– Не ори, нисар, не ори! – сказал Скомлик,
стаскивая Цири с седла. – А дверь раззявь пошире, потому как мы хочим
внутрь. Твой командир, Веркта, – наш земок.
– Не знаю вас!
– Потому как зелен ишшо. «Верь мне» и я разом служили
ишшо в стародавние времена, прежде чем Нильфгаард тута осел.
– Ну коли так… – заколебался любитель пива,
отпуская рукоять меча, – заходите. Мне все едино…
Скомлик толкнул Цири, другой ловчий схватил ее за воротник.
Вошли.
В помещении было мрачно и душно, несло дымом и жареным.
Корчма была почти пуста – занят только один стол, который стоял в полосе света,
падающего сквозь окно, затянутое рыбьими пузырями. За ним сидели несколько
мужчин. В глубине, перед топкой, возился корчмарь, грохоча горшками.
– Челом бью господам нисарам! – загудел Скомлик.
– Бей, бей, да не с нами пей, – буркнул один из
сидевших у оконца, сплюнув на пол.
Другой остановил его жестом.
– Давай потише. Свои парни, не узнал, што ль? Скомлик и
его ловчие. Челом, челом!
Скомлик расплылся в улыбке и двинулся к столу, но
остановился, видя своих дружков, уставившихся на столб, который поддерживал
балку потолка. У столба сидел на табуретке щуплый светловолосый паренек лет
пятнадцати, странно напряженный и вытянутый. Цири заметила, что его
неестественная поза – результат того, что руки его вывернуты назад и связаны, а
шея притянута к столбу ремнем.
– Обсыпь меня короста, – громко вздохнул один из
ловчих, тот, что держал Цири за воротник. – Глянь-ка, Скомлик! То ж
Кайлей!
– Кайлей? – наклонил голову Скомлик. – Крыс
Кайлей? Не могет того быть!
Один из сидевших за столом нисар, толстяк с волосами,
зачесанными в колоритный чуб, гортанно рассмеялся.
– Могет, могет, – сказал он, облизывая
ложку. – Кайлей своей собственной вонючей персоной. Оправдался ранний
подъем. Получим за него верняк – полгорсти флоренов доброй инператорской
монетой.
– Хватанули Кайлея, ну, ну, – поморщился
Скомлик. – Значится, правду говорил нильфгаардский кметок…
– Тридцать флоренов, сучий хвост, – вздохнул
Ремиз. – Недурственно… Платит барон Люц из Тыффии?
– Верно, – подтвердил другой нисар, черноволосый и
черноусый. – Благородный барон Люц из Тыффии, наш господин и благодетель.
Крысы ограбили его советника на большаке, ну вота он обозлился и назначил награду.
И мы энту награду примем, Скомлик, верь мне. Хе, гляньте-ка, парни, ишь как
напыжился! Не ндравится ему, что энто мы, а не он Крыса изловил, хоша и ему
префект банду ловить приказал.
– Ловчий Скомлик, – толстяк с чубом ткнул в Цири
ложкой, – тожить чего-то словил. Вишь, Веркта? Девка кака-то.
– Вижу, – сверкнул зубами черноволосый. –
Чего ж это, неужто тебя беда так скрутила, что ты дитёв уводишь заради выкупа?
Что за грязнуха така?
– Не твое дело!
– Ишь, какой грозный, – засмеялся чубатый. –
Удостовериться хочим, не дочка ль твоя.
– Евонная дочка? – засмеялся Веркта,
черноусый. – Да неужто? Чтоб дочь сплодить, надыть яйцы носить.
Нисары грохнули.
– Ну, ну, ржите, лбы бараньи, – рявкнул Скомлик и
напыжился. – А тебе, Веркта, так скажу: не минет неделя, увидишь, о ком
громчее-та будут – о вас и вашем Крысе аль о том, чего я сварганил. И тады
посмотрим, кто шшедрее – ваш барон или инператов префект из Амарильо!
– Могешь меня в зад уцаловать, – презрительно
известил Веркта и вернулся к похлебке, – вместях с твоим префектом, твоим
инператом и всем Нильфгаардом разом. Верь мне. И не надувайся. Знаю, что
Нильфгаард уж неделю как за какой-то девой гонится, аж пыль на дорогах стоит.
Знаю, что награда за нее назначена. Но мне это до говна, значит, верь мне. Я уж
префекту и нильфам прислуживать не мыслю и наплевать мне на них. Я теперича у
барона Люца служу, и стал быть, ему одному подчиняюся, никому боле.
– Твой барон, – отхаркнулся Скомлик, –
заместо тебя нильфгаардскую ручку поглаживает, нильфгаардские сапоги лижет.
Тебе того не надо делать, вот ты и трепешься.
– Не хорохорься, – примиряюще сказал нисар. –
Не супротив тебя говорил, верь мне. То, што девку, кою Нильфгаард ишшет, ты
нашел, рад видеть. Хорошо, что и награду ты возьмешь, а не засратые
нильфгаардцы. А то, што ты префекту служишь, дык никто себе господ не выбирает,
это они выбирают нас. Нет, што ль? А ну, садись с нами, выпьем, коли встреча
вышла.
– Ну, чего ж нет-та, – согласился Скомлик. –
Токмо для початку дайте-ка кусок вожжей. Привяжу девку к столбу, рядом с вашим
Крысом, лады?
Нисары грохнули.
– Глянь-ка, пугало пограничное! – захохотал
толстяк с чубом. – Вооруженная силы Нильфгаарда. Повяжи ее, Скомлик,
повяжи, чего уж. Токмо возьми железну цепь, потому как вожжи-та твой важный
пленник запросто разорвет и морду тебе набьет, прежде чем сбежать. Выглядит
грозно, аж мурашки по пузу.
Даже спутники Скомлика глухо рассмеялись. Ловчий покраснел,
затянул пояс, подошел к столу.
– Я для верности, штоб не сбегла.
– Ну, ну, – прервал Веркта, разламывая
хлеб. – Хошь поболтать, так садися, поставь всем, как положено. А свою
девку, ежели хошь, подвесь за ноги к потолку. Мне энто без разницы, верь мне.
Токмо жуть как смешно, Скомлик. Для тебя и для твоего префекта это, может, и
важный пленник, а по мне так – заморенное и запуганное дите. Собираешься ее
связывать? Она, верь мне, едва на ногах держится, где ей там сбегать-та. Чего
боисси?
– Щас скажу чего. – Скомлик закусил губу. –
Это нильфгаардское поселение. Нас тута хлеб-солью поселенцы не встречали, а для
вашего Крыса, сказали, уже готов кол заостренный. И правы, потому как префект
указ дал, чтоб пойманных разбойников на месте кончать. Ежели им пленника не
выдадите, они и для вас колышки обстругают.
– Эва как, – бросил чубатый. – Чаек им
пугать, дурням. Лучше пусть не лезут, не то кровушки им пустим.
– Крыса им не выдадим, – добавил Веркта. –
Наш он и в Тыффию поедет. А барон Люц уж все с префектом уладит. Э, что
трепаться попусту. Садитесь.
Ловчие, повернув пояса с мечами, охотно присели к столу,
покрикивая на корчмаря и согласно указывая на Скомлика, как на плательщика.
