Барбара вдруг встрепенулась, и на лице ее заиграла улыбка.
— Ну конечно! — воскликнула она.
Хелен удивленно приподняла бровь.
— У вас появилась идея?
— На меня снизошло вдохновение.
Только около часа дня Нэн Мейден осознала, что ее муж куда-то пропал. Целое утро она занималась тем, что приводила в порядок нижний этаж Мейден-холла, заодно проверяя, как убрали гостевые номера, и прилагала столько усилий, чтобы представить неожиданный полицейский обыск частью обычной процедуры расследования, что даже не заметила, когда Энди исчез.
Не найдя его в доме, она сразу предположила, что он бродит где-то поблизости. Но когда она попросила одного из поварят сбегать за мистером Мейденом и пригласить его на обед, парень сказал ей, что Энди с полчаса назад куда-то уехал на «лендровере».
— Ах да, все понятно, — небрежно сказала Нэн, стараясь показать, что такое поведение в данной ситуации вполне объяснимо.
Она попыталась убедить в этом и саму себя, не в силах постичь того, что Энди мог куда-то уехать, не сказав ей пи слова, после всего происшедшего.
— Обыск? — раздраженно спросила она, глядя в непроницаемое лицо инспектора Ханкена. — Но что вы хотите найти? Мы же ничего… ничего здесь не прячем. Вы ничего не найдете.
— Подожди, милая, — успокоил ее Энди. Он попросил предъявить ордер на обыск, прочитал его и вернул обратно. — Тогда приступайте, — сказал он Ханкену.
Нэн даже не представляла, что они ищут. Не понимала, что вообще означает это вторжение полицейских. Когда они уехали с пустыми руками, она испытала такое облегчение, что у нее задрожали ноги и ей пришлось быстро плюхнуться на стул, чтобы не упасть.
Спад нервного напряжения, вызванный неудачными для полиции результатами обыска, однако, быстро сменился новой тревогой, когда она узнала об отъезде Энди. Над их головами нависла угроза его очевидной решимости найти специалиста для проверки на детекторе лжи.
И Нэн подумала, что именно к нему он и отправился. Он нашел того, кто проведет с ним эту проклятую проверку. Именно обыск Мейден-холла подтолкнул его к решительным действиям. Он хочет пройти проверку и доказать свою невиновность всем, кто имеет отношение к расследованию.
Она должна остановить его. Надо убедить его, что так он сыграет им на руку. Они могли прийти с обыском к ним в дом, понимая, что подобные действия выведут его из себя, и так оно и получилось. Они лишили самообладания их обоих.
Нэн в тревоге грызла ногти. Она твердила себе, что успела бы уследить за ним, если бы не та минутная слабость. Они спокойно обсудили бы все вместе. Она отвлекла бы его, успокоила его измученную совесть и… Нет, она не могла даже думать об этом. При чем тут совесть? Никакой нечистой совести. Она могла думать лишь о том, что сумеет отговорить мужа от гибельного намерения.
У Нэн оставался единственный выход. Она не стала рисковать, используя телефон в приемной, и поднялась к себе, чтобы позвонить с аппарата в спальне. Она уже взяла трубку и хотела набрать номер, когда увидела на подушке сложенный листок бумаги.
Записка от мужа содержала одну фразу. Нэн Мейден прочла ее и уронила трубку.
Она не знала, куда пойти. Не представляла, что делать. Выбежав из спальни, она слетела по лестнице с зажатой в руке запиской Энди. В голове ее звучал хор голосов, призывавший к действиям, и она совершенно не соображала, с чего же начать в первую очередь.
Ей хотелось обратиться за помощью ко всем, кто встречался на ее пути возле номеров постояльцев, в гостиной, на кухне и около дома. Ей хотелось, чтобы все начали беспокоиться. Хотелось кричать: «Где он, помогите мне, что он собрался сделать, куда отправился, почему он… О господи, нет, не говорите ничего, потому что я знаю, знаю, знаю, что все это значит, и всегда знала, но не хотела слышать, не смела осознать и смириться с тем, что он… нет, нет, нет… Боже, помоги мне найти его, помоги мне!»
Она вдруг осознала, что мечется по автостоянке, и поняла, что утратила самоконтроль. Решив наконец, что ей необходимо сделать, она увидела, что их «лендровера» нет на месте. Он забрал его. Он специально оставил ее в беспомощном состоянии, чтобы она не помешала ему осуществить задуманное.
Нэн не могла смириться с этим. Развернувшись, она бросилась обратно в отель, где сразу столкнулась с одной из гриндлфордских кухарок — и почему только она всегда думала о них просто как о жительницах Гриндлфорда, словно у них нет имен? — и обратилась к ней.
Нэн понимала, что выглядит совершенно расстроенной. Она и чувствовала себя почти обезумевшей. Но это ее не волновало.
Она сказала:
— Вашу машину… Пожалуйста…
Только это ей удалось произнести, задыхаясь от волнения.
Женщина прищурилась.
Миссис Мейден, вам плохо? Ключи! От вашей машины! Энди…
Слава богу, что этих слов оказалось достаточно. Через считанные мгновения она уже сидела за рулем старенького «морриса», чье водительское сиденье протерлось почти до пружин.
Сорвавшись с места, машина стремительно покатила к шоссе. В голове Нэн осталась лишь одна мысль: ей нужно найти его. О том, куда и зачем он поехал, она не позволяла себе даже думать.
Барбара вдруг обнаружила, как трудно убедить Уинстона Нкату подключиться к ее плану. Ему самому было гораздо легче подключить ее в качестве второго констебля к участию в расследовании, ведь она как раз ожидала нового задания, пока он ездил в Дербишир с Линли. Но ей гораздо труднее оказалось предложить ему присоединиться к ее части того же самого расследования сразу после того, как ее вообще отстранили от дела. Предлагаемый ею вариант игры «гончие преследуют лису» не был санкционирован их старшим офицером. Поэтому, разговаривая с Нкатой, она отчасти ощущала себя мистером Крисченом, предводителем мятежных матросов на корабле «Баунти», а ее напарник констебль вовсе не походил на человека, мечтавшего совершить путешествие на этом судне.
Он сказал:
— Ни в коем случае, Барб. Это чертовски рискованно.
— Но, Уинни, это всего лишь один телефонный звонок, — возразила она. — И кроме того, у тебя сейчас все равно обеденное время. Ты же можешь устроить себе сейчас обеденный перерыв? Тебе пора подкрепиться. Давай просто встретимся с тобой там. Пообедаем где-нибудь поблизости. Закажем все, что ты захочешь. Я угощаю. Не сомневайся.
— Но шеф…
— Он даже ни о чем не узнает, если моя затея провалится, — закончила за него Барбара и, помолчав, добавила: — Уинни, ты мне очень нужен.
Он колебался. Барбара слышала его тяжкие вздохи. Уинстон Нката был не из тех людей, которые безрассудно хватаются за любое предложение, поэтому она дала ему время всесторонне обдумать ее просьбу. И пока он думал, она молилась. Если Нката не поддержит ее план, то она не представляла, к кому еще ей обратиться за помощью. Наконец он сказал:
