– Боюсь, это становится привычкой у мистера Сигрейва. Мы сможем понять смысл его слов, если поймем Кита Фарелла.
– Поймете меня? – удивленно вопросил Кит.
– Когда вы вплотную, в упор разглядели лежащего здесь мистера Сигрейва, вы подумали, что эта картина несколько отличается от той, что открылась вам сверху. Нет, мистер Сигрейв! – прервался распорядитель действа. – Прошу вас, не ложитесь на землю! Я обращаюсь к моему коллеге-литератору. Пришло ли вам в голову, Фарелл, чем одна картина отличается от другой?
– Нет, боюсь, что не пришло. Тогда я ни о чем не мог думать, да и сейчас не могу. Может, возьметесь объяснить?
– Если не возражаете, – согласился Уилки Коллинз. – Ответ кроется в обыкновенном карандаше. Вот в этом.
Едва только мистер Коллинз запустил руку во внутренний нагрудный карман своего смокинга, в дверях торопливо, но не теряя величавого достоинства, появился Тиммонс, дворецкий. Его смущенный кашель был адресован всем, но обратился Тиммонс к Сьюзен.
– Прошу прощения, мисс Клейверинг. Если вы не против, вас просят немедленно появиться в иривратницкой. Этот джентльмен...
Сьюзен в отчаянии застонала.
– И в такое время! Не может ли это подождать?
– Похоже, что джентльмен настроен весьма решительно, мисс.
– Кто бы он ни был, почему бы ему не прийти сюда?
– Лучше не надо! – едва не крикнул Уилки Коллинз.
– Я согласен! – вмешался Нигел. – Старина Лунный Камень приступил к демонстрации; вот давайте и продолжим ее.
– Очень хорошо! – согласилась Сьюзен, уступая. – Наверно, это дядя Хьюго. Я должна была приехать прямо сюда и... о нет, Джордж! – добавила она, когда молодой Боуэн суетливо замахал руками. – Он может серьезно простудиться, что ему свойственно, и совершенно не нужно, чтобы он замерз и простудился из-за вас. Надеюсь, вы все простите меня?
Не теряя присущей ей грации, она последовала за Тиммон-сом. Нигел Сигрейв застыл на месте.
– Странно! – заметил он. – В воскресенье вечером Тиммонс неоднократно встречался с сэром Хьюго Клейверингом. Что случилось с нашим верным слугой? Он обожает звучно произносить титулы; он звучит подобно божеству, когда возвещает о появлении какого-то пэра, и он весьма почтительно относится даже к скромному обладателю рыцарского достоинства. Впрочем, не важно! Наш старина Лунный Камень собрался демонстрировать...
– Старина Лунный Камень, – сказал джентльмен, охарактеризованный подобным образом, извлекая из внутреннего нагрудного кармана короткий отрезок темного дерева с графитовой сердцевиной, – в настоящий момент представляет вещественное доказательство, уже опознанное мистером Сигрейвом, как то, которое было при нем в воскресенье вечером. Он держал его в том же самом кармане, что и я, откуда оно вывалилось, когда он упал. А теперь, Фарелл...
– Да? – вопросил Кит.
– Когда вашего друга и хозяина унесли с пулей в груди, вы нашли этот карандаш лежащим на земле. Вы рассказали мне, что обнаружили его очень близко к тому месту, где должна была быть левая нога жертвы, оставайся он лежать на земле. Будьте любезны, можете ли взять карандаш и положить его в проходе как можно ближе к тому месту, где вы его нашли?
– Но!..
– Абсолютная точность не потребуется. Сойдет и примерная оценка. Значит, – сказал организатор действа, когда Кит наклонился с карандашом в руках и выпрямился уже без него, – вот на этом месте он и лежал?
– Да, примерно.
– Так я и думал. И хочу спросить у вас, так же как спрашивал и у всех остальных: о чем это говорит?
– Нет, магистр, – фыркнул Кит, – это мы будем спрашивать у вас. Так о чем это говорит?
Уилки Коллинз, засунув пальцы в проймы своего белого жилета, выпятил грудь.
– О полном абсурде, – ответил он. – У любого мужчины внутренний нагрудный карман пиджака находится со стороны правой руки. Так?
– Боже милостивый, так! Значит?..
– Если мистер Сигрейв в самом деле лежал головой к югу, каким вы увидели его, когда над ним хлопотал доктор Весткотт, скорее всего, карандаш не мог отлететь так далеко в другую сторону и упасть рядом с его левой ногой. Его положение объяснимо только в том случае, если жертва упала лицом вверх в другую сторону и к югу были обращены ее ноги. Заметна разница в его положении, не так ли? И многие весьма толковые люди упорно смотрели в другую сторону, на что и рассчитывал предполагаемый убийца. Выстрел прозвучал очень близко: не потому, что курок спускали в помещении, а потому, что кто-то снаружи выпустил пулю, летевшую с такой высокой скоростью, что она пробила стекло, не разбив его. Стекло все же было разбито. Преступник вошел через эту импровизированную дверь, отбросил свое оружие и развернул неподвижное тело Сигрейва в противоположном направлении, дабы оно поддержало ту историю, которую он собирался рассказать. А вот упавший карандаш он не заметил. Считая, что он прикончил свою жертву, преступник подумал, что находится в полной безопасности. – Уилки Коллинз резко развернулся. – Вот так вы и пытались убить его – не так ли, Джордж?
На какое-то мгновение Джордж Боуэн, как парализованный, стоял на месте. Затем он, дернувшись, сделал странный жест: правая рука осталась на месте, а левая согнулась в локте и застыла в неудобном положении, прижатая к боку. Затем левым локтем, упертым в ребра, он откинул полу сюртука так, что стала видна подкладка. Под рукавом был пришит объемистый самодельный мешочек из грубой ткани, откуда высовывалась рукоятка револьвера.
Он выкрикнул какое-то слово, которое могло быть и мольбой и проклятием. Правая рука рванулась к самодельной кобуре. Пригнув голову, он нырнул мимо Уилки Коллинза, мимо Кита, мимо Нигела и доктора Весткотта, мимо Мюриэль и Пат и кинулся влево по центральному проходу к стеклянным дверям в западном конце оранжереи.
Им удалось расслышать за шумом дождя шаги бегущего человека. Вдруг шаги замерли. Донесся еще один вскрик, грохот выстрела и глухой звук упавшего тела. И затем – ничего. Только шелест бесконечного дождя.
Глава 20
5 ноября, в пятницу вечером, через неделю после появления Кита Фарелла в Лондоне, пять человек, расположившись в удобных креслах, полукругом сидели у горящего камина в библиотеке «Удольфо».
Центр этого полукруга занимал Уилки Коллинз. Справа от него, вся в лиловом и розовом, сидела пышноволосая молодая женщина, которая то ли была, то ли не была замужем за Интелом Сигрейвом, и он сам. Слева от мистера Коллинза, в синем платье, сидела юная женщина с каштановыми волосами, которая сопровождала Кита Фарелла в Италии; сам он устроился за ее спиной.
Перед организатором церемонии на декоративном то ли столе, то ли стуле, именуемом tabouret, стояла каменная пепельница и лежал кожаный портфель, из которого торчали несколько листов бумаги. Церемониймейстер не обращал на них внимания. Над камином висел коричневый от времени портрет какого-то предка из XVII века. Прежде чем откашляться, Уилки Коллинз бросил на него взгляд.
