Назавтра в городе началось смятение и возбуждение, люди
бежали к Зеленым воротам. Отправилась туда и компания. Столпившийся на стенах
народ указывал пальцами на вздымающиеся на юге столбы дыма. Горели, шел слух,
Регенсдорф, Мартинов, Ганнсдорф и Желязно. Черный дым, превращаемый ветром в
рваные султаны, вскоре взмыл к западу от города, над Шведельдорфом и Рошицами.
Возбуждение горожан достигло высшей точки. Вкупе с более ранними сообщениями о
сожжении Кунцендорфа дымы на западе могли означать только одно — гуситы брали
Клодзк в клещи.
— Завтра, — сказал Бисклаврет многозначительно глядя на
Рейневана, — завтра Краловец будет у города.
— Успею, — указал Рейневан на пять уже обернутых соломой
кувшинов. — Достаточно будет залить масло, перемешать, зашпунтовать, осмолить.
И готово. Потом останется подложить их туда, куда надо. Ты подумал когда?
Бисклаврет по-волчьи усмехнулся.
— А как же, — зловеще процедил он сквозь зубы. — Это уже
распланировано.
— Вот-вот подойдет Трутвайн. Он уже должен здесь быть. Даст
Бог, с хорошими вестями.
Однако Йоханн явился лишь в десятом часу дня, через час
после того, как у августинцев отзвонили нону. Но новости он действительно
принес хорошие. Маслобойщик, сказал, масло продаст. Однако требует...
Услышав названную ему на ухо цену, Бисклаврет зловеще
поморщился. Отозвал альтариста в сторону, они там долго торговались.
— Решено, — сообщил он, вернувшись. — За товаром пойдем
ночью. Маслобойщик требует, чтобы операция прошла скрытно.
* * *
К вечеру пожары были уже в пределах видимости невооруженным
глазом. Загорелись Лещины, Павлона, Рушовицы, монастырское село Подзамок.
Гражданских лиц со стен согнали, их место заняли латники. Готовили бомбарды,
катапульты и другие грозно выглядевшие машины.
Колокола города били на Ангела. Бисклаврет воздержался от
комментариев, но Рейневан видел и знал то же, что и все.
— Француз?
— Что?
— Я понимаю, что у тебя есть возможность сконтактировать с
Жехорсом?
— Правильно понимаешь.
— А наш путь бегства? Ты об этом подумал?
— Ты занимайся своими бомбами, Рейневан. Чтобы они
взорвались. Чтобы заклинание подействовало на расстоянии.
— Я занимаюсь этим. Даже очень. Ты и понятия не имеешь,
насколько очень.
Колокол у Девы Марии тремя — быстро один за другим
последовавшими — ударами огласил ingitegium, приказ погасить огни и свет.
Порядочные горожане при таком знаке обязаны отправляться в постель.
Рейневан, Бисклаврет, Шарлей и Самсон не были порядочными
гражданами. Не относился к таковым также и Йоханн Трутвайн, явившийся на
Млечной в сумерках. Когда опустилась тьма, им надо было прокрадываться в район
Водной Фурты, на улицу Резницкую.
Несмотря на объявленный ingitegium, город не спал. Город
волновался. Да и ничего удивительного, на юге и западе небо было светлым от
зарев пожаров, неприятель был уже почти у ворот, а вдоль валов горели
солдатские костры, часовые перекликались на стенах, по улицам гудели шаги
патрулей. При таких условиях дорога отняла у них гораздо больше времени, чем
они предполагали. Трутвайн начал бояться, что маслобойщик не станет ждать,
решив, что они отказались.
Его опасения были обоснованными. На Резницкой стояла тьма,
ни в одном окне не светилась ни свеча, ни каганок. Однако калитка во двор была
открыта.
— Шарлей, Самсон, — шепнул Бисклаврет. — Останьтесь здесь.
Смотрите в оба.
Шарлей положил руку на рукоять фальшьона, Самсон тоже
многозначительно поднял свой гёдендаг. Рейневан нащупал рукоять стилета и вслед
за Бисклавретом и Трутвайном углубился в темноту воняющих котлами ворот.
В окне, на самом конце двора, помигивал и поблескивал огонек
свечи.
— Там... — шепнул Трутвайн. — Идем...
— Погоди, — прошипел Бисклаврет. — Стой. Что-то здесь не
так. Что-то здесь...
Из тьмы выскочили и кинулись на них несколько драбов.
Рейневан уже некоторое время сжимал в кулаке один из
амулетов Телесмы, изготовленный из обломка фульгурита. Сейчас достаточно было
выкрикнуть заклинание.
— Fulgur fragro!
Раздался оглушительный грохот, ослепительная вспышка, воздух
взорвался со сверлящим уши свистом. Рейневан кинулся бежать следом за
Трутвайном. За ними помчался Бисклаврет, успевший хлестануть своей андалузской
навахой несколько ослепших и оглохших драбов.
Однако засада была подготовлена точно. Путь к отступлению
был отрезан. Выскочив на улицу, они попали прямо в потасовку. Шарлей и Самсон
сопротивлялись большой группе толпящихся подмастерьев.
— Живыми брать! Живыми! — раздался громкий приказ.
Рейневан знал голос приказывающего.
Почувствовал, как кто-то хватает его за шею. Выхватил
стилет, резанул с размаху, повернул лезвие в руке, ударил сверху. Развернул,
хлестнул широко, используя инерцию и позицию, справа налево. Услышал крик,
кровь обрызгала ему лицо, под ноги упало два тела. Кровь обрызгала его снова,
но в этот раз это была работа Шарлея и его кривого фальшьона. В него снова кто-то
вцепился, одновременно блокируя руку с ножом. Глухо стукнуло, хватка ослабла.
Самсон был рядом, сокрушительными ударами гёдендага валил на землю очередных
нападающих. Но атакующих прибывало.
— Бежим! — крикнул Бисклаврет, рубя и криво коля навахой. — Ходу!
За мной!
За французом помчался Шарлей, на бегу работая фальшьоном,
атакующие расступались перед ним. Рейневана снова кто-то схватил, но, получив
стилетом в глаз, взвыл и отскочил. Когда Рейневан парировал удар другого, нож
щелкнул по ножу, сталь о сталь так, что посыпались искры. К счастью, владелец
ножа упал под ударом гёдендага, как бык в резне. Он вырвал из-за пазухи
обернутый соломой горшочек. Пять бомб осталось в купеческом доме на Млечной,
Это была шестая.
— Ignis! Atrox! Йах, Дах, Горах!
Зашипело, жутко грохотнуло, все вокруг осветил мощный взрыв,
жидкий огонь разбрызгался и разлился широко, лепясь ко всему, что было
поблизости. И все, что было поблизости, загорелось. В том числе поленница дров,
побеленная стена дома, камни мостовой и помои в канаве. И несколько нападающих.
Визги и крики ошпаренных вознеслись под самое звездное небо. А в свете огня
Рейневан заметил знакомую фигуру. Черный плащ, черный вамс, черные, доходящие
до плеч волосы. Птичье лицо и нос как птичий клюв.
— Брать живьем! — крикнул Стенолаз, заслоняя лицо от
гудящего огня. — Они нужны мне живыми!
— Бежим! — Самсон рванул за руку парализованного ужасом
Рейневана. — Бежим!
