– Мы не должны этого бояться, – прервал разгневанного Хедли доктор Фелл, – у нас наконец есть ключ…
– Какой?
– Ключ к содержанию слов, которых мы не могли понять. К сожалению, теперь они нам не помогут, хотя теоретически мы можем узнать, что они означают. Боюсь, доктор Гримо загнал нас в глухой угол. Он ничего не говорил нам, а скорее, пытался спросить нас.
– Как это?
– Разве не понятно, что это именно так? Гримо сказал: «Бог его знает, как он выбрался из той комнаты. В этот миг он там, а в следующий его уже нет». Попробуем разложить по полочкам все слова из этого вашего драгоценного блокнота. У вас с Тедом немного разные версии, но начнем с тех слов, которые у вас обоих не вызывают сомнения. Отложим в сторону первую загадку. Думаю, что касается слов «Хорват» и «соляная шахта», мы можем быть уверены. Отложим также те, относительно которых согласия нет. Что остается в обоих ваших списках?
– Начнем с меня, – щелкнул пальцами Хедли. – Остается: «не мог с веревкой», «крыша», «снег», «роща», «очень яркий свет». Следовательно, если мы попробуем свести вместе все эти слова, то будем иметь что-то вроде: «Бог его знает, как он выбрался. Он не мог воспользоваться веревкой ни для того, чтобы подняться на крышу, ни для того, чтобы опуститься на снег. В этот миг он там, в следующий его уже нет. Был очень яркий свет, чтобы я не разглядел каждого его движения…» Хотя… подождите! А если это относится…
– А теперь сравните расхождения, – предложил доктор Фелл. – Тед услыхал: «не самоубийство». В общем, эти слова можно понять и так: «Это не самоубийство. Я себя не убивал». Вы услыхали слово «револьвер», которое не трудно согласовать с другими: «Я не думал, что он будет стрелять». Видите, все ключи к разгадке превращаются в вопросы. Это первое из всех известных мне дел, где жертва проявляет такое же любопытство, что и остальные участники.
– А что относительно слова «роща»? Оно никуда не подходит.
– Подходит, – угрюмо посмотрел на Хедли доктор Фелл. – Оно самое легкое из всех, но может оказаться самым хитрым, и нам не следует торопиться использовать его. Все зависит от того, в каких обстоятельствах звучат слова. Если проанализировать, какую ассоциацию вызывает то или иное слово у разных людей, и напомнить слово «роща» природоведу, то он, наверное, ответит «лес», а вот историк, вероятнее, скажет… Ну быстро думайте, что?
– Фокс! – не колеблясь воскликнул Хедли и после напряженной паузы спросил – Вы имеете в виду, что мы возвращаемся к разговору о маске в карнавальную ночь Гая Фокса или что-то вроде этого?
– Ну, о ней говорим не только мы, – потер лоб доктор Фелл. – Меня не удивит, если такая маска кому-то бросилась в глаза где-нибудь на улице неподалеку отсюда. Что вы на это скажете?
– Я скажу, что мне надо поговорить с мистером Дрейменом, – хмуро ответил старший инспектор. Подойдя к двери, он удивленно увидел, что их жадно подслушивает Миллз, прижавшись лицом к стеклу.
– Спокойно, Хедли! – предостерег старшего инспектора доктор Фелл. – Это на вас не похоже. Вы умеете быть невозмутимым, словно гвардеец в почетном карауле, когда летают загадочные тарелки, но не умеете держать себя в руках, когда видите что-то вполне понятное. Пусть наш юный друг слушает. Ему это было полезно, даже если он услышал только конец нашего разговора. – Он усмехнулся. – А разве это бросило подозрение на Дреймена? Наоборот. Помните, мы не закончили сводить вместе составные части нашей картины-головоломки. Ибо не учли одной мелочи: слов, которые вы не слыхали сами. Розовая маска должна была навести Гримо на мысль о Дреймене, как она, кажется, навела на эту мысль нескольких других людей. Но Гримо знал, чье лицо было под маской. Поэтому мы имеем вполне достоверное объяснение его последних слов, которые вы записали: «Не сваливайте на беднягу…». Кажется, он относился к Дреймену очень доброжелательно. – Помолчав, доктор Фелл обратился к Миллзу – Приведите его сюда, дружище!
Когда дверь за Миллзом закрылась, Хедли устало сел, достал из нагрудного кармана мятую сигару и оттянул пальцами воротник, который вдруг сделался ему тесным.
– Искусство метко стрелять? – спросил он сам себя через некоторое время. – Туго натянутая веревка и смелый юноша на… Гм… – Уставившись взглядом в пол, он с досадой проговорил – Я, наверное, схожу с ума. Нормальный человек про такое не подумает. У вас есть конкретные предложения?
– Да. Немного погодя, с вашего разрешения, я применю метод Гросса.
– Что вы примените?
– Метод Гросса. Вы забыли? Мы о нем сегодня тоже вспоминали. Надо очень осторожно достать из камина все сожженные и не догоревшие бумаги и попробовать по методу Гросса прочитать, что на них было написано… Спокойно! – бросил он, ибо Хедли пренебрежительно хмыкнул. – Я не надеюсь прочитать все или даже половину, но строчка тут, строчка там. И это нам подскажет, что было для Гримо важнее, чем сохранить собственную жизнь. Вот так вот.
– И как же этот фокус делается?
– Сами увидите. Имейте в виду, я не уверяю, будто можно что-то прочитать на совершенно сожженной бумаге, но на той, которая остается внутри и только почернела, можно. Других предложений у меня нет, вот разве что… Что там такое?
Сержант Бейтс, теперь уже не такой облепленный снегом, неуклюже вошел в комнату. Прикрывая дверь, он еще раз убедился, что за ней никого нет, и доложил:
– Я осмотрел задний двор, сэр, и два прилегающих. Проверил все заборы. Ни следов ног, ни любых других нигде нет… Но одну рыбку мы с Престоном, кажется, поймали. Когда я возвращался, по лестнице сбежал высокий старый человек, долго, словно чужой, копался, пока нашел пальто и шляпу, а потом бросился к наружной двери. Он говорит, что его фамилия Дреймен и что он тут живет, но мы подумали…
– Думаю, вы сами убедитесь, что он плохо видит, – бросил доктор Фелл. – Пусть зайдет.
У Дреймена было вытянутое худое лицо, седые волосы, окаймленные морщинками, кроткие ярко-голубые глаза, что отнюдь не свидетельствовало о его плохом зрении, нос с горбинкой, от которого две глубокие бороздки сбегали i мягким губам. Большая лысина делила высокий узкий лоб, а когда Дреймен его морщил, то одна бровь поднималась вверх, и все лицо приобретало выражение нерешительности. Несмотря на его сгорбленные плечи, было видно, что Дреймен высокого роста, а его костлявая фигура казалась довольно крепкой. Он был похож на военного, который перестал заботиться о своем внешнем виде. Его серьезное, добродушное лицо приобрело предупредительное выражение.
Одет Дреймен был в темное, застегнутое до самого подбородка пальто. Стоя в дверях с прижатой к груди шляпой, он внимательно осмотрел всех из-под лохматых бровей, а потом заговорил глубоким голосом человека, который, казалось, вообще не привык говорить:
– Прошу меня извинить. Я знал, что должен был явиться к вам, прежде чем выйти из дома. Но когда молодой мистер Менген разбудил меня и рассказал, что случилось, я решил немедленно увидеть Гримо и посмотреть, не могу ли я чем-то помочь ему. – Ремпол подумал, что на Дреймена все еще действуют снотворные таблетки, поэтому так блестят его глаза. Сделав шаг вперед, Дреймен нащупал рукой спинку стула, но не сел, пока Хедли ему не предложил.
