– Не пойдешь.
– Пойду. У меня на борту «Шпаги» пятьдесят человек…
– А цирюльника среди них нет?
– Чево-о-о?!
Геральт зашел шпику за спину, наклонился, схватил его за
ногу, дернул, резко и очень сильно крутанул. Хрустнуло. Дийкстра взвыл и
потерял сознание. Лютик вскрикнул так, словно это был его собственный сустав.
– То, что с моими останками сделают после
четвертования, – буркнул ведьмак, – меня уже мало волнует.
В Аретузе стояла тишина. В Бальной Зале остались одни
слабаки, которым уже недоставало сил шуметь. Геральт не стал туда заходить, не
хотел, чтобы его видели.
Не без труда отыскал комнату, в которой провел ночь с
Йеннифэр. Коридоры дворца составляли самый настоящий лабиринт и все выглядели
одинаково.
Тряпичная куколка глядела на него глазками-пуговками.
Он присел на кровать, крепко обхватил голову руками. На полу
крови не было. Но на спинке стула висело черное платье. Йеннифэр переоделась. В
мужскую одежду, униформу заговорщиков?
Либо ее вытащили в исподнем. В кандалах из двимерита?
В оконной нише сидела Марти Содергрен, целительница. Услышав
шаги, подняла голову. Щеки у нее были мокрыми от слез.
– Хен Гедымгейт скончался, – сказала она ломким
голосом. – Сердце. Я ничего не могла сделать… Почему меня вызвали так
поздно? Сабрина ударила меня. По лицу. Почему? Что случилось?
– Ты Йеннифэр видела?
– Нет. Оставь меня. Я хочу побыть одна.
– Покажи мне кратчайший путь в Гарштанг. Пожалуйста.
Выше Аретузы были три зарешеченные террасы, дальше склон
горы становился обрывистым и недоступным. Над обрывом возносился Гарштанг. У
основания дворец был темным, гладким, прилепившимся к скалам каменным блоком.
Лишь самый высокий уровень поблескивал мрамором и витражами окон, да золотилась
на солнце облицовка куполов.
Мощенная булыжником дорога, ведущая в Гарштанг и дальше на
вершину, змеей обвивала гору. Однако была еще одна дорога, более
короткая, – лестницы, соединяющие террасы, под самым Гарштангом уходящие в
черную пасть туннеля. Именно на них указала ведьмаку Марти Содергрен.
Туннель оканчивался мостом, связывающим края пропасти. За
мостом лестница шла круто вверх и сворачивала, скрываясь за каменным изломом.
Ведьмак пошел быстрее.
Перила лестницы украшали фигурки фавнов и нимф. Фигурки
словно шевелились и казались живыми. Медальон ведьмака начал сильно дрожать.
Геральт протер глаза. Кажущееся движение фигурок объяснялось
тем, что камень, из которого они были вытесаны, со временем местами выветрился,
был изъеден морской солью и стал пористым. К тому же, когда он проходил мимо,
его глазам являлись другие участки камня.
Маскирующая Танедд иллюзия колебалась, исчезала. Мостик тоже
частично был иллюзорным. Сквозь дырявый как решето камуфляж проглядывала
пропасть и грохочущий на дне водопад.
Здесь не было темных плит, указывающих безопасный путь.
Геральт перешел мостик медленно, проверяя каждый шаг, проклиная в душе потерю
времени. Оказавшись по другую сторону пропасти, он услышал шаги человека и
узнал его сразу.
Сверху по лестнице сбегал Доррегарай, чародей, состоящий на
службе у короля Этайна из Цидариса. Геральт помнил слова Филиппы Эйльхарт.
Чародеев – представителей нейтральных королей пригласили в Гарштанг в качестве
наблюдателей. Но Доррегарай мчался по лестнице с такой скоростью, что было
ясно: приглашение внезапно отменили.
– Доррегарай!
– Геральт? – засопел чародей. – Ты что тут
делаешь? Не стой, беги! Быстрее вниз, в Аретузу!
– Что случилось?
– Предательство.
– Что?!
Доррегарай неожиданно вздрогнул, как-то странно кашлянул,
сразу же наклонился и упал прямо на ведьмака. Прежде чем Геральт успел
подхватить его, он заметил стержень серо-перистой стрелы, торчащей у чародея из
спины. Схватив чародея, он покачнулся, и это спасло ему жизнь, потому что
вторая такая же стрела, вместо того чтобы пробить ему горло, ударила в слащаво
ухмыляющуюся физиономию каменного фавна, отколов тому нос и часть щеки. Ведьмак
отпустил Доррегарая и спрятался за балюстрадой лестницы. Чародей повалился на
него.
Стрелков было двое. Их шапки украшали беличьи хвосты. Один
остался наверху лестницы, натянув тетиву лука, второй выхватил из ножен меч и
помчался вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Геральт скинул с
себя Доррегарая, вскочил, вытащил меч. Запела стрела, ведьмак прервал ее пение,
отразив наконечник быстрым ударом клинка. Второй эльф был уже близко, но,
увидев отбитую стрелу, на мгновение остановился. Только на мгновение – и тут же
кинулся на ведьмака, замахнувшись мечом. Геральт парировал удар быстро,
коротко, укосом, так, чтобы клинок эльфа скользнул по клинку его меча. Эльф
потерял равновесие, ведьмак медленно развернулся и рубанул его по шее, под ухо.
Только один раз. Этого было достаточно.
Стрелок на верхней ступени лестницы снова натянул лук, но
тетиву отпустить не успел. Что-то сверкнуло, эльф крикнул, раскинул руки,
плашмя повалился на лестницу, а огненная молния с шипением пролетела над ним,
обратив в пыль фигурку фавна.
– Прекрати! – крикнул Геральт. – Это я,
ведьмак!
– Черт побери, – выдохнул подбежавший чародей.
Геральт не видел его на банкете. – Я принял тебя за одного из эльфьих
бандюг… Что с Доррегараем? Жив?
– Кажется, да…
– Быстрее. На ту сторону моста.
Они перетащили Доррегарая, к счастью, удачно, потому что в
спешке не обращали внимания на раскачивающуюся и исчезающую иллюзию. Никто за
ними не гнался, несмотря на это, чародей вытянул руку, проговорил заклинание, и
очередная молния развалила мост. По стенам пропасти загрохотали камни.
– Это должно их задержать, – проговорил он.
Ведьмак отер струйку крови, текущую изо рта Доррегарая.
– У него пробито легкое. Помочь сможешь?
– Я могу, – сказала Марти Содергрен, с трудом
взбираясь по лестнице со стороны Аретузы, от туннеля. – Что тут
происходит, Кардуин? Кто его подстрелил?
– Скоя’таэль. – Чародей отер лоб рукавом. – В
Гарштанге продолжается бой. Треклятая банда, одни лучше других! Филиппа ночью
заковывает в кандалы Вильгефорца, Вильгефорц и Францеска Финдабаир вызывают на
остров «белок»! А Тиссая де Врие… Дьявольщина, эта натворила дел!
