от тебя не отделаешься.
Геральт, это Марти Содергрен. Целительница. Ее специальность – афродизии.
– Обязательно говорить о делах? О, вы оставили мне
немного икры? Как мило!
– Осторожней! – в два голоса сказали Кейра и
ведьмак. – Иллюзия.
– И верно! – Марти Содергрен наклонилась, сморщила
носик, потом взяла фужер, глянула на мазок карминовой помады. – Ясно.
Филиппа Эйльхарт. Кто еще отважится на такую наглость? У, змейство! Знаешь, что
она шпионка Визимира из Редании?
– И еще – нимфоманка? – рискнул ведьмак.
Марти и Кейра прыснули одновременно.
– Неужто ты на это рассчитывал, когда любезничал с ней
и пытался флиртовать? – спросила целительница. – Если да, то учти:
кто-то тебя здорово купил. Филиппа с некоторых пор перестала интересоваться
мужчинами.
– Слушай, а может, ты – женщина? – Кейра Мец
надула блестящие губки. – Может, только прикидываешься мужчиной, коллега
мэтр магии? Чтобы соблюсти инкогнито? Знаешь, Марти, он минуту назад признался
мне, что любит притворяться.
