Что произошло на Танедде с Йеннифэр и Геральтом? Куда попала
она? У нее были самые скверные предчувствия. Ловчие и их главарь Скомлик
говорили на простонародном, исковерканном жаргоне всеобщего языка, но без
нильфгаардского акцента. Ловчие, несомненно, были обычными людьми. Но служили
нильфгаардскому рыцарю. Их подогревала мысль о награде, которую за Цири выплатит
префект. Флоренами.
Но единственные страны, где в ходу флорен, а люди служат
нильфгаардцам, – это управляемые префектами имперские провинции на дальнем
юге.
На следующий день, когда они остановились на берегу ручья,
Цири начала подумывать о возможности побега. Магия могла бы помочь. Она
осторожно попробовала применить самое простое заклинание, самый простой
телекинез. Опасения подтвердились. В ней не осталось ни крохи чародейской
энергии. После неразумной игры с огнем магические способности полностью
покинули ее.
Цири словно овладела апатия ко всему. Она надолго замкнулась
в себе.
Это продолжалось до того дня, когда на дороге через
вересковые заросли им встретился Голубой Рыцарь.
– Ай-яй! – буркнул Скомлик, глядя на загородивших
им путь всадников. – Быть беде. Энто Варнхагены из Сарды…
Наездники приближались. Впереди на могучей сивой лошади ехал
гигант в вороненых с голубым отливом латах. Сразу за ним держался другой
латник, сзади следовали два наездника в простых грязно-коричневых одеждах,
несомненно – слуги.
Нильфгаардец в крылатом шлеме выехал им навстречу, сдерживая
пляшущего гнедого. Его оруженосец нащупал рукоять меча, повернулся в седле.
– Стоять сзади и следить за девушкой, – бросил он
Скомлику и его ловчим. – Не вмешиваться!
– Дурни, што ль, – тихо проговорил Скомлик, как
только оруженосец отъехал. – Не дураки в разборки промеж господ из
Нильфгаарда мешаться.
– Будет драчка, Скомлик, да?
– Как пить дать. Промеж Сверсами и Варнхагенами родовая
вражда, кровная месть. Слезайте с конев. Девку стерегите, в ей наш спор и
выгода. Ежели счастье привалит, вся награда наша.
– Варнхагены небось тоже девку ишшут. Ежели победят,
отымут… Нас токмо четверо…
– Пятеро… – сверкнул зубами Скомлик. – Один
малый из Сарды, сдается, мой свояк. Увидите, в энтой драчке наш будет верьх, а
не господ лыцарев…
Рыцарь в голубых доспехах натянул поводья сивки. Крылатый
встал напротив. Спутник Голубого остановился позади. Его странный шишак был
украшен двумя лентами кожи, свисающими с забрала и напоминающими огромные усы
или моржовые клыки. Поперек седла Два Клыка держал грозно выглядевшее оружие,
немного напоминавшее шпонтон гвардейцев из Цинтры, но с более коротким древком
и длинным железным острием.
Голубой и Крылатый обменялись несколькими словами. Цири не
расслышала какими, но тон рыцарей не оставлял сомнений. Это не были
дружественные слова. Голубой вдруг выпрямился в седле, резко указал на Цири,
проговорил что-то громко и зло. Крылатый в ответ крикнул так же зло, махнул
рукой в железной перчатке, явно приказывая Голубому идти прочь. И тут началось.
Голубой пришпорил сивку и рванулся вперед, выхватывая из
держателя при седле топор. Крылатый осадил гнедого, одновременно вытащив из
ножен меч. Однако прежде чем латники начали бой, напал Два Клыка, древком
шпонтона послав коня в галоп. Оруженосец Крылатого прыгнул на него, выхватывая
меч, но Два Клыка приподнялся в седле и ткнул его шпонтоном в грудь. Длинный
наконечник с хрустом пробил нагрудник и кольчугу, оруженосец раздирающе крикнул
и рухнул с коня, обеими руками ухватившись за шпонтон, вбитый по самую
крестовину.
Голубой и Крылатый сошлись с гулом и грохотом. Топор был
опаснее, но меч – быстрее. Голубой получил в плечо, кусок вороненого наручника
отлетел в сторону, вращаясь и таща за собой ремешок, наездник покачнулся в седле,
на голубом панцире блеснули карминовые струйки. Проскочившие в галопе кони
разделили дерущихся. Крылатый нильфгаардец развернул гнедого, но тут на него
налетел Два Клыка, обеими руками подняв для удара меч. Крылатый рванул поводья.
Два Клыка, управлявший конем лишь ногами, пронесся мимо. Однако Крылатый успел
рубануть его на ходу. Цири увидела, как наплечник вмялся, из-под металла
хлынула кровь.
Голубой уже возвращался, крича и размахивая топором. Оба
рыцаря на ходу обменялись гулкими ударами и разъехались. На Крылатого снова
налетел Два Клыка, кони столкнулись, зазвенели мечи. Два Клыка ударил
Крылатого, разрубив нарукавник и щиток. Крылатый выпрямился и мощно ударил
справа по боковине нагрудника. Два Клыка покачнулся в седле. Крылатый поднялся
в стременах и с размаху врезал ему еще раз между разрубленным, уже вогнутым
наплечником и шишаком. Острие широкого меча с грохотом вонзилось в металл,
увязло там. Два Клыка напрягся и задрожал. Кони столкнулись, топоча и грызя
зубами удила. Крылатый оперся о луку, вырвал меч. Два Клыка свесился с седла и
рухнул под копыта. Подковы коня зазвенели по раздавленному панцирю.
Голубой развернул сивку, напал, подняв топор. Он с трудом
управлял конем раненой рукой. Крылатый заметил это, ловко зашел ему справа,
поднялся в стременах для страшного удара. Голубой отразил удар топором и выбил
меч из руки Крылатого. Кони снова сошлись. Голубой был настоящим силачом,
тяжелая секира в его руке поднялась и упала как камышинка. На латы Крылатого с
грохотом обрушился удар, от которого гнедой даже присел. Крылатый покачнулся,
но удержался в седле. Прежде чем топор успел грохнуть его второй раз, он
отпустил поводья, закрутил левой рукой, схватив висящую на ременном темляке
тяжелую граненую булаву, и с размаху саданул ею Голубого по шлему. Шлем загудел
словно колокол, теперь Голубой покачнулся в седле. Кони визжали, пытались
кусаться и не хотели расходиться.
Однако Голубой, явно одурманенный ударом булавы, все же
сумел ударить топором, с гулом хватив противника по нагруднику. То, что оба все
еще держались в седлах, было заслугой высоких лук. По бокам обеих лошадей текла
кровь, особенно хорошо заметная на светлой шерсти сивки. Цири с ужасом смотрела
на бой. В Каэр Морхене ее научили драться, но она не представляла себе, каким
образом могла бы сопротивляться таким силачам. И парировать хотя бы один из их
мощных ударов.
