— Могу предположить, что раньше он не бывал здесь, — проговорил негромко Линли.
Хейверс, оглянувшись, вздохнула и шепотом выругалась, и он добавил:
— Следите за речью, констебль. Молния — не такая уж редкая штука, когда дело касается Бога.
— Он мог бы, по крайней мере, зайти сюда на разведку, — ворчала Хейверс.
— В лучшем из миров. — Наконец Линли разглядел у купели тщедушного юношу в черном, который украдкой поглядывал в их сторону. — Ага. Смотрите-ка, Хейверс. Это, должно быть, наш человек.
Он не убежал, когда они приблизились к нему, хотя и бросил нервный взгляд сначала на группу студентов перед амвоном, потом на туристов у книжного киоска. В ответ на вежливый вопрос Линли, не он ли является мистером Буровом, юнец буркнул:
— Да не, я Блинкер. А вы, значит, легавые?
При этом говорил он, почти не размыкая губ, как персонаж из плохого фильма ужасов.
Линли назвал себя и представил Хейверс, одновременно оглядывая собеседника. На вид Блинкеру можно было дать лет двадцать, а его лицо было бы абсолютно неприметным, если бы не обритая налысо голова и большое количество пирсинга, как раз достигшего пика моды. Колечки и гвоздики прорезывались сквозь кожу лица как серебряное проявление оспы, а когда он говорил — что было для него непросто, — то можно было заметить еще дюжину гвоздиков, пронзивших край языка. Линли не хотел даже думать, какую помеху они представляют собой во время еды. Ему с лихвой хватало слышать, какое препятствие они представляют собой при разговоре.
— По-моему, собор не лучшее место для нашей беседы, — сказал Линли, — Может, ты знаешь здесь неподалеку какое-нибудь место…
Блинкер согласился на кофе. Им удалось отыскать подходящее кафе поблизости, и Блинкер уселся за один из неопрятных пластиковых столов.
— Так я возьму спагетти, идет? — спросил он, изучив меню.
Линли передвинул источающую зловоние пепельницу в сторону Хейверс и сказал пареньку:
— С удовольствием угощу тебя.
Однако он содрогнулся при мысли о поглощении любой пищи (а тем более спагетти) в заведении, где ботинки прилипают к линолеуму, а книжечки меню выглядят так, будто нуждаются в дезинфекции.
Блинкер, очевидно, воспринял слова Линли как приглашение к пиру, потому что, когда к ним подошла официантка принять заказ, он добавил к спагетти с мясным соусом еще и бифштекс, два яйца, жареный картофель, грибы и сэндвич с тунцом и кукурузой. Хейверс заказала апельсиновый сок, Линли — кофе.
В ожидании заказа Блинкер схватил солонку и принялся катать ее между ладоней. Он не хочет разговаривать, пока «не пожрет», заявил он полицейским. Поэтому все трое молча сидели до тех пор, пока не прибыли первые тарелки с едой. Хейверс воспользовалась паузой, чтобы выкурить сигарету, а Линли смотрел на кофе и мысленно готовился к ужасному спектаклю — когда Блинкер начнет изуродованным языком заталкивать еду в рот.
К счастью, оказалось, что Блинкер вполне освоил этот трюк. Когда перед ним поставили блюдо с бифштексом и гарниром, он расправился с пищей быстро, беззвучно и — слава богу! — не демонстрируя окружающим внутренность рта. Собрав куском хлеба растекшийся по тарелке яичный желток и жир от бифштекса, он констатировал, что «так-то лучше», и изобразил на лице готовность перейти к разговору и сигарете, которую стрельнул у Хейверс. Официантка пообещала, что спагетти скоро будут готовы.
Он был «в полном отпаде от Киммо», сказал он. Но он предупреждал приятеля — предупреждал миллион раз — о том, чтобы тот не подставлялся незнакомым мужикам. Да только Киммо всегда утверждал, что риск того стоит. И что он всегда заставляет мужиков надевать презики… хотя, конечно, не каждый же раз он оборачивался в ключевой момент и смотрел, натянута резинка или нет.
— Говорил же ему: не в том дело, что какой-нибудь мужик заразит его, — бубнил Блинкер. — А в том, что с ним как раз и случилось. Никогда я не хотел отпускать его одного, никогда. Когда Киммо шел на улицу, я шел на улицу вместе с ним. Так все и должно было быть.
— А! — качнул головой Линли. — Понемногу начинаю понимать. Ты был сутенером Киммо Торна, верно?
— Эй, ничего подобного!
Блинкер явно обиделся на такое предположение.
— Значит, ты не был его сутенером? — вступила Барбара Хейверс — А кем же ты тогда ему приходился, скажи на милость?
— Я был его приятелем, — ответил Блинкер. — Присматривал за ним, чтобы никакого дерьма не случилось, если, например, какой-нибудь тип задумал бы что, помимо перепиха с Киммо. Мы работали вместе, одной командой. Я-то тут при чем, в самом деле, если им нравился Киммо, а не я?
Линли хотел сказать, что, вероятно, проститутка может понравиться клиентам или не понравиться из-за своей внешности, но решил не заострять внимание на этом моменте.
— В ту ночь, — спросил он, — когда Киммо пропал, он вышел на улицу без тебя?
— Да вы чего, я даже не знал, что он собирается на дело. За день до того мы пробили Лестер-сквер и нашли там компашку, которой хотелось поразвлечься, так что бабла мы срубили прилично, и нам пока не нужно было никого искать, да и Киммо сказал, что бабуля зачем-то просила его остаться дома в тот вечер.
— Такое случалось и раньше? — спросил Линли.
— Не-а. То есть я сразу должен был просечь, что дело нечисто, когда он так сказал, но я не врубился, потому что мне-то что, мне и так по кайфу. Я мог телик посмотреть… и вообще у меня тоже дела были.
— А поточнее? — спросила Хейверс. Так как Блинкер не ответил, а молча уставился в направлении кухни, откуда должны были появиться его спагетти под мясным соусом, она сформулировала вопрос по-иному: — Чем еще занимались вы двое, Чарли, помимо проституции?
— Эй! Я же говорил: мы никогда не…
— Давай не будем тут в игры играть, — перебила его возражения Хейверс — Можешь наводить какую угодно тень на плетень, но истина в том, что если тебе платят деньги, Чарли, то это не настоящая любовь. А вам платили деньги, правильно я понимаю? Ведь ты именно это нам сказал? И не потому ли вам не нужно было снова искать клиентов на следующий вечер? Потому что, развлекая «компашку» на Лестер-сквер, Киммо заработал достаточно денег, чтобы тебе хватило на неделю, а то и больше, так ведь? Но вот какой вопрос меня мучает, Чарли: а что ты сделал со своей долей? Выкурил? Выколол? Вынюхал? Что?
— Да я вообще не обязан с вами тут разговаривать! — запальчиво произнес Блинкер. — Могу вообще вот встать и уйти, и черта с два вы меня поймаете…
— И даже не попробуешь свои спагетти? Под мясным соусом? — спросила Хейверс — Только не это, черт возьми.
— Хейверс! — произнес Линли тем тоном, который обычно использовал (с переменным успехом), чтобы обуздать ее. Он спросил Блинкера: — Часто ли такое случалось, чтобы Киммо уходил один?
— Иногда бывало, ну да. Я же говорил. Я предупреждал его, но он все равно делал, как хотел. Я говорил, что это небезопасно. Он же мелкий такой был, Киммо, и если он ошибется с тем, кому дает… — Блинкер смял сигарету и отвернулся. Его глаза наполнились влагой, — Кретин несчастный, — проговорил он.
