— Ник, довольно! — заговорил Бернард. — В конце концов, твоё прошлое…
— Чёрт побери, я прекрасно знаю своё прошлое! Оно моё как-никак! И тебе совершенно незачем постоянно о нём напоминать! Но хотя я и провёл десяток-другой лет в состоянии помрачённого сознания, всё же не припомню, чтобы хоть раз поднял на кого-то руку!
— Да никто и не поднимал руку на Яна, — сказала Валери. — Никто его не убивал.
— Так какого дьявола…
— Валери, — сказал Бернард, — так только хуже будет.
— Хуже просто некуда! — взревел Николас. — Разве что у матери были другие причины звать сюда Скотленд-Ярд! Хочешь, чтобы я именно так думал, да? Сыщик копает под Манетт? А как насчёт Миньон? Или Фреда? Или он явился просто для того, чтобы посвататься к Манетт? Или докопаться до причин её развода?
Манетт заговорила наконец:
— Прекрати немедленно! Да, детектив приходил к нам. И мы только тогда и узнали, что он детектив, когда он сунул нам под нос свой полицейский жетон!
— Ну, вы, по крайней мере, хоть это знали, — ответил Николас. И снова повернулся к матери: — Да ты хоть понимаешь, ты хоть чуть-чуть понимаешь…
— Прости, — сказала она. — Я причинила тебе боль, мне очень жаль. Но тут есть нечто совсем другое…
— Например?! — закричал Николас. И тут у него как будто что-то щёлкнуло в голове. — Это что, касается семейного бизнеса? Кто что с него имеет. Кто чем распоряжается. У кого в руках власть. И так далее.
— Николас, пожалуйста… Есть и другое…
— Ты думаешь, меня это интересует? Думаешь, я хочу это знать? Думаешь, я поэтому сюда явился, в этот дом? Мне плевать, кто управляет делом! Отдайте его Манетт. Отдайте его Фредди. Отдайте его первому прохожему на улице! Вы хоть представляете, как это подействовало на Алатею, когда кто-то ворвался в наш дом, кто-то, кто делал вид… Это… Эта ваша сыщица лгала нам с самого начала, мать! Ты это понимаешь? Она пришла к нам, она рассказала какую-то глупую сказочку о причинах своего прихода, она напугала Алатею, а та теперь думает… Ох, боже, я даже не знаю, что она думает, но она в таком состоянии, будто предполагает, что это я использую… Ты понимаешь, что натворила? Моя жена… Если она от меня уйдёт…
— Она? — перебил его Бернард. — Она пришла в ваш дом? Ник, о чём ты говоришь?
— Чёрт побери, а ты как думаешь, о чём я могу говорить? О вашей поганой сыщице из Скотленд-Ярда!
— Но это мужчина, — возразила Валери. — Николас, это мужчина, а не женщина! Мужчина. И мы ничего не знаем о…
— Уж будто бы, мама!
— Она говорит правду, — сказала брату Манетт.
— Он кое-кого привёз с собой, — добавил Бернард, — но это тоже мужчина, Ник. Эксперт-криминалист. Мужчина! И если к вам в Арнсайд-хаус приходила какая-то женщина, это нечто совершенно другое.
Николас побледнел. Он быстро связал между собой факты. Манетт просто видела, как мысли стремительно отражались на его лице.
— Монтенегро… — почему-то пробормотал Николас.
— Кто? — спросил Бернард.
Но Файрклог-младший так же стремительно, как и явился, умчался из Айрелет-холла.
Ланкашир, Ланкастер
За два часа, проведённых Деборой в машине с Зедом Бенджамином, её телефон зазвонил лишь однажды. Она подумала, что это может быть Саймон, и посмотрела на дисплей телефона, выясняя, следует ли ей ответить или пусть это сделает автоответчик, потому что она не хотела рисковать и говорить о чём-то «неофициальном» в присутствии журналиста. Но это оказался Томми. Дебора рассудила, что звонок может пойти на пользу делу.
— Моё начальство, — сказала она Зеду и ответила на вызов: — Инспектор Линли? Привет.
— Весьма официально.
— Выражаю уважение, — весело откликнулась Дебора.
Она чувствовала, что Зед не сводит с неё глаз. И потому сама старательно смотрела на вход в дом инвалидов войны.
— Как будто мне на службе этого не хватает, — сказал Томми. — Я повидался с Саймоном.
— Я думала, с этим уже разобрались.
— Он очень расстроен из-за нас обоих. Сердится на меня за то, что я втянул тебя в это дело. На тебя — за то, что ты не хочешь всё бросить. Ты сейчас где?
— Всё ещё в Ланкастере.
— Как ты там очутилась?
— Что ты имеешь в виду?
— Дебора, Саймон звонил мне из вашей гостиницы.
— Ты вроде сказал, что виделся с ним.
— Это было уже потом. Он вернулся в гостиницу, а ты исчезла, но твоя машина стоит на месте. Он явно беспокоится.
— Но не настолько, чтобы позвонить мне.
— Ох, Деб, бога ради! Пожалей его хоть немного. Он ведь знает твой характер. И знает, что ты просто не ответишь на его звонок. Так что ты делаешь в Ланкастере?
Деборе некуда было деваться, но ей следовало проявить крайнюю осторожность в выборе слов.
— Мистер Бенджамин из «Сорс» работает сейчас со мной, сэр. — Она услышала в трубке негромкое проклятие и поспешила продолжить: — Я жду возможности поговорить с той женщиной, которая была с Алатеей. Они ходили в университетские лаборатории, и нам нужно выяснить зачем.
— Дебора…
Она поняла по тону Линли, что он просто не знает, с какой стороны к ней подойти. Что на неё подействует? Следует ли воззвать к её мудрости? Осторожно намекнуть на их давнее общее прошлое? Дебора решила, что инспектор оказался в затруднительном положении.
Наконец он сказал:
— Ты ведь знаешь, Саймон хочет, чтобы ты вернулась в Лондон. Он очень беспокоится.
— Не думаю, что умно было бы возвращаться в Лондон прямо сейчас. Я тут к чему-то подобралась вплотную.
— Вот как раз это его и тревожит. Ты можешь снова очутиться слишком близко к убийце.
«Остров Гернси», — подумала Дебора. Как у Богарта и Бергман в «Касабланке» всегда был в прошлом Париж, так и у них с Саймоном всегда есть остров Гернси. Ладно, тогда ей досталось. Но она ведь не умерла. Об этом и речи не шло. Да и вообще сейчас всё было иначе, потому что у неё не было ни малейшего намерения оказываться в каком-нибудь склепе вместе с кем-то, держащим в руках древнюю гранату. Она сказала:
— Но это важно. Необходимо собрать воедино все концы.
— Однако вряд ли можно оспорить научное заключение по поводу чьей-либо смерти, Дебора. Саймон уже сказал своё слово.
— Возможно. Но тут нечто большее, чем его выводы.
— Не стану спорить. Ты явно считаешь одним из этих «бóльших» Алатею Файрклог. Кстати, по её следу идёт Хейверс в Лондоне.
— Значит, ты видишь…
— Как я уже сказал, спорить не стану. Если честно, я просто очень беспокоюсь за Саймона.
