— Кажется, да. А что?
— Наконец, доктор Фелл и я присутствовали, когда Китти подслушивала у двери. Она бросила на вас взгляд, который мне не понравился, а потом схватила корзину и убежала, верно?
— Да, но я не совсем понимаю, что значит «взгляд, который вам не понравился».
— Только не волнуйтесь, Люсия! — Батлер воссоздавал сцену так зримо, что ему казалось, будто он сам видел это в ночь убийства — видел Китти со щеткой для ковров, графин с водой под распятием из слоновой кости и всех трех женщин, ожидающих возвращения Дика Реншо.
— Ранее вечером вы велели Китти убрать в комнате, но она не начала уборку до начала двенадцатого?
— Да, так как…
— Так как она знала, что вы или неутомимая мисс Кэннон будете наблюдать за каждым ее движением?
— Ну… очевидно. Агнес всегда путается под ногами.
— Теперь скажите, Люсия… — Голос Батлера стал вкрадчивым, как урчание тигра. — В какой-нибудь из других спален вашего дома есть такие же графин и стакан, как в спальне вашего мужа?
Краем глаза Батлер замечал, что доктор Фелл слушает его с интересом и одобрением. Сейчас добрый доктор с нетерпением ожидал ответа Люсии.
— Да, во всех комнатах! — Ненависть в ее взгляде была почти устрашающей. — Дик считал, все готовы следовать его привычке.
— Вернемся к Китти. Перед уборкой у нее было достаточно времени, чтобы растворить дозу сурьмы в другом графине с водой и спрятать этот графин в вязальной корзине?
Снова пауза.
Люсия казалась потрясенной. Ее рот открылся, а в голубых глазах мелькнуло смутное понимание.
— Пэт, что вы…
— Не пытайтесь думать. Предоставьте это мне. Просто закройте глаза и вспоминайте!
— Хорошо, постараюсь…
— Китти вошла в комнату, чтобы заняться уборкой. Она взяла графин со столика у кровати, пошла в ванную, вылила воду из графина в раковину умывальника, ополоснула графин и наполнила его снова. Была тогда при ней вязальная корзина?
— Да.
— Вы — думаю, и мисс Кэннон — наблюдали за ней, стоя в середине комнаты? Отлично! — Батлер закрыл глаза, представляя себе эту сцену. — Как я заметил, умывальник в ванной находится напротив двери в спальню?
— Да, как раз напротив.
— Значит, вы могли видеть спину Китти, стоящей перед умывальником?
— Да, конечно.
— Тогда где она держала вязальную корзину? Сбоку или впереди?
— Думаю, впереди, где фартук.
— И вы не могли видеть, что именно она делает?
— В точности — не могла.
— Фактически вы только слышали, как Китти опорожняет, всполаскивает и наполняет графин. Это все, что вы можете удостоверить?
— Да.
Черные свечи продолжали гореть. Батлер выпрямился. С этого момента он не задавал вопросы, а констатировал факты.
— Теперь становится очевидным, что сделала Китти Оуэн. Она потихоньку спрятала графин из спальни с чистой водой в вязальную корзину, достала оттуда графин с отравленной водой, принесла его к столику у кровати, поставила туда и, для полноты картины, надела на горлышко перевернутый стакан.
По вискам Батлера струился пот, но он выглядел хладнокровным, как судья, когда медленно повернулся к доктору Феллу.
— Чудо объяснено, — промолвил он. — Что вы об этом думаете?
Глава 16
Доктор Фелл неторопливо двинулся вокруг алтаря, не издавая ни звука благодаря ковру, несмотря на свой вес и обычно стучащую трость.
Когда он стоял на фоне гобелена, одна лишь его английская солидность сводила на нет эффект зловещей надписи, словно присутствие старого короля Коула.
Но вот он подошел к Батлеру, и, казалось, воздух наполнился ядом. Все снова ощутили взгляд налитого кровью глаза на потолке, тусклое пламя четырнадцати свечей и общую атмосферу сатанизма.
Слегка побледневший доктор Фелл окинул Батлера взглядом с головы до ног.
— Вы удивляете меня, сэр, — сказал он.
— Надеюсь, приятно.
— Да. И даже восхищаете.
— Разумеется, я докопался до правды?
— Ну… не совсем. Погодите! — остановил доктор Фелл Батлера, собиравшегося протестовать. Он закрыл глаза и потер виски под густой шевелюрой. — Никогда еще я не видел человека, стоящего так близко к простой, хотя и безобразной правде. Вы стоите, прижимаясь к ней лоб ко лбу, глаз к глазу, нос к носу, как будто прижимаясь к зеркалу. Афинские архонты! Ваши рассуждения были абсолютно логичными. Но чтобы увидеть правду, вам придется отодвинуть голову от зеркала хотя бы на дюйм.
— Говорю вам, Китти Оуэн виновна!
— Ах да, Китти. Подвергните ее жесткому допросу, как я посоветовал Хэдли, и она наверняка расколется. Но вы не узнаете от нее имя убийцы и главы сатанистской секты, несмотря на шестьдесят четыре шанса в вашу пользу. Хотя вам, вероятно, удастся оправдать миссис Реншо от обвинений в убийстве.
— Я по-прежнему ничего не понимаю, Пэт, — шепнула Люсия. — Но по-моему, вы чудо.
На сей раз Батлер не стал возражать против комплимента.
— Скажите, — обратился он к доктору Феллу, — Китти добавила яд в тот графин?
— Нет.
— Тогда о чем, черт возьми, мы говорим?
— О черте, — просто ответил доктор Фелл.
— Если вы так много об этом знаете, — огрызнулся Батлер, — то почему не можете рассказать мне?
— Могу и сделаю это завтра утром. Но боюсь, это приведет меня к одному из моих вечных странствий вокруг амбара Робина Гуда.
[39]
Разрази меня гром, сэр, мы ведь пришли сюда искать документы секты сатанистов! Мы должны найти их, иначе не сдвинемся с места!
Его взгляд упал на доктора Бирса. Все трое забыли о нем. Бирс, сдвинув кепку на затылок веснушчатого черепа и нахмурив рыжеватые брови, не сводил глаз с гобелена за алтарем.
— Очень сожалею, — заговорил он, судорожно глотнув. — Я почти ничем не помог расследованию…
— Не помогли? — воскликнул доктор Фелл. — Мой дорогой сэр, если не считать реконструкцию, осуществленную мистером Батлером, вы сделали самое полезное замечание из всех, какие были произнесены этим вечером!
— Благодарю вас, — отозвался врач, либо не поверив Феллу, либо толком его не слышав. — Но я не могу помочь поискам! Сорвите занавеси и вспорите подушки! Уничтожьте алтарь! Посмотрите на эту роскошную скамеечку для коленопреклонений! — Он указал на нее костлявым пальцем. — Мне не нравятся такие штуки — они отдают папизмом. Но даже папизм не следует осквернять. Сожгите ее!
