— Пусть побольше орут об этой дочке. А ты, брат Колда,
поскольку не любишь бездействие...
— Что прикажешь?
— Возьмешь своих конников, объедешь села по этой и по той
стороне Лабы. Еще раз протрубишь по всему району, что если кто попытается
доставить городу пропитание, то тяжко пожалеет. Если схватим хотя бы с одной
лепешкой, хотя бы с мешочком крупы — обе руки и обе ноги долой.
— Слушаюсь, брат Прокоп!
— Тогда — за дело. По подразделениям, больше никого не
задерживаю... А ты, брат, почему все еще здесь?
— Жахнуть бы, — простонал старший над пушкой, — из большой
бомбарды... Хоть бы еще разок... Перед вечерней...
— Знал я, — вздохнул Прокоп, — что не удержишься. Ладно. Но
сначала пойдем со мной, осмотрю я твое хозяйство. Поглядим, как и на что пушки
направлены. Привет, Шарлей. Приветствую и тебя, брат Белява. Пошли со мной.
Уделю вам немного времени.
Рейневан пытался вспомнить, откуда взялось это знакомство.
Прокоп Голый и Шарлей узнали друг друга при первой же встрече, в масленицу 1426
года, в городе Нимбурк, куда отослали команду из Градца Кралове. Как знать, не
спасло ли это всем им шкуру; вынюхивающие всюду шпионов и провокаторов вначале
градецкие, а потом нимбуркские Божьи воины становились все более
подозрительными и все менее симпатичными. Ссылки на Петерлина и Горна не
помогали, оказывается, Петерлин и Горн были настолько секретными сотрудниками,
что их имена мало кому что-нибудь говорили и защиты не давали. Неизвестно, что
было бы, если б не явился Прокоп. На шею Шарлею он не кинулся, чересчур
многословно не приветствовал, но было ясно, что эти двое знакомы. Откуда,
оставалось тайной — ни один не торопился с объяснениями и откровениями. Было
известно, что Прокоп обучался в Каролинуме
[87], ездил в
заграничные учебные заведения. Рейневан полагал, что он познакомился с Шарлеем
во время одной из таких поездок.
Они пошли — Рейневан, Шарлей и Самсон — за Прокопом и
пушкарем вдоль линии рвов, частоколов и фашинных преград, Прокоп контролировал
бомбарды и мортиры, разговаривал с пушкарями и щитоносцами, похлопывал по плечам
арбалетчиков, простецки шутил у костров с цепниками, выспрашивал алебардников,
нет ли у них в чем потребности. Нашел время заговорить с хлопочущими у котлов
женщинами, отведал солдатской каши, не упустил возможности взлохматить чубы
крутящихся у кухни ребят. Скромно поднимал руки, когда Божьи воины начинали
рукоплескать в его честь.
Это длилось достаточно долго. Но и о них Прокоп не забыл.
Они вернулись в пригород.
Прокопова армия подтянулась к Колину неожиданно быстро, не
оставив обитателям пригорода много времени, они успели спастись бегством за
городские стены буквально с тем, что успели схватить в руки, оставив таборитам
и сиротам значительные запасы пищи, много инвентаря и, к тому же, хаты с почти
всем содержимым. Поэтому неудивительно, что именно здесь возник главный лагерь
Божьих воинов, окруженный валом из телег и загородью для лошадей. Между
халупами и клетями пылали многочисленные костры, звенели молоты в кузницах,
стучали молотки в мастерских колесников. На веревках сушилась одежда. Визжали кони,
блеяли овцы. Воняли выгребные ямы.
— А так вообще-то зачем ты, брат Белява, сюда приехал?
Рейневан украдкой вздохнул. Такого вопроса он ожидал.
Решение поехать в замок Троски принял Рейневан. Принял он
его довольно спонтанно, надо сказать, с колоссальным и горячим, словно юная
вдова, энтузиазмом. Энтузиазм этот и стихийность не очень-то пришлись по вкусу
магикам из «Архангела», особенно Фраундинсту и Щепану из Драготуш. Оба
подвергли сомнению и сообщения Акслебена о легендарных способностях легендарного
Рупилиуса Силезца. Акслебен, утверждали они, фантазирует, чтобы отвлечь
внимание от своего компрометирующего поражения в деле Самсона. Рупилиуса
Силезца в замке Троски, вероятнее всего, нет. А если б даже Рупилиус Силезец в
замке Троски случайно и оказался, то шанс, что он согласится помочь, равен
нулю: по примерным подсчетам, Рупилиусу Силезцу уже стукнуло лет девяносто.
Чего ж ожидать от такого старого хрыча?
Однако сторону Рейневана принял Телесма. Телесма слышал о
Рупилиусе Силезце, когда-то даже мимолетно встречался с ним, подтвержденной и
проверенной уже полвека назад считал его квалификацию в области спиритизма и
астральных бытий. Испробовать, заявил он, не мешает. Для Самсона Медка поездка
в Троски — это шанс, который следует использовать, причем поскорее. У
Рупилиуса, и верно, уже девять десятков годков позади. А в таком возрасте
известно: простудишься, чихнешь, пукнешь и не знаешь, когда перенесешься в
астральное бытие.
Телесму поддержал Бездеховский. Престарелый чернокнижник о
Рупилиусе не только слышал, но и познакомился с ним лично много лет назад в
Падуе. Рупилиус, предполагал он, вполне может помочь Самсону. Однако
неизвестно, захочет ли, потому что в Падуе он был известен как наглый и
несговорчивый засранец.
Довольно скептически и холодно, как ни странно, отнесся к
проекту сам Самсон. Самсон не участвовал в дискуссии, а если и участвовал, то
весьма инертно. Не высказывался ни за, ни против. По большей части молчал. Но
Рейневан знал его уже достаточно хорошо. Самсон просто-напросто не верил в успех
поездки. Когда он в конце концов согласился, Рейневан не мог отделаться от
ощущения, что сделал он это исключительно из вежливости.
Оставался Шарлей. Мнение Шарлея о мероприятии Рейневан знал
еще до того, как спросил его. Но спросил. Ради проформы.
— Это обычный идиотизм, — спокойно заявил Шарлей. — Кроме
того, это начинает напоминать мне Силезию двухлетней давности, полную запала
одиссею с госпожой Аделью. Поездка в Троски походит на столь же продуманную и
осуществляется точно так же. И я уже очами души моей вижу ее результат. Похоже,
ты никогда не поумнеешь, Рейнмар. У нас, как ты утверждаешь, — продолжал он
немного тише и серьезней, — обязанности перед Самсоном, мы ему кое-что должны.
Возможно, и так, не возражаю. Однако жизнь остается жизнью, а основной закон
жизни рекомендует забыть о таких долгах, вычеркнуть их из памяти. Жизнь
отличается, в частности, тем, что своя рубашка ближе к телу.
Помогать ближним, конечно, неплохо, но не за свой
собственный счет. Мы, я утверждаю, сделали для Самсона достаточно, подвернется
случай — сделаем больше. А случай подвернется, я уверен, рано или поздно,
достаточно присесть и терпеливо подождать. Так что давай подождем случая. Зачем
его искать, получая при этом шишки? Давай думать о собственной рубашке, Рейнмар,
и о своем теле, ибо это самое важное. А на что ты собираешься выставить наши
тела, парень? Куда собираешься нас вести? Продолжается заваруха, война, пожары,
хаос, беспорядок и беззаконие. Неподходящее время для сумасбродных экспедиций.
Без подготовки вдобавок.
