– И вдруг сразу по окончании войны господин Риенс
появился в Соддене, в Ангрене и в Бругге, – продолжил он после недолгой
паузы, вытерев губы и взглянув на платочек. – Изменившийся до
неузнаваемости, во всяком случае, в смысле поведения и количества наличных,
которыми сорил налево и направо. Потому что ежели говорить об имени, то наглец
не перетрудился – продолжал пользоваться именем «Риенс». И как Риенс предпринял
интенсивные поиски некоей особы, вернее, особки. Навестил друидов из
ангренского Круга, тех, что приютили сирот войны. Тело одного друида через
некоторое время нашли в ближайшем лесу, изуродованное, со следами пыток. Потом
Риенс появился в Заречье…
– Знаю, – прервал Геральт. – Знаю, что он
сделал с семьей кметов из Заречья. За двести пятьдесят крон я рассчитывал на
большее. Пока что новостью для меня была лишь информация о школе чародеев и
каэдвенской разведке. Остальное знаю. Знаю, что Риенс – беспощадный убийца.
Знаю, что он наглый прохвост и мерзавец, не пытающийся даже брать себе
фальшивые имена. Знаю, что работает по чьему-то поручению. По чьему, Кодрингер?
– По поручению какого-то чародея. Этот чародей выкупил
его из каталажки. Ты сам сказал, а Лютик подтвердил, что Риенс пользуется
магией. Настоящей магией – не фокусами, которые мог бы знать как бывший школяр.
Стало быть, кто-то его поддерживает, снабжает амулетами, скорее всего обучает
втайне. Некоторые из официально практикующих магиков имеют таких секретных
учеников и фактотумов для вершения нелегальных либо грязных делишек. На их
жаргоне нечто подобное называется «ходить на поводке».
– Ходя на чародейском поводке, Риенс воспользовался бы
камуфлирующей магией. А он не меняет ни имени, ни внешности. Не стал даже
осветлять кожу после ожога, которым его наградила Йеннифэр.
– Это-то и подтверждает, что он ходит на
поводке! – Кодрингер закашлялся, отер губы платочком. – Потому что
чародейский камуфляж – никакой не камуфляж, только дилетанты применяют нечто
подобное. Если бы Риенс скрывался под магическим покровом либо иллюзорной
маской, об этом просигналил бы всякий магический аларм, а такие алармы сейчас
имеются практически во всех городских воротах. А чародеи улавливают иллюзорные
маски безошибочно. В любом скоплении народа, в самой большой толчее Риенс
обратил бы на себя внимание каждого чародея так, словно из ушей у него пышет
огонь, а из задницы прут клубы дыма. Повторяю: Риенс действует по распоряжению
чародея и действует так, чтобы не привлекать к себе внимания других чародеев.
– Некоторые считают его нильфгаардским шпионом.
– Знаю. Например, Дийкстра, шеф реданской разведки.
Дийкстра ошибается редко, поэтому можно принять, что и на этот раз он прав. Но
одно не исключает другого. Фактотум чародея может одновременно быть и
нильфгаардским шпионом.
– А это значит, что какой-то официально практикующий
чародей шпионит в пользу Нильфгаарда с помощью тайного фактотума.
– Глупости. – Кодрингер закашлялся, внимательно
осмотрел платок. – Чародей шпионит в пользу Нильфгаарда? Чего ради? Из-за
денег? Смешно. Рассчитывая на большую власть под правлением победоносного
императора Эмгыра? Еще смешнее. Не секрет, что Эмгыр вар Эмрейс держит своих
чародеев в черном теле. Чародеи в Нильфгаарде играют исключительно служебную
роль, как, скажем, конюхи. И власти у них не больше, чем у тех же конюхов. Кто-нибудь
из наших разнузданных магиков решился бы на борьбу в пользу императора, у
которого стал бы конюхом? Филиппа Эйльхарт, которая диктует Визимиру Реданскому
королевские указы и эдикты? Сабрина Глевиссиг, перебивающая речи Хенсельта
Каэдвенского ударом кулака по столу и приказывающая королю заткнуться и
слушать? Или, может, Вильгефорц из Роггевеена, недавно ответивший Демавенду
Аэдирнскому, что ему сейчас не до короля?
– Короче, Кодрингер. Так что там с Риенсом?
– Ничего особенного. Нильфгаардская разведка пробует
добраться до чародея, привлекая к сотрудничеству его фактотума. Из того, что
мне известно, Риенс не побрезговал бы нильфгаардскими флоренами и не
задумываясь предал бы своего мэтра.
– Теперь-то уж ты несешь чепуху. Даже наши
разнузданные, как ты их назвал, магики сообразили бы, что их предали, а
раскрытый Риенс повис бы на шибенице. Если б повезло.
– Ну и ребенок же ты, Геральт. Раскрытых шпионов не
вешают, а используют. Фаршируют дезинформацией, пытаются переделать в двойных
агентов…
– Не заставляй ребенка скучать, Кодрингер. Меня не
интересуют ни закулисные делишки разведок, ни политика. Риенс наступает мне на
пятки, я хочу знать, почему и по чьей указке. Получается, что по указке
какого-то чародея. Кто этот чародей?
– Еще не знаю. Но вскоре буду знать.
– Вскоре, – процедил ведьмак, – для меня
слишком поздно.
– Не исключаю, – серьезно проговорил
Кодрингер, – что ты влип в паскудную историю, Геральт. Хорошо, что
обратился ко мне, я умею вытаскивать из историй. В принципе тебя уже вытащил.
– Серьезно?
– Серьезно. – «Юрист» приложил платок к губам и
закашлялся. – Видишь ли, коллега, кроме чародея, а возможно, и
Нильфгаарда, в игре участвует и третья партия. Представь себе, меня посетили
агенты тайных служб короля Фольтеста. У них возникли затруднения. Король
приказал искать некую потерявшуюся княжну. Когда оказалось, что все не так
просто, агенты решили обратиться к специалисту по непростым делам. Излагая
проблему, они намекнули специалисту, что о разыскиваемой княжне может многое
знать некий ведьмак. Больше того, он даже может знать, где она находится.
– И что на это специалист?
– Для начала выразил недоумение. Его, понимаешь ли,
удивило, что упомянутого ведьмака до сих пор не упекли в темницу, чтобы там
традиционными способами вытянуть все, что он знает, и немало того, чего не
знает, но придумает, дабы удовлетворить любопытство вопрошающих. Агенты
ответили, что шеф запретил. У ведьмаков, пояснили агенты, ужасно хилая нервная
система, и под пытками они тут же умирают, поскольку, как образно они выразились,
у ведьмаков жилка в мозгу лопается. Поэтому-то им было поручено за ведьмаком
только следить, но и эта задача оказалась им не по плечу. Специалист похвалил
агентов за рассудительность и велел забежать через две недельки.
– И забежали?
