«Они подумают, что ты виновен». Эта фраза повисла в воздухе между ними. Нэн вдруг показалось, что она разделяет их, словно они находятся на разных концах земли. И она поняла, что сама сотворила разделяющий их океан, но не в силах уменьшить это расстояние.
Энди сказал:
— Датчики полиграфа замеряют температуру, пульс
и частоту дыхания. Ничего особенного. Это не имеет никакого отношения к расшатанным нервам. Мне необходимо пройти проверку.
— Но зачем? Зачем?
— Потому что это единственный выход. — Он расправил листок на поверхности стола. Провел указательным пальцем по словам «Любимый папуля!». — Я не спал тогда. Пытался заснуть, но не смог, потому что разнервничался из-за резкого ухудшения зрения. Так зачем же ты сказала, что заходила ко мне, Нэнси?
Он поднял глаза и посмотрел на Нэн.
— Я принесла тебе немного перекусить, Энди, — оживленно сказала она. — Просто попробуй, и тебе наверняка понравится. Сделать тебе бутерброд с паштетом?
— Нэнси, — устало произнес он, — скажи мне правду. Прошу тебя, скажи правду.
— Она была замечательной, правда? — прошептала вместо ответа Нэн Мейден, показав на рисунки и письма Николь, вытащенные мужем из обувной коробки. — Самой лучшей на всем белом свете.
Вай Невин лежала в палате не одна, когда Барбара Хейверс приехала в госпиталь Челси и Вестминстера. Рядом с ее кроватью, словно огненноволосая мученица, застывшая в молитвенной позе у ног перебинтованной богини, сидела худущая девица с конечностями, похожими на велосипедные спицы, и с явно анорексического вида запястьями и лодыжками. Услышав звук закрывшейся двери, она оторвала голову от матраса.
— Как вы прошли? — недовольно спросила она, поднявшись на ноги и защищая подступы к кровати своим тщедушным телом. — Ведь копу у двери не велено пускать никого…
— Успокойтесь, — бросила Барбара, извлекая из сумки удостоверение. — Я из компании хороших парней.
Бочком выдвинувшись вперед, девица выхватила удостоверение и долго изучала его, кося одним глазом на Барбару, чтобы вовремя противостоять любым резким телодвижениям. Пациентка, лежащая за ее спиной на кровати, слегка шевельнулась и пробормотала:
— Все в порядке, Шелл. Я уже видела ее. Она приходила с тем чернокожим парнем. Ты его знаешь.
Шелл, заявив, что у Вай нет на земле лучшей подруги, чем Шелли Платт, и что она будет неустанно, попомните ее слова, заботиться о Вай до скончания дней, вернула Барбаре удостоверение и тенью скользнула на свое место. Барбара, вооружившись блокнотом и изгрызенной шариковой ручкой, приставила второй стул к кровати так, чтобы видеть лицо Вай Невин.
— Мне очень жаль, что вам так досталось, — сочувственно сказала она. — Пару месяцев назад я тоже попала в переделку. Поганая история, но я, по крайней мере, смогла привлечь к суду того подонка. А как вы? Что-нибудь помните?
Шелли подошла к изголовью кровати с другой стороны и начала поглаживать руку Вай. Это проявление ласки вызвало у Барбары раздражение, словно внезапный приступ контактного дерматита, но больную оно вроде бы порадовало. «Чем бы дитя ни тешилось», — подумала Барбара, приготовившись к записи показаний.
Из-под бинтов, скрывающих распухшее лицо, виднелись лишь глаза, малая часть лба и зашитая верхняя губа Вай Невин. Девушка выглядела как жертва взрыва, покалеченная разлетевшейся шрапнелью. Ее голос звучал так тихо, что Барбаре пришлось изо всех сил вслушиваться, чтобы понять сказанное.
— Ждала одного клиента. Славный папуля. Любит мазаться медом. Я намазываю его сначала… Вы понимаете? Потом облизываю.
«Хорошенькое обслуживание», — подумала Барбара.
— Понятно. Значит, медом, вы говорите? Отлично. Продолжайте.
Вай Невин так и сделала. Она рассказала, что, готовясь к свиданию с клиентом, оделась, как обычно, в его любимый наряд школьницы. Но, достав баночку меда, обнаружила, что его не хватит на все части тела, нуждающиеся в смазке.
— С лихвой хватило бы на его драгоценный член, — пояснила Вай с профессиональной откровенностью. — Но на всякий случай мне следовало иметь под рукой некоторый запас.
— Я себе представляю, — сказала ей Барбара.
Стоявшая в изголовье постели Шелл вдавила тощую коленку в край матраса и сказала:
— Я могу все рассказать, Вай. А то ты совсем обессилеешь.
Вай мотнула головой и продолжила историю. Она оказалась короткой.
Перед приходом клиента девушка выскочила в магазин за медом. Вернувшись, переложила мед в традиционную склянку и приготовила поднос с салфетками и прочими уместными сладостями, годными как для еды, так и для питья, — она обычно всегда так делала перед свиданием с этим клиентом. А когда понесла поднос в гостиную, вдруг услышала какой-то шум в одной из верхних спален.
«Все верно», — подумала Барбара. Ее представления о том, что случилось в фулемской квартире, уже почти подтвердились. Но чтобы окончательно убедиться, она уточнила:
— Это был ваш клиент? Он пришел раньше вас?
— Не он, — скорее выдохнула, чем произнесла Вай. Тут вмешалась Шелли:
— Вы же видите, что она совсем измотана. Может, хватит уже?
— Минутку, — ответила ей Барбара. — Значит, забравшийся наверх тип вовсе не был вашим клиентом? Тогда как он попал в квартиру? Вы что, не заперли дверь?
Вай приподняла руку, которой не успела завладеть Шелли. Рука поднялась на пару дюймов и бессильно упала.
— Я же выскочила ненадолго за медом. Всего на десять минут.
Поэтому она решила, что нет никакого смысла запирать дверь. Услышав шум в верхних комнатах, Вай поднялась туда и обнаружила в своей спальне какого-то типа. В комнате царил полный разгром.
— Вы разглядели его? — спросила Барбара.
Вай призналась, что успела лишь мельком глянуть на него до того, как он набросился на нее.
Прекрасно, подумала Барбара, ведь мимолетного взгляда может оказаться вполне достаточно. Она сказала:
— Это хорошо. Даже великолепно. Вспомните все, что можете. Что угодно. Любую мелочь. Шрам. Пятно. Любой пустяк.
Она мысленно восстановила в памяти образ Мэтью Кинг-Райдера, чтобы сравнить его с воспоминаниями Вай.
Но под описание, данное Вай, подходило множество мужчин среднего роста, нормального телосложения с каштановыми волосами и светлой кожей. И прекрасно соответствуя Мэтью Кинг-Райдеру, оно так же прекрасно описывало семьдесят процентов мужского населения города. — Слишком мало, — пробормотала Вай. — Все произошло так быстро.
— Но там точно орудовал не ваш ожидаемый клиент? Вы уверены?
Губы Вай слегка изогнулись, и она поморщилась, потревожив наложенные швы.
— Тому папуле за восемьдесят. В лучшие дни… он даже не мог сам подняться по лестнице.
